Медленно, очень медленно он потянул решетчатую дверь опустевшего вольера.
В следующую секунду они туда вошли, и он захлопнул решетку на засов.
А я выдохнула и обессилено упала на тахту рядом с Варей.
Все было кончено.
До приезда полиции мы с Варей тихонько сидели в его машине, обнявшись, и тряслись от пережитого ужаса. Самим же полицейским, которые прибыли на удивление быстро, в один голос заявили, что волки сами выбрались из вольера и напали на Таврова. А Вольф, спасая наши жизни, смог их туда загнать.
Варя рассказала, как он силой удерживал ее в своем доме и принуждал к близости. Про оружие, про подконтрольных ему отморозков и подслушанные разговоры, из которых выходило, что этот человек был настоящим чудовищем во плоти.
Моя бойкая сестренка на удивление хорошо держалась. Рассказывала все, как есть. Спокойно, без истерики. Позже я спросила, как она. Я бы на ее месте уже записывалась к психологу на год вперед.
— Знаешь, мне повезло, — сказала она. — Мне чертовски повезло, что я осталась жива, а еще цела и невредима. Тавров был настоящим психом. Не думала, что я скажу такие жестокие слова, но он заслужил эту смерть.
Мне же оставалось только одно — попрощаться с Вольфом, когда он подвез нас с Варей к нашему дому.
Папа и Наталья Семеновна выбежали нам навстречу, принялись обнимать и целовать мою сестру.
Я же медлила. Никак не могла заставить себя выйти из машины.
Я знала, что вижу его в последний раз.
Что имеем — не храним, потерявши — плачем…
Мне нужно было просто прислушаться к себе. Понять себя. Вылезти из своей дурацкой скорлупы и оглянуться на окружающий мир. Не отталкивать его постоянно, даже не допуская мысли о том, что мы можем быть вместе.
— Спасибо, — негромко проговорила я. — Если бы не ты…
— Прости меня, — внезапно сказал он.
— За что? — я распахнула ресницы. — За что, Владимир?
— За то, что сделал с тобой, — помедлив, ответил он. — За то, что пытался сломать, принудить… Удерживал в своем доме. Силой хотел получить твою любовь. Вынуждал, требовал, обращался с тобой жестоко. Мне следовало сразу отпустить тебя и обеспечить защиту. Это было бы по-настоящему сильным и достойным поступком. А так… Получается, что я ничем не лучше этой мрази, что убил моего отца и похитил твою сестру. Я понимаю, такое не забывается, и ты никогда больше не захочешь меня видеть. Я всю жизнь буду любить тебя. Знай это. Возможно, когда-то ты все-таки сможешь меня простить.
— Господи боже… — прошептала я и заплакала от нахлынувших чувств. — Как ты можешь сравнивать себя и Таврова… Ты — в тысячу раз лучше его! Ты… Ты… Тогда, в доме твоих родителей, с Ильясом… Это было недоразумение. Мне приснился ты. Я видела на его месте тебя… И потом, когда я пришла к тебе. Это не было для меня жертвой. Я мечтала об этом! И мечтаю до сих пор…
Владимир удивленно посмотрел на меня. И я снова увидела свое отражение в его глазах. Но не ту неуверенную в себе, затравленную девочку, которая ковриком стелилась под ноги Глебу. Хотя, пожалуй, я должна была сказать «спасибо» своему бывшему мужу за всю ту ложь, которой он оплел меня. И которая выяснилась так внезапно и жестоко.
Спасибо за ложь, Глеб. Если бы не она, я бы никогда не встретила мужчину всей своей жизни.
Куколка стала бабочкой, девочка — женщиной.
Это была новая я. Истинная я — красивая, раскованная и желанная.
Я поняла, что он меня не оставит. И подумала, что не смогу стать счастливее, чем сейчас, в это секунду.
Но это было до того, как он меня поцеловал.
— Ульяна, — лаская каждую букву моего имени, проговорил Вольф. — Как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной в командировку?
— Только не говори, что хочешь взять меня с собой в ЮАР… — схватилась за сердце я.
— Не поедешь?
— С тобой? В Африку? Шутишь? — засмеялась я. — Конечно же… Да!
Глава 38
Ильяс
— Выглядите довольно мрачным.
Я даже не взглянул на опустившуюся рядом со мной за барную стойку девушку и отхлебнул еще виски.
Я выглядел довольно мрачным? Черт побери, да, это было так!
Пожалуй, это был мой первый крупный проигрыш в жизни. И кому? Проклятому Волку, черти его слопай! Счастливый жених, чтоб его. И хотя я специально занял место в самом дальнем углу ресторана, где отмечалась свадьба моего драгоценного названного братца, то, как он светился, было видно даже отсюда.
Ни в какой Якустк по велению отца я тогда, само собой, не полетел. Решил взять маленькую паузу, чтобы хорошенько подумать, как взять в оборот эту странную девчонку. Другая бы уже давно приняла моё предложение, и, роняя тапки, понеслась под венец. Но не Ульяна.
Казалось, что время у меня в запасе есть. Решил сменить с ней тактику, не напирать на девочку и стать просто надежным и хорошим другом. Вольфа она, как я понял, ненавидела и боялась. Мы бы с ней подружились, а там и до помолвки было б рукой подать…
Да, конечно, черта с два! Промедление обернулись для меня проигранной войной. Буквально через пару дней после того вечера у отца, Ульяна и Волчара, счастливые и благостные улетели в Африку. Он как-то очень быстро и легко порешал в Кимберли все дела с нашими африканскими партнерами…
А потом они вернулись и объявили о свадьбе.
Самое интересно, что отец, который заявил, что не примет ее невесткой в наш дом, чуть ли не прослезился от умиления и благословил влюбленных. Интересно, а если бы его ослушался не любимый Волк, а я, он и бы и меня так трогательно благословил?
Впрочем, наплевать…
Сначала я не хотел идти на их свадьбу, а потом все-таки поменял свое решение.
Просто потому, что мне хотелось посмотреть на нее в свадебном платье.
Что было в этой девчонке? Почему она зацепила меня настолько, что я всерьез собрался на ней жениться? Мне все время казалось, что я узнал ответ, а потом понимал, что нет.
От промелькнувшей мыслишки устроить им свадебный подарок в виде взрыва машины жениха я с отвращением отказался. Хотя раньше она бы показалась мне… Скажем так, реальной.
«Лишаемый — не мсти, ненавидимый — люби, гонимый — терпи, хулимый — молчи, умертви грех», — сказал кто-то из древних мудрецов. И пусть я не со всем был согласен, но к первым двум пунктам этого замечательного изречения явно стоило прислушаться.
В белом свадебном платье, окутавшем ее, словно воздушное облако, она была прекрасна. Такая нежная, естественная, сияющая. Не чета тем прожженным размалеванным куклам с ботоксными губищами, которыми я себя окружал. Прав был Вольф. Наверное, потому меня на нее и потянуло.
Захотелось чего-то человеческого, настоящего… Теплого.
Я не мог отвести от нее глаз, и никак не мог поверить, что она принадлежит не мне.
Выбрав момент, когда Владимира рядом не было, я подошел к ней и, не удержавшись, поцеловал руку в кремовой перчатке.
— Мой свадебный подарок, — усмехнулся, протянув ей сверток и снежно-белую розу. — Добро пожаловать в семью Рахматулиных, кәләш (тат. невестка).
В коробке лежало то самое кольцо с бриллиантом чистой воды, так похожим на ее глаза, которое я хотел тогда подарить ей и от которого она отказалась.
— Спасибо, Ильяс, но, наверное, не надо было… — смутившись, пробормотала Ульяна, но я остановил.
— Просто хочу, чтобы оно было твоим — без каких-либо обязательств и намеков. Возьми.
Она молча кивнула и сжала коробочку тонкими пальцами. Вблизи я еще раз убедился, что дизайнерское свадебное платье, сшитое по специальному заказу, сидит на ней идеально.
И небольшой округлый животик нисколько ее не портил.
Дело было сделано и мне можно было с чистой совестью возвращаться в свой тихий одинокий угол к своей барной стойке и виски.
Вот только подсевшая ко мне девушка нарушила мое уединение и этим откровенно разозлила.
— А тебе говорили, деточка, что неприлично приставать к незнакомым мужчинам со своими умными замечаниями? — не глядя на нее, поинтересовался я.
