И вот на спине уже она.
— Помнишь, что я тебе писал? Как я буду это делать?
Она кивнула, глядя на него затуманенным взглядом.
— Тогда говори.
— Сначала ты гладишь меня прямо через белье. Да-а-а-а, вот так, так… А потом отодвигаешь в сторону. Ох-х-х, Пашшшшшшка…. Ты… Языком… А-а-а….
Она замолчала. Замолчал и он. В комнате зазвучали гортанные женские стоны. Тонкое женское тело послушно вздрагивало и изгибалось под приказами ласковых и умелых мужских губ и языка. Но все же к окончательному финалу они пришли вместе. Они уже были вместе, давно, неразделимо.
***
Нега. Это странное слово всплыло откуда-то из глубин памяти в пустой и гулкой голове. Оно лучше всего описывало то, что Павел сейчас испытывал. Полная нега во всем теле, и силы есть только в руках — чтобы прижимать к себе обнаженное женское тело. И все. И больше ничего не хочется.
Инга вздохнула, потерлась щекой о его грудь, плотнее переплела свои пальцы с его. И тут из-под слова «нега» всплыло другое. То самое слово, которое он искал и вспоминал последние полчаса.
Инга сонно вздохнула, защекотав кожу на его груди теплым воздухом.
— Ты спишь? — он коснулся ее волос. Внутри, в груди заныло так сладко и остро одновременно, что почти до головокружения.
— Почти, — неразборчиво отозвалась Инга. — Ты хотел что-то сказать?
— Ничего срочного, — его рука гладила мягкие гладкие волосы. — Ничего такого, что не могло бы подождать до утра, — он коснулся губами ее макушки. — Я тебя люблю.
Через несколько секунда темноволосая голова оторвалась от его груди.
— Ты?… Ты… Ты сказал…
— Я тебя люблю, — повторил Паша тем же тоном. Как долго он это понимал. И как стало необыкновенно хорошо, когда понял. — Я тебя люблю, Инга. Хотел бы тут же предложить тебе сразу же руку и сердце, но увы… Пока не могу.
Инга молчала. Только дыхание ее становилась все тяжелее. В полутьме номера это слышалось отчетливо.
— Ты прости меня… — он сжал плотнее пальцы сплетенных рук. Словно боялся, что она сбежит сейчас. Не отпустит. Никогда. — Я же обещал жениться на тебе.
— Паша… — у нее тихий-тихий голос. — Мы же были дети….
— Но ведь ты меня дождалась? А я вот… натворил глупостей. Но я все исправлю, обещаю. Ты только дождись меня, ладно? Когда я все это решу. А я решу. Ты тогда выйдешь за меня, Инга?
Она молчала. Теперь даже шум ее дыхания не нарушал тишину.
— Инга… — он сжал ее пальцы совсем сильно. — Пожалуйста… Я тебя очень прошу… Я не могу без тебя… Пожалуйста…
— Дурак! — всхлипнула она и ткнулась мокрым лицом в его грудь. — Какой же ты дурак, Павка…
— Это значит «да»? Дождешься? Выйдешь за меня?
— Ну я же тебе еще тогда пообещала…
Его долгий вздох облегчения — так звучит счастье. А потом Паша тихо-тихо прошептал ей на ухо:
— А ведь тебе не показалось…
— Что?
— Я тогда действительно тебя лапал.
— Бесстыжая морская звезда!
Тихий счастливый смех, девушка оказывается на спине, мужчина нависает над ней.
— Скажи мне.
— Я ничего не почувствовала, на мне были куртка и свитер!
— А сейчас? — его рука на ее груди. — Говори. Я держу твое сердце.
— Люблю тебя, Пашка. Ты не представляешь себе, как сильно люблю.
— Ну почему же, — медленно касаясь губами губ. — Очень отчетливо себе представляю…
А потом они лежали в темноте, шепча друг другу нежности и признания, потому что никаких секретов между ними не осталось.
Если вы бывали в подобной ситуации, то понимаете, о чем идет речь. А если нет… что же, будем надеяться, что вам еще повезет. А пока то, о чем шепчутся влюбленные, покажется вам сущим бредом.
И вообще, давайте оставим наших героев хотя бы ненадолго одних. Надо успеть хоть немного поспать. Ведь завтра им предстоит очень бодрое утро.
Глава 14. Мороз и вялость несовместимы
Мороз и вялость несовместимы. Север вызывает в человеке ту смелость и решительность, которые никак не проявляются в более теплом климате.
(Дж. Лондон)
— Открывай! Открывай, Мороз, черт бы тебя подрал!
Павел резко сел на кровати. На осознание происходящего и оценку окружающей обстановки у него ушло несколько секунд. Он в гостинце, в своем номере. Рядом Инга. А в дверь барабанит… Алена.
— Паша… — Инга тоже проснулась от этого адского шума. И теперь смотрела на него огромными потрясенными глазами.
Пятизвездочная гостиница, бл*дь! А тебя будит стуком в дверь человек, которого ты видеть не видел бы!
Павел встал с кровати и принялся спешно натягивать штаны. Так, футболка, кофта. Обернулся я к Инге, которая сидела на кровати, прижав одеяло к груди.
— Отсюда, — ткнул пальцем в постель — Ни ногой, поняла?!
Она лишь кивнула. И вздрогнула от очередной порции стука и воплей. А Паша, выругавшись, поспешил к двери.
— Где она?! — Алена тут же попыталась протиснуться в номер, едва Павел открыл дверь. Но он ей, разумеется, не дал такой возможности. Плевать, если скандал будет в коридоре. Но Инга не должна это слышать.
— Что происходит? — он прижался спиной к запретной двери в номер. Но руку с ручки не убирал на всякий случай. На тот поганый случай, если Инге придет в голову выйти.
— Она там, да?! — Алена тяжело дышала. И тут Павел отчетливо осознал, насколько Алена… невменяема. Утро же… Она не может быть пьяной. Ну кто пьет с утра? Но у нее совершенно ненормальное лицо… — Она там, да, твоя шлюшка?! Ты ее там от меня прячешь, Мороз? Зря! Все равно найду!
— А ну тихо!
— Что ты мне сделаешь?! — расхохоталась Алена.
— Подзатыльник дам!
— Ты не посмеешь! — странно, но Алена стала говорить тихо. — У тебя кишка тонка, Мороз.
— А ты проверь, — так же тихо ответил Паша. — Папку твоего я никогда не боялся. Так что ты попробуй. Дай мне повод… А у меня рука тяжелая… зая.
Алена смотрела на него, не мигая. И в этот момент очень была похожа на своего отца. И та же темная краснота по шее и щекам.
— Я ее все равно найду… — прошептала Алена. Без прежней уверенности.
— Пошли! — Павел схватил ее за руку и потащил по коридору. — Узнаю, как ты сюда попала — больше у тебя этот номер не пройдет.
— Ты не сможешь ее все время от меня прятать, Мороз, — идиотски захихикала Алена. — Рано или поздно я ее вычислю. И поправлю мордашку. Она хорошенькая, Пашенька? Наверняка, ты же у меня эстет. Блондинка, брюнетка, рыженькая? Сиськи какие?
На них покосилась проходившая мимо пожилая пара. Паша сильнее стиснул локоть Алены.
Он дотащил ее до машины и убедился, что она уехала. А потом пошел на стойку регистрации и устроил скандал. Алена явно кому-то дала на лапу, чтобы узнать информацию и пройти. Пусть разбираются. Пять звезд, мать их!
И только потом Паша сообразил, что Инга там в номере одна. И могла его не дождаться. Хотя мимо стойки она вряд ли бы прошла так, чтобы он ее не заметил. Но все равно… и он бегом рванул в свой номер.
***
Инга его наказ не выполнила. С кровати слезла и даже оделась. Но, это, может, и к лучшему. Пока шел в номер, Павел готовил слова. Но, увидев Ингу… ее выражение лица… просто молча распахнул руки. Молча гладил ее, прижавшуюся к нему, по голове. Инга тоже молчала, но спина под левой его рукой дрожала. В эти минуты Павлу казалось, что брак с Аленой — это самая большая и практически непоправимая ошибка в его жизни. Которая может слишком дорого ему обойтись. Но он взял себя в руки. Он справится. Он все решит. Главное, увести из-под удара Ингу. Эту кашу заварил он, ему и расхлебывать. А на Ингу не должно упасть ни капли из того дерьма, в которое он вляпался.
А время, к сожалению, работает против них. Пока — против.
— Инга… — позвал он тихонько. И она вздохнула и отступила. Но Павел не дал ей отступить совсем, положил руки на плечи. — Ты видишь… что все это… не мои фантазии… Тебе надо держаться сейчас от меня подальше.
