Почему никому даже не приходит в голову подобный расклад?!
— Поехали, Артур, — накрыла ладонью его ладонь. — Ты выспишься, мы поговорим утром, нормально. Вот увидишь, завтра ты будешь рассматривать все случившееся в уже совершенно новом свете.
— Я же уже сказал, что не понятного? — начал вновь закипать он, но осекся, услышав за спиной голос:
— Почему ты так кричишь?
За разборками он даже не заметил, как Валюша вышла из своей палаты. В ее руках была игрушка, которую они не забыли забрать из каморки охранника.
— Это мы разбудили тебя? Прости, — искренне раскаялся он. Ведь последнее, чего бы он сейчас хотел — это чтобы его маленькая дочь, которая и так пережила массу не соотвествующих ее возрасту потрясений, стала свидетелем не самых приятных сцен с Джессикой.
То, что они говорили по-английски и ребенок не понял ни слова, до него даже не дошло.
— Я проснулась, потому что мне там страшно одной.
— Иди сюда, — протянул руки Артур, и Валюша с готовностью на них забралась. А потом с любопытством принялась рассматривать незнакомую блондинку, которая, в свою очередь, тоже смотрела на нее с не меньшим интересом.
— А это кто? — ткнула пальцем на Джессику.
— Это? — Артур окинул взглядом бывшую и понял, что отвечая ребенку ничуть ей не врет: — Это так… просто тетя.
— Она красивая.
— Твоя мама красивее.
На лице Джессики отражалась растерянность. Куда-то делась та присущая ей уверенность и красноречие. Она смотрела на девочку, и улыбка, которая словно приклеенная постоянно сияла на ее лице, теперь куда-то исчезла.
— Это твоя дочь?
— Да. Ее зовут Валентина.
— Ты сказал Валентина? Я Валюша! — серьезно поправила его дочь, а потом, словно совсем забыв о новой знакомой, обернулась на отца: — Я хочу к маме.
— Мама сейчас спит. А впрочем… пошли.
Опустил ее на пол и, взяв за маленькую ручку, повел к палате.
Ведь ничего не случится, если Валюша просто на нее посмотрит. Убедится, что мама здесь и действительно просто спит.
А повязка на голове… Может, это для красоты.
Пока они сидели на краю кровати Аглаи, шепотом о чем-то переговариваясь, Джессика стояла у открытой двери и, закусив губу, наблюдала за открывшейся картиной. Конечно, Артур этого не видел, но если бы заметил, то скорее всего сразу бы понял, о чем именно она сейчас думает.
— Они там? — раздалось за спиной, и Джессика обернулась: Инна Алексеевна встала рядом с ней и тоже не посмела нарушить семейную идиллию.
— Что сказал врач? — не отрывая взгляд от девочки в пижаме, что гладила по щеке спящую маму, задала вопрос американка.
— Все будет хорошо. К счастью, оба сильно не пострадали. Аглае нанесли несколько швов.
— У Артура нос сломан. А он отказывается даже рентген делать.
— Ему сейчас не до себя, — вздохнула мать, глядя на сына.
Да, конечно, она желала ему другой судьбы и в ее идеальной картине мира все должно было быть совершенно иначе, но случилось то, что случилось. И как бы сложно это не было признавать — ее сын вырос и давно уже сам принимает решения.
Сейчас, глядя с какой нежностью он смотрит на приемную дочь человека, которого она когда-то любила, Инна Алексеевна поняла, что свой выбор ее ребенок уже точно сделал.
— Пойдем выпьем кофе? — с небольшой грустью обернулась на Джессику. — Там внизу есть автомат.
— Вы идите, а я… чуть позже спущусь, — ответила девушка, улыбнувшись фирменной улыбкой американцев. Только улыбка тоже была грустной.
Инна Алексеевна кинула и пошла к лифту, а Джессика опустилась на диван возле двери палаты и принялась ждать.
Часть 32
Через несколько минут Артур с дочерью вышли из палаты и, не смотря на поздний час, усталость, травмы и стресс, выглядели оба на удивление умиротворенными.
Даже ей, девушке другой ментальности, национальности и языкового барьера было очевидно, как у этих двоих много общего. И как они похожи.
— Артур, — поднялась она, — нам нужно поговорить.
— Давай не сейчас, хорошо? — опустил взгляд на дочь. — Нужно уложить Валюшу спать. Понятия не имею, как это делается, но просто хотя бы рядом посижу, ей страшно в палате.
— Это не займет много времени.
И этот ее умоляющий взгляд…
Он не хотел говорить с ней, по крайней мере точно не сейчас. Вздохнув, постарался вложить в слова как можно больше участия:
— Джессика, послушай: я понимаю, что ситуация не из простых, наверняка будет много проблем и с твоим отцом, и вообще, но я не брошу нашего с тобой ребенка. Пока не знаю, каким образом мы все устроим, но уверен…
— Нет никакого ребенка, — перебила она. — Нет и никогда не было.
Глаза Вишневского округлились.
— То есть как это?
— А вот так, — девушка с наигранным безразличием дернула загорелым плечом. — Почему-то я решила, что это сработает. У нее же получилось, — и опустила взгляд на притихшую Валюшу.
— То есть ты это просто придумала? — возмутился Артур. — Беременности нет?
— Нет, — бросила она и теперь посмотрела в глаза уже бывшему. — Не знаю, зачем я ее приплела, хотелось придать своему унизительному прилёту без приглашения хоть какой-то вес. Я думала, что твое повторное увлечение той девушкой обычная блажь, что я вернусь и все будет по-старому, но оказалось, что виной всему реальные чувства. Ты поплыл, Чер, по-настоящему, и тягаться с этим я увы, бессильна. Прости, что внесла смуту в твою жизнь, больше я тебя не потревожу. Прощай, — и, развернувшись, стремительно пошла к лифту.
Вишневский не стал ее останавливать и, признаться, выдохнул. Хотя на задворках сознания мелькнула вдруг мысль, что именно вот это, то, что она сейчас сказала, и было ложью. Что она просто гордо решила улететь обратно домой и растить этого ребенка одна.
Или… решила сделать аборт. Тоже молча.
Поверить в то, что она, уверенная в себе современная женщина с большими амбициями, выбрала такой заезженный метод манипуляции, было сложно. Но с другой стороны — она обиженная девушка, и всем известно, что на войне с соперницей все средства хороши.
Она не беременна — это ее слова, так зачем искать в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет? Ну а если все-таки есть… все равно рано или поздно он об этом узнает. Америка всего лишь другая страна, а не галактика.
— Пойдем спать? — отвлек его от раздумий голос Валюши. Артур опустил взгляд на дочь и взял девочку за руку.
— Ну, пошли.
— А ты расскажешь мне сказку?
— Сказку? Мне кажется, я не знаю ни одной. Извини.
— Ну ла-адно, тогда я тебе расскажу. Я знаю много.
Вырубилась девочка моментально: две минуты — и уже сопела под одеялом. Артур, расположившись в кресле у ее кровати, тоже моментально провалился в сон. Ну, как моментально — какое-то время он, закрыв глаза, прокручивал в голове события этого невероятно длинного дня, и сейчас, в этой убаюкивающей тишине больничной палаты казалось, что как минимум половины случившегося не происходило вовсе. Слишком много всего, так не бывает.
Он чуть не потерял Веснушку, дочь, едва не убил человека и был на волоске от того, чтобы вскоре стать дважды отцом.
"Скоро у тебя ребенок появится. Мальчик, — сквозь вязкую пелену дремы всплыли в памяти слова сумасшедшей старухи. — Под утро родится"
Не угадала, бабуль, никакого ребенка нет.
А через час его выдернула из сна телефонная трель…
Артур, как и любой человек разбуженный внезапным ночным звонком, резко вскочил, ощущая, как сердце едва ли не пробивает своими бешеными ударами грудную клетку.
Телефон? Ночью? Кто?!
И лишь чуть позже он понял, что это вообще не его телефон, а Веснушки. Он как забрал его у Валентина и положил в карман, так и не вернул.
Кто звонит ей в четыре утра? Номер не определился.
— Алло… — хрипло бросил он.
— Здравствуйте, могу я услышать Аглаю? — произнес чужой мужской голос.
И вот она — ревность. Моментально. Логика сразу же отключилась, мысли сконцентрировались на одном — это кто еще, мать его, такой?!
