— Мальчики! — заворковала за спиной Диана Васильевна, каким ветром занесло в нашу сторону? Я давно вас уже не видела.
— Да мы сейчас больше на колхозном рынке промышляем, сюда заглянули за старыми долгами. Диана Васильевна, вы приготовили деньги?
«Вот черт! Надо же им было появиться именно тогда, когда я пришла на рынок», — зло думала Анюта, делая вид, что разглядывает картину, на которой был нарисован неизвестный цветок. Этот шедевр изобразительного искусства назывался почему-то «Автопортрет».
— Что, девонька? — поинтересовался у нее художник в военной шапке-ушанке. Он держал в руках телефон, но ни с кем не разговаривал. — Нравится картинка? Покупай.
«Иди ты, дядя, лесом!» — хотела ответить Анюта, но побоялась привлечь к себе внимание. Борик и Вовчик беседовали за ее вспотевшей от напряжения спиной с Дианой Васильевной, а Катя, эта росомаха, стояла рядом с ними, и не было никакой возможности ее позвать, потому что пришлось бы повернуться.
— Нет, я покупать не буду, — тихо ответила Анюта намеренно низким голосом. — Просто стало интересно, почему такое название. Вы на цветок никак не похожи.
— А то! — засмеялся художник. Это и рисовал не я, а дочка. Так что я и сам не знаю, почему она так назвала картину.
Говорить больше было не о чем. Художник опять посмотрел на экран телефона, потом неожиданно поднял его и щелкнул кнопкой фотокамеры.
— Вы что делаете? — зашипела Анюта.
— Люблю красивые лица, — засмеялся художник.
— Где красивые? — поинтересовался сзади голос.
Анюта сделала страшные глаза, взглядом показывая мужику в ушанке, чтобы он молчал. Но тот лишь ухмылялся. Тогда она протянула руку и дернула Катю за пальцы.
— Нам пора!
— Ой, Диана Васильевна! — воскликнула подруга. — Мы побежали.
Девушки нарочно неторопливо зашагали по тротуару, хотя Анюта чувствовала затылком взгляды, направленные на ее спину, и едва сдерживалась, чтобы не припустить что есть силы. Возможно, подругам удалось бы скрыться, но тут, как назло, вмешался художник в ушанке.
— Красавица! — крикнул он вслед — Анюта вздрогнула, — хочешь нарисую твой портрет?
— Сделаем вид, что не слышали, — прибавила шагу Анюта и потянула за собой Катю.
Внезапно сзади ее схватили за плечо.
— А ну, стой!
Аня замерла. И почему она сегодня не надела свои очки? Дура! Маскировка бы не помешала.
— Что? — не поворачиваясь, спросила она.
Пот уже добрался до трусиков, а спина, наоборот, похолодела от ужаса. Если она применит прием самозащиты, тогда дружки Петюни сразу ее узнают и начнут допрашивать Машу, которая ничего не понимала, и Диану Васильевну. Выяснить, где Анюта работает, для таких бугаев — дело одной секунды.
— Уважаемый человек к тебе обращается, а ты его игноришь?
— Нет, что вы!
— Борик, ты чего к девушкам пристаешь? — вступилась за подруг Диана Васильевна. — Пусть идут своей дорогой.
— Простите, мы торопимся.
— Да, нам надо бежать, — подхватила Катя.
— Вовчик, отпусти девчонок, — подал голос и художник. — В другой раз поговорим.
— Не, что за дела? — не успокаивался тот, кто держал Аню за плечо. — Еще и спиной стоит.
— А ну, Гюльчатай, покажи свое личико, — влез в разговор другой парень.
Анюту дернули за плечо, но она резко присела, поднырнула руку и побежала, что есть силы, через рыночные ряды. Катя не отставала. Аня слышала за спиной ее прерывистое дыхание.
Девушки выскочили из ряда художников, промчались по вещевому рынку и вылетели на колхозный. Анюта уже не понимала, куда несется. Паника гнала ее вперед.
— Стой! Анька! Стой! — услышала она за спиной голос Кати. — Я больше не могу. Они отстали!
Анюта остановилась, наклонилась, схватившись рукой за сердце и тяжело задышала. Пот заливал лицо, из глаз катились слезы. Распахнутый рот лихорадочно хватал воздух. Рядом, как паровоз, пыхтела Катя.
Наконец Аня опомнилась. Она вытерла рукавом глаза и огляделась. Они стояли у самого выхода из рынка. Вокруг суетились люди, кричали торговки, зазывая покупателей, гремели тележки, ведомые твердыми руками носильщиков.
— Ба-а-а-х!
Рядом раздался удар. Анюта взвизгнула, повернулась, приняв стойку для самозащиты.
— Ты чего, девка? — посмотрел на нее удивленно мясник в клеенчатом фартуке. Он только что кинул на разделочный стол половинку свиной туши и взял в руки топор. — Испугалась?
— Конечно! Так и инфаркт получить можно.
— Не получишь. Молодая еще.
Он замахнулся топором, девушки пискнули и выскочили из рынка вон.
— Ань, я есть хочу, — застонала Катя.
Анюта покосилась на подругу. Та стояла с кислым лицом, прижимая ладони к животу.
— Здесь нельзя. Кусок в горло не полезет. Поехали домой. Зайдем по дороге в магазин, купим продукты и приготовим что-нибудь.
— Это долго, — захныкала Катя.
— Эх ты, булочка! — взяла подругу под руку Анюта. — Пошли в кафе через дорогу. Там нас не станут искать. Будем стресс заедать обедом.
Девушки выбрались с территории рынка, перешли на другую сторону улицы и устроились у окна в маленьком уютном кафе. Цены в меню были высокие, поэтому они выбрали самые простые блюда. Катя взяла пельмени со сметаной, а Анюта обычные макароны с котлетой.
Они ели и ежесекундно поглядывали на улицу: вдруг Борик и Вовчик станут их искать. Но все было спокойно, и они расслабились.
— Ань, получается, из твоей затеи ничего не вышло? — спросила Катя, отодвинув пустую тарелку и довольно зажмурив глаза.
— Почему? Да, с картиной я пролетела. Если на рынке крышуют эти бугаи, придется отказаться от позирования. Они все равно, если захотят, выведают информацию у художников.
— Слушай, а зачем ты парням нужна? Хотят потешить оскорбленное эго?
— Ну, эго не эго, а мама говорила, что Петюня не отказался от мысли меня разыскать и сделать своей женой.
— Как? Мама до сих пор не сказала отцу, где ты?
— Нет. Она заверила его, что я в Москву подалась. Вот теперь и представь ситуацию. Я должна быть в Москве, а Борик и Вовчик видят меня в нашем городе на рынке. Естественно, они доложат Петюне, а тот задействует отца.
— Да, плохо. Слава богу, что ты работаешь в большой фирме. Там они тебя искать не догадаются.
— Нет. Слава богу, что они так и не видели моего лица. Если бы узнали, мне пришел бы каюк, — засмеялась Аня. — Ладно, наелась, дорогая подружка? Поехали домой.
Девушки встали и направились к выходу. Анюта открыла выходную дверь и сразу захлопнула ее.
— Ты чего? — вскрикнула налетевшая на нее Катя.
— Там Вовчик, брюнет, стоит.
— Где? — Катя хотела выглянуть в окно, но Аня дернула ее на себя.
— Прямо на крыльце кафе. В туалет, быстро! — приказала она.
Девушки вернулись в кафе и спрятались в женском туалете.
— Аня, что им от нас надо? — испуганно жалась к подруге Катя.
— А я знаю? Но меня точно не видели. Хотя… погоди, Маше позвоню.
— О, Ань, вы сумели удрать?
— Не совсем. Прячемся в кафе через улицу, а на крыльце Вовчик стоит.
— Слушай, а ты их откуда знаешь? Говорила вроде, что из деревни приехала, а эти парни городские.
— Маша, я тебе потом все расскажу. Я не понимаю, почему они пошли нас разыскивать? Я специально стояла спиной, чтобы меня не узнали.
— Да, мужик этот, в ушанке, виноват. Он сфоткал тебя и другим художникам показал, а блондинчик с хвостиком увидел. Он крикнул что-то, и парни побежали вас догонять.
— Вот черт! Как нам теперь выйти из кафе?
— Как в фильмах показывают. Через кухню или через черный ход.
— Спасибо, Маша, потом поговорим.
Анюта взяла Катю за руку и решительно направилась в сторону кухни. Она приблизилась уже к раздаче, как услышала, что хлопнула входная дверь. Девушки, не слушая гневных окриков, рванули через кухню, пролетели, чуть не задевая куртками котлы, мимо ошарашенных поваров.
— Где дверь? — крикнула на ходу Анюта.
— Там! — кто-то махнул вбок рукой.
Девушки вылетели в тамбур, распахнули дверь и оказались на улице. Не останавливаясь ни на минуту, они помчались к остановке маршрутного такси и сели в первую попавшуюся машину.
