Тут мои мысли резко прерываются!
Вдруг раздается яростный стук в дверь. И тут начинается жуткий бедлам!
Дело принимает такой оборот, который не могла вообразить самая безудержная фантазия! Только в Париже может случиться подобное. И лишь свою интуицию я должна благодарить за то, что на следующий день мое фото не появляется во всех скандальных газетах Франции.
Но не буду забегать вперед.
В дверь продолжают оглушительно и неистово барабанить, в знаменитую дверь под номером 101, за которой находится самый роскошный люкс во всем фешенебельном отеле.
И история идет своим чередом.
Стук не прекращается. Становится еще громче и наконец пробуждает Реджинальдо Риверу из его тяжелого алкогольного забытья.
– Что случилось? – спрашивает он по-английски.
– Кто-то хочет войти!
– Что? Как? О господи! – Он впадает в панику, выскакивает из постели, раздвигает шторы и распахивает окно. – Уже половина пятого? Я совершенно забыл – в полпятого у меня встреча с директрисой программы Полидора.
Он смотрит на меня с высоты своего роста, страстно желая, чтобы я растворилась в воздухе.
– Речь идет о записи на пластинку «Марино Фальери» в Марселе. Очень важное дело. Чрезвычайно важное!
– Я спрячусь в ванной, – успокаиваю я его.
– Да-да! Хорошая идея. А то она знает мою жену! Опять раздается стук, с еще большим напором.
– Она точно знает, что я здесь! – Ривера хватает трусы и рубашку, несется в салон и захлопывает за собой дверь. – Иду, дорогая моя, – кричит он на своем ужасном французском, – потерпите еще секундочку. Сейчас я в вашем распоряжении!
«Надеюсь, он догадается спрятать мое платье, – думаю я. – Лишь бы не слишком помял. А что он сделает с моими туфлями? И нежными белыми кружевными трусиками?»
– Сейчас, сейчас! Спешу, моя дорогая! – Неужели он уже оделся? Невероятно! Просто молниеносно. Очевидно, имеет богатый опыт.
На цыпочках крадусь к двери из спальни в салон, чтобы не пропустить момент встречи. Все действительно хорошо прослушивается, вот он открывает, она входит, теперь они прошли в салон. Поцелуи, смех, они прекрасно знакомы друг с другом, никакого сомнения!
И это якобы деловая встреча? В этих воркующих интонациях? Ничего подобного! К тому же я узнаю голос. Я его слышала вчера вечером. В пивной у Липпа! Точно! Это экстравагантная особа с большими бриллиантами, ожесточенной складкой у рта и омерзительными розовыми серьгами из перьев!
Я невольно начинаю хихикать.
Вчера вечером она даже не поздоровалась со мной. Не отомстить ли ей и не выпорхнуть обнаженной из спальни? «Бонжур, мадам! Как мило, что вы заглянули! Меня зовут Офелия, а вас?»
Ей-богу, очень хочется! И так все запутано, как в кино или в театре. Честное слово, я чувствую себя как персонаж французской комедии, только здесь не треугольник, а квадрат: жена за городом, любовница в салоне, случайная подружка, голая, в спальне и посреди всего этого мужчина – разве не подразумевает все это оглушительный финал?
Оглушительный грохот действительно последует – хотя и не сейчас. Сама того не подозревая, я попала в центр громкого парижского скандала в высших кругах, и все происходит даже без моего вмешательства.
Итак, я стою за дверью и слушаю.
Оба беседуют в салоне, и Ривера вежливо пытается от нее избавиться.
– Я очень утомлен сегодня, моя дорогая. Я даже спал перед вашим приходом.
Как и принято во французском обществе, они говорят друг другу «вы». Дети обращаются на «вы» к родителям, мужчины – к женам, подругам и знакомым, даже жених и невеста не переходят в постели на нежное «ты»!
– Спали? – повторяет неприятный голос. – Значит, я как раз вовремя, мой дорогой. У меня есть для вас потрясающая новость, сейчас вы сразу проснетесь. Угадайте!
– Не мучайте меня!
– Отгадайте! Не хотите? Ну ладно, скажу: Лиза подала на развод.
– Вы с ума сошли?
– Вот и нет! Смотрите! – шелест газеты. – Пожалуйста! Большая статья с фотографиями. Она подала на развод, находится сейчас в Лондоне и хочет сочетаться законным браком со своим мальчуганом!
– Что это за грязный листок? – рявкает Ривера.
– «Франс суар»! Слухи уже облетели весь Париж. Весь холл внизу забит журналистами. Один там, из испанской газеты, очень просил, чтобы я замолвила за него словечко.
– Чего хотят эти идиоты?
– Услышать ваше мнение. Лиза обещала самой крупной и самой скандальной газете в Лондоне историю своей жизни. Альковные подробности и все остальное. Она считает, мир должен наконец узнать, что значит на самом деле быть замужем за знаменитым Реджинальдо Риверой!
– Она обезумела!
– Она хочет вас погубить, мой дорогой. Очевидно, вы ей слишком много изменяли, – воркующий смех, – на что я абсолютно не могу пожаловаться.
– Прекратите всю эту чепуху, – орет Ривера, – и дайте, наконец, сюда газету! Какая наглость! Это наше свадебное фото. Я буду жаловаться. Это провокация. Я полечу в Лондон. Я уезжаю. Лиза должна быть объявлена недееспособной. А теперь идите. Уходите! Я должен остаться один, мне нужна ясная голова…
– Может, сначала выпьете виски?
– Да! Да! Хорошая идея! Нет, водки! Рюмку водки!
– Большую? Маленькую?
– Полный бокал!
Звенят кубики льда, открывается бутылка.
– Итак, шери! Выпьем за вашу новую свободу! Поцелуйте меня, все не так уж плохо. Кстати, я пока не могу уйти, я заказала ленч в номер. Официант сейчас придет. Так, мелочь. Я сегодня еще не ела.
– Вы заказали что? – рявкает Ривера.
– Еду заказала. Почему это вас так волнует? Я действительно голодна. К тому же в это время у них нет дел на кухне, и они обслужат через пять минут. Вот контракт на грамзапись в Марселе. Почему бы вам не прочитать его сразу? Или лучше: мы пройдем вместе пункт за пунктом. О'кей, шери?
Ривера что-то недовольно бормочет, но я слышу, как он садится. Хорошенький сюрприз. Что мне делать? Дело опасно затягивается. После контракта она будет есть, потом болтать, так быстро он от нее не избавится. Я знаю этот въедливый тип женщин. А я не имею никакого желания часами торчать голой в гостиничной ванной, это ниже моего достоинства, даже если это роскошная ванная из розового и черного мрамора в отеле «Риц».
А не дай бог Ривера потом опять потянет меня в постель? Нет, нет, только не это! Пусть он делает шоколадный ротик своей приятельнице, с меня довольно брюссельских конфет, от одного воспоминания тошнит.
Я должна уйти отсюда. Но как?
По опыту знаю, что номера-люкс всегда имеют второй выход, чтобы в случае необходимости можно было сдать каждую комнату в отдельности. Обследую стены. Так и есть. Спальня имеет прямой выход в коридор. Дверь, правда, замаскирована тяжелой бархатной портьерой, но мой опытный глаз ее сразу находит. Ключ торчит в замке. Спасена!
