— Любимая, не бойся, я с тобой!
От ужаса я проснулась вся в холодном поту. Слава богу, что это был просто плохой сон.
Я прошла в ванну и трясущимися руками сполоснула лицо водой. Затем спустилась в детскую, и присела рядом с крепко спящим сыночком. В ногах, на Тёмином одеялке лежал пушистый котёнок, который проснулся и замурчал при моём появлении. Я ласково почесала его за ушком и улыбнулась. Это было чудо, но аллергия, действительно не беспокоила мою маму.
Тёмочка с невероятным трепетом отнёсся к новому члену семьи, словно боясь, что в любой момент его могут отнять, и весь день не отходил от него ни на шаг, напрочь забыв про любимые батут и машину.
— Мамочка, я назову его Марси!
— Ты это сам придумал?
— Да! — с гордостью воскликнул Тёма. — Дедуля мне помог!
— Молодцы!
Я с волнением и тревогой ждала этой субботы, постоянно задаваясь вопросом, о чём же хотел поговорить со мной Олег.
* * *
Утром мы все вместе сидели и завтракали, когда внезапно раздался звонок. На дисплее высветилось имя Ольги Леонидовны. Я удивилась.
— Да, Ольга Леонидовна, слушаю вас.
— Здравствуйте, Анна. Я думаю, вы должны это знать. Вчера Олег попал в аварию. Его прооперировали. Он в коме. Молитесь за него, Анна…
Телефон выпал из моих рук, я покачнулась. Голова закружилась, и дядя Валера успел меня подхватить, прежде чем, на какое-то мгновение, я отключилась.
— Нееееет!
— Дочка, что случилось?! — испуганно спросила мама.
— Олег, он… он… — Я не могла дышать. На негнущихся ногах, как в бреду, я подошла к мойке. Открыла кран с водой, потом закрыла его, снова открыла…
Сон!
— Дядь Валер, отвези меня в больницу! Сейчас же!
— Конечно! Но куда ехать?! В какую больницу?!
— Не знаю…
Мама подняла мой телефон и позвонила Ольге Леонидовне.
Я не слышала их разговор. Я оглохла.
«Олег! Этого не может быть! Это всё неправда! Это не может быть правдой! Ты ведь ещё такой молодой!» — орал мой внутренний голос, но вслух я не могла выдавить из себя ни звука…
— Поехали! Аня! Ты слышишь меня?! Поехали, Марина узнала какая больница! Аня, очнись!
До моего сознания, наконец, пробился голос дяди Валеры.
Всю дорогу до больницы, я сидела как оглушённая, невпопад отвечая на вопросы отчима, представляя лежащего в белой палате Олега…
«Живи! Живи! Живи!» — как мантру повторяла я.
Я кинулась в регистратуру.
Меня отвели куда-то наверх, по долгим длинным коридорам, но я не запоминала дорогу. Наконец, мы вошли в последний коридор, с вывеской «Реанимация».
Там я увидела Ольгу Леонидовну и бросилась к ней.
— Он жив?!
Ольга Леонидовна сидела на скамейке с осунувшимся серым лицом, и подняв на меня глаза, произнесла:
— Оперировавшие его хирурги сказали, что сделали всё возможное. Остаётся только молиться… — Она помолчала и добавила. — Сразу после операции, Олег на какое-то время пришёл в себя. Он звал вас, Анна.
Я изо всех сил сдерживала рыдание, готовое в любую секунду вырваться наружу.
— Я могу его увидеть?!
— Я спрошу.
Она куда-то ушла, вернувшись вместе с пожилым доктором, с печальными и уставшими глазами. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Не больше пяти минут.
Я кивнула.
Меня отвели в большое прохладное помещение, где стояло две кровати, одна из которых была пуста, а на другой, весь забинтованный, в трубках, лежал мёртвенно-бледный Олег.
Я опустилась на колени возле кровати, и взяла его за руку.
Слёзы нескончаемым потоком текли из моих глаз. Я наклонилась вперёд к его лицу и прошептала:
— Ты должен жить, слышишь?! Ради меня! Ради Тёмы! Я люблю тебя!
Не знаю, сколько времени я так просидела, но вскоре, кто-то поднял меня и вывел обратно в коридор.
Теперь рядом с Ольгой Леонидовной сидели двое: статный высокий мужчина в возрасте и привлекательная молодая женщина.
Родители Олега.
Увидев меня, они сразу же поднялись с места.
Я стояла застыв, не в силах сделать больше ни единого шага.
Мужчина сам подошёл ко мне, и протянув руку, сказал:
— Здравствуйте, Анна.
Я невольно ахнула, взглянув в его красивые янтарного цвета глаза.
Такие же как и у Олега. Такие же как и у Тёмы.
Глава 24
Сергей Леонидович крепко сжал мои пальцы.
— Мы рады, что вы сейчас здесь, с нами, Анна.
Я кивнула, не в силах что-либо ответить. Отец Олега подвёл меня к скамье и усадил. Я подняла на него глаза.
— Я могу остаться с ним на ночь?
Помолчав, он ответил:
— Мне сейчас необходимо увести жену домой, ей нездоровится. Я попросил, чтобы нам выделили отдельную палату. Моя сестра пробудет здесь до следующего утра, вы можете остаться с ней.
— Спасибо. — прошептала я.
Когда родители Олега ушли, нас с Ольгой Леонидовной проводили в гостевую палату на том же этаже, где находилась реанимация.
— Анна, поезжайте тоже домой, отдохните, а вечером возвращайтесь в обратно больницу. Вы ничем не сможете ему сейчас помочь… — сказала Ольга Леонидовна.
Но я лишь упрямо покачала головой.
«А вдруг он очнётся и будет звать меня, а меня нет рядом! А вдруг он… вдруг он… Нет! Я не имею право даже думать об этом! Он не умрёт! Он будет жить! Он сильный, он выкарабкается!»
Ведь день до поздней ночи мы сидели, в ожидании каких — либо новостей о состоянии Олега, нервно вздрагивая от каждого стука в дверь. Не в силах больше бороться с усталостью, я прилегла на маленький диванчик и уснула.
…Я протянула руку, чтобы дотронуться до его лица. Он улыбнулся, и взяв мою руку в свою, поднёс губам.
— Всё будет хорошо, любимая, — прошептал он.
Его лицо стало медленно удаляться, пока полностью не исчезло в туманной завесе.
— Олег! — закричала я и проснулась.
Надо мной склонилась Ольга Леонидовна, и улыбаясь сквозь слёзы, произнесла:
— Анна! Олег пришёл в себя!
* * *
К нашей невероятной радости, Олег быстро пошёл на поправку, и уже через несколько дней его перевели в обычную палату. Палата была не совсем обычная, а больше напоминала гостиничный номер хорошего отеля.
Каждый раз, видя меня, Олег светился счастливой улыбкой, несмотря на беспокоившие его сильные боли.
Я часто сталкивалась с родителями Олега, но мы практически не разговаривали, а только лишь здоровались. Когда они приходили, я всегда старалась уйти, чтобы дать возможность родителям побыть наедине с сыном. В один из дней, когда я уже уходила, Сергей Леонидович остановил меня в коридоре:
— Анна, моя жена стесняется вас попросить, но не могли бы вы присылать нам фотографии Артёма?
— Конечно.
Он продиктовал мне свой личный номер, и добавил:
— Вы можете звонить мне в любое время дня и ночи.
Я кивнула.
Так получилось, что однажды (два дня подряд), я никак не могла вырваться к нему в больницу по причине сильной загруженности на работе, и при следующем своём посещении, наткнулась на его по — детски обиженное лицо и надутые губы.
— Ты должна бросить свою работу!
— Да? И что же мне делать? Устроиться сюда медсестрой, чтобы ухаживать за тобой?
— А что, это мысль! Я так и представил тебя в шапочке, коротком халатике и с градусником в руках!
— Скорее, с уколом в руках! — рассмеялась я. — Смотрю, ты выздоравливаешь, раз такие фантазии тебя посещают!
— Ты даже не представляешь, малышка, какие фантазии меня посещают! Наклонись, я хочу поцеловать тебя!
Я с удовольствием исполнила его просьбу.
В субботу, Лена вызвалась поехать со мной в больницу. Зайдя в палату, она сразу же с порога громогласно воскликнула:
— Привет, красавчик! Ну-ка, вставай уже давай, хорош отдыхать!
Олег в ответ лишь рассмеялся.
Обратив внимание на то, какими глазами он смотрел на меня, Лена улыбнулась и сказала:
