С большим трудом я снова открыла прикрытую дверь, поблагодарив небеса за то, что защелка не хлопнула изнутри, закрывшись намертво, бросила вещи снаружи, и с трудом пробралась через открытое окно обратно в кухню, вернувшись тем же путем, что и покидала дом.
Оказавшись внутри дома, я тут же бросилась к кувшину с холодной водой, чтобы остудить свое жаркое сердце. Зубы отбивали нервную дробь по стеклу, и напиться прохладой получилось не сразу. Но только после нескольких глотков мысли потекли в том самом ритме, в котором они должны были идти с самого начала.
Я вытащила сотовый телефон из кармана и несколько раз разблокировала и заблокировала его, поняв, что зря надеялась на связь — номера телефона там не было, и позвонить Амиру, предупредить его, не вышло бы при всем желании.
Отложив гаджет в сторону, я в сотый раз взъерошила волосы и вдруг замерла с открытым ртом, будто пронзенная молнией — меня озарила простая до крайности мысль.
А ведь жена Амира оказалась тут не случайно!
Она целенаправленно ехала именно сюда, она хотела посмотреть на меня, и это совсем не ошибка, что мы столкнулись с ней нос к носу на дороге в коттеджном поселке на краю города. Вряд ли у нее тут были какие-то дела, и она бы точно не стала всматриваться в прохожих с таким видом, будто они ей что-то должны.
От этой мысли у меня внутри снова будто все подкосилось. Вот это я попала!
— Ха-а-а, — вырывается из горла нервный смешок. — Бо-ж-ж-е!
Скатываюсь по стене вниз, на пол и начинаю истерически смеяться. Как я могла сразу не подумать об этом? Отчего во мне врубился непонятный тумблер, который заставляет поступать, каждый раз поступать неверно?
Мысли лихорадочно задергались, забились из стороны в сторону. Так, если она меня видела, если она в курсе (откуда-то в курсе!), что я нахожусь тут, значит, об этом может узнать и кто-то другой. Более сильный, вооруженный, злой.
Черррт.
— Амир! Амир! — едва ли не в голос завыла я, призывая мужчину своей жизни к себе. — Приди! Где ты, когда так сильно нужен?! Пожалуйста, появись, приедь, спаси!!! Божжее!
Нет, однозначно за мной придут. Это только вопрос времени.
Мое инкогнито раскрыто, и кто-то обязательно придёт сюда.
Но отчего-то эта мысль теперь уже не казалась такой ужасной и страшной, отчего-то в глубине души расцветала уверенность в том, что Амир, — мой Амир! — обязательно придет и спасет меня из лап судьбы, как это делал уже не раз и не два. Он обязательно отвоюет меня у смерти, у судьбы, у злого рока. Потому что теперь я точно знаю, что люблю его, точно знаю, что он также любит меня, ведь если бы это было не так, то и меня сейчас здесь, в этом доме, не было бы. Зная, как легко и просто он решает проблемы, я находилась бы совсем в другом мире, совсем в другом качестве, совсем в другом месте…
Чертт. Почему судьба сделала все, чтобы мы осознали это только тогда, когда весь мир ополчился против?
— Хэй, — вдруг послышалось сбоку и я увидела, как по натяжному потолку скользнул отсвет с улицы от приоткрывшейся входной двери.
Сидя на полу за кухонным столом, я тут же в испуге подобрала под себя ноги и прижала колени к груди так сильно, как только могла, чтобы только стать как можно меньше в размерах и удалось унять перестук зубов, который начался от нервного тика.
Кто мог прийти сюда в такое время?
Это точно не Амир. Его шаги и поступь я отличила бы сейчас в одну минуту, выбрав среди тысяч шагов прохожих, и мое сердце не ошиблось бы ни разу.
— Хэй, — послышалось снова, но чуть дальше — человек, который оказался в доме, медленно прошел в комнату напротив кухни, судя по тому, как удалялся голос.
Встав на корточки, я переместила вес тела так, чтобы потом упереться коленями в пол. Сдержала дыхание, уперлась пальцами в столешницу, чтобы подтянуть вес тела и выглянуть из-за преграды и увидеть своего незваного гостя.
Мебель мешала, но я поняла, что это пришел мужчина — черная макушка, медленная походка.
Он один.
Кто он — друг или враг?
А если это Амир отправил своего человека, чтобы спасти меня?
Это было бы очень на него похоже, ведь он не в первый раз думает наперед, предвосхищая события, которые помогают спасти мне жизнь.
А вдруг это — враг? И он послан по заданию жены Амира, которой, конечно же, хочется избавиться от любовницы мужа.
Или…это кто-то из банды Амира, человек Дамира Рустамовича, который получил задание избавиться от свидетеля, раз его первая рука, доверенное лицо с этим не справился?!
Тут я подумала, что если откинуть вопрос про миелиновую оболочку, то ведь ощущение прикосновения будет быстрее ощущения боли. То есть, если я потрогаю утюг, это только потом я пойму, что он гладкий, и только потом — что он горячий, и почувствую боль.
Так и тут.
Мне нужно скорее узнать, кто этот человек: друг, враг?
И уже потом разбираться с последствиями.
Я приоткрыла шкаф со столовыми принадлежностями и осторожно, чтобы они не звенели, достала оттуда то, что первым попалось под руку.
Ложка холодом коснулась кожи, и я тут же резко выбросила руку вперед, бросив ее как можно дальше. Прибор ударился о стену почти рядом с головой незнакомого мужчины, которого я так и не видела из-за мебели и углов комнаты.
— Черт, докторша, выходи! — пронзительный голос оттолкнулся от стен и прокатился по комнате.
И я сразу же узнала его. Чувство липкого страха парализовало тело.
Хан!
— Докторша! Хватит прятаться! Я все равно тебя найду!
49
— Докторша! Хватит прятаться! Я все равно тебя найду!
Он резко поворачивается в мою сторону и нагибается к полу, правильно поняв, что противник может бросить какой-то предмет в его сторону во второй раз. Мое дыхание перехватывает.
Я ждала кого угодно, но только не Хана. Это человек — самый настоящий противник, самое настоящее зло во плоти, и мне нужно срочно думать, как выбраться из дома, как сбежать незаметно от этого темного, порочного бандита.
— Я знаю, что ты здесь, — говорит он, и в его голосе я слышу превосходство силы, скрытые возможности, сдержанное зло. Он будто бы держит на привязи своих демонов, но они готовы сорваться с цепи в любое время, дай только волю!
Оглядываюсь, оцениваю пространство, хотя прекрасно понимаю, что с кухни сбежать незаметной не получится — окно открыто, однако, чтобы до него добраться, нужно залезть на стол, потом на подоконник, и оттуда — во двор. Этот вариант точно отпадает.
Остается только попробовать прорваться к входной двери, которая осталась приоткрытой, но это как пробираться под пулями неприятеля, потому что легко можно стать заметной в антураже дома, где выставлено не так много мебели. Осторожно протягиваю руку вверх, туда, где лежат столовые приборы, и наощупь хватаю первую попавшуюся железную ручку, молясь всем богам, чтобы они не зазвенели, потревоженные неосторожным движением.
Закусываю губу практически до крови, опасаясь, что выдам себя звуком растревоженных столовых приборов в шкафчике.
— Думаешь о том, как я тебя нашел? — слышу почти рядом, и зажимаю рот рукой, чтобы сдержать вскрик, рвущийся наружу от ужаса. Хан, словно тигр, подбирается ближе к жертве, и точно знает, что сможет перекусить глотку мышонку в один миг, а потому совсем не боится, не скрывается, а тянет момент. Ему нравится это — быть властелином положения, и это пугает до дрожи. — Очень легко…
Я на коленках устремляюсь вперед, за угол огромного кухонного стола из деревянного остова, и очень вовремя. Через мгновение там слышится шаркающий звук шагов, и если повернуться, то можно увидеть край черных начищенных новых мужских ботинок.
Мои глаза буквально выходят из орбит, и я дышу ртом, потому что боюсь, что носовое дыхание станет слишком интенсивным, громким, и привлечет внимание хищника. Черрт.
Страшно, очень страшно.
Страх по капиллярам падает от макушки до мизинцев на ногах. Бу-бух, бу-бух, бу-бух — пульсирует сердце в ушах. Одной свободной рукой зажимаю рот, а второй сильнее сжимаю столовый нож и отчаянно просчитываю варианты — удастся ли всадить его тупое остриё в ногу, распоров ступню, и выгадать таким образом несколько секунд форы, или постараться и пригвоздить этим прибором его внутренности к позвоночнику.
