В пьяном состоянии ведь можно себе признаться, что я дико по ним соскучилась, даже по дурашке рыжику.
— Ложись на диван, — приказала, как только мы вошли в просторный кабинет.
— Хочешь поработать моим психологом? — весело спросила, послушно выполняя приказы, а то сейчас как по попе плеточкой воздастся за непослушание.
Хихикнула, посмотрев с озорством на Маринку, которая села возле дивана на стул.
— Может, будешь моей Госпожой, а, малышка?
— Попокович, что ты несешь? — улыбнувшись, убрала с моего лица волосы.
— Чушь несу, разве не видно? — зевнула, изгибаясь.
— Скажи мне, пьянь, как тебя угораздило? Я ведь недавно съехала. Не видела тебя всего пару дней.
— Больше, — буркнула недовольно.
Бросила меня на произвол судьбы.
— А ты успела натворить херову тучу всего.
— Успела, — согласилась, сжав свою грудь в ладонях.
А у меня неплохие сиськи, мягкие такие.
— Зоя! — рявкнула Марина.
— Что ты от меня хочешь? — посмотрела на диктаторшу.
Чего орать-то?
— Я хочу, чтобы мы обсудили с тобой все, что ты мне рассказала.
— О планах на новую жизнь? — спросила с надеждой.
— Нет, о старых нерешенных вопросах.
— Я все решила, — поджала упрямо губы.
— С семьёй — да, все. Умничка, что пошла по этому пути. Все же месть — это не твоё, ты даже бывшему только машину разбила. Ты у меня добрая, котик. Нервы пощекотать, это можно. Заявиться на свадьбу с двумя мужиками — грандиозный план. А вот что придумала та — такое дермище.
— Я как вспомню, как она целуется со стариком… — застонала, закрывая ладонями лицо.
А если вспомнить, что её лицо копия моего, так совсем жуть.
— А вот это могла бы не рассказывать. Что за мерзость? — лицо Марины скривилось от брезгливости.
— Ты это только слышала, а я видела. Боже, зачем я смотрела?
— Так, мы отошли от темы разговора.
— Я вообще не хочу разговаривать. Хочу напиться и поехать домой.
— Зой, послушай. Сейчас я скажу очень важную вещь, которую заметила я и которую ты из-за своего эмоционального состояния совсем не замечаешь.
— Мне уже хочется заткнуть уши, — призналась, теряясь от встревоженного вида Марины.
— Ты не можешь так переживать из-за семьи, как бы ты себя ни убеждала. Да, это тяжело, но ты давно готовилась порвать все связи. Сейчас ты сделала это с легкостью, сняла груз с плеч. А вот ссора с мужчинами душу терзает, ведь так, кис?
— Очень, — шепнула и предательские слезы покатились по щекам.
Вот зачем об этом? Не хочу.
— Я всегда за тебя. Любому мудаку набью морду, если он тебя обидит. Но если смотреть на вашу ссору со стороны, то попахивает детским садом.
— Что? — нахмурилась, не ожидав такого поворота.
Где "Зоя, забей, ещё лучше встретишь”?
— Когда взрослые люди ссорятся, они не ставят точку. Да, выпускают пар, но потом садятся друг напротив друга и разговаривают. У тебя был болезненный опыт. У Марка, судя по рассказанному тобой, тоже. И нет бы подуть друг другу на ранки, чмокнуть в лобик, обсудить, что тебе неприятно, как он вспылил. Так вы устроили драму. Ни в коем случае я не оправдываю его слова и тон. Но если ты отмотаешь назад и уберешь инцидент с сестрой и новыми подробностями про семью, разве так бы отреагировала Попокович? Коть, ты бы, возможно, и уехала к себе, но на утро бы пришла к ним на работу и отчитала своего рыжего за те слова. Предупредила бы о том, что с тобой так разговаривать не надо. Решила бы вопрос по-другому и сейчас бы не пила здесь, а грелась в постельке со своими котами.
— Они любят Мишу, — всхлипнула.
— А ты спрашивала их об этом? Мы, девочки, можем себе придумать многое за мужчин, но порой лучше спрашивать прямо.
Вот черт. Почему все сразу так глупо? Почему больше нет грандиозного конфликта в моей голове, вселенской обиды?
— Ненавижу тебя.
— За что, детка?
— Потому что ты в пух и прах разрушила мою позицию по этому вопросу, и я не понимаю, как себя вести. Я же сильная, понимаешь? Гордая женщина.
— Ты очень пьяная женщина, — улыбнулась Марина. — А что касается гордости и силы — это спорная тема. Вот хочешь ты, чтобы они у тебя в ногах валялись, бегали за тобой.
— Не хочу я этого.
— Давай другому заливай. Я-то тебя знаю, Попокович. Только вот зачем им за тобой бегать? Если ты четко дала понять, что продолжения не хочешь. Марк пришел утром. Да, подача у него была не очень, но и ты могла сказать: "Марк, единственное что я хочу, чтобы ты уважал меня и со мной так не говорил, это неприятно, это ранит." И конфликт был бы закрыт. Собрала бы их вдвоем, обсудила их отношение к Мишель.
— Очень просто рассуждать со стороны, — буркнула.
— Детка, так и ты отстранись, не варись в эмоциях. Подумай, ты же девочка умная. Да, сильная. Да, гордая. Да, крутая. Но поверь, лучше быть счастливой. Если ты к ним чувствуешь что-то сильное, то борись за это. Ты не будешь жалеть, что попробовала и у тебя не вышло, а вот жалеть, что не попробовала точно будешь.
— И что делать? Я не хочу унижаться.
— А кто тебя об этом просит? — хмыкнула. — Пока ты пьяна, езжай к Алену, раз Марка уже упустила, и требуй объяснений. Если что-то пойдет не так, всегда можешь свалить все на алкоголь и уйти, задрав свой хорошенький носик.
— Я не уверена, — закусила губу.
Такое заманчивое предложение.
— Попокович, ты бы хотела сейчас лежать здесь или быть с ним? — прищурила свои хитрые глазища и улыбается, зная ответ.
— Если я об этом пожалею, тебе конец.
— Напугала, поднимай попку и вызывай такси.
— Я об этом пожалею, — выдохнула, поднимаясь.
— Нет, ты ещё благодарить меня будешь. Я вообще не понимаю, что бы ты делала без меня, моя эмоциональная девочка.
— Сама боюсь об этом думать, — призналась и крепко-крепко обняла подругу. — Как же я тебя люблю.
— И я тебя, глупышка, — ласково погладила по спине. — А теперь езжай.
И я поехала, по пути несколько раз хотела развернуть такси в сторону моего дома, но сдержалась. Потом возле их дома на меня напал ступор. Гордость яростно вгрызалась в горло. Но найденные в сумке ключи помогли перебороть себя. Я зайду внутрь только под предлогом отдать эти чертовы ключи. Да, именно в три часа ночи. Плевать. Я так хочу.
Даже нажимая на дверной звонок, верила, что сейчас красиво швырну ключи в лицо и уйду, но стоило Алену открыть дверь…
Сонному, сладкому, соблазнительному, полуголому… И заготовленная пафосная речь застряла в горле.
— Малышка? — удивился Ален.
Пошатываясь на каблуках, сложила руки на груди и спросила:
— Вы выбрали меня, потому что я похожа на неё?
Зоя, мать твою, а как же ключи?
Глава 19
Зоя, — начал Ален, мягко улыбнувшись, — может, зайдешь и все обсудим?
Пригласительно приоткрыл дверь пошире.
— Я не хочу оставаться с тобой наедине, ты слишком… — не договорив, замолчала, кусая губы.
Борьба внутри шла неутешительная: чувств и здравого смысла, обиды и желания.
— Слишком соблазнительный? — продолжил Ален.
Он с осторожностью подошел ко мне, задержав взгляд на груди, посмотрел в глаза так проникновенно, что внутри все защекотало.
— Слишком наглый, — возразила и тихо добавила: — Зачем вышел босиком? Замерзнешь, простынешь.
Ален улыбнулся шире и, сжав в руке мою ладонь, предложил:
— Так давай зайдем в квартиру и я не заболею.
Пребывая во взбудораженном состоянии от простого касания, ляпнула, не задумавшись:
— А ты меня соблазнишь?
— А ты хочешь? — приподнял бровь, заинтересовано скосив взгляд на грудь.
Сказать, что соски чувственно отреагировали, это не сказать ничего. Затвердели, сжались и заныли, словно он не взглядом грудь ласкал, а губами. Губами мягкими, как бархат. Нежно, медленно.
— Если мне понравится ответ на мой вопрос, то да.
Смело призналась. Поглощенная эмоциями, сделала шаг к нему и замерла, испугавшись своих действий. Закрыла глаза, не решаясь посмотреть на Алена, прикоснулась ладонями к груди и задрожала. Такой теплый, и сердце так часто бьется, как мое. А ещё пахнет божественно.
