Сука!
Чего еще для полного спектра недостает? Порнографии, скотоложства? Чем еще можно успешно заниматься прямо у него, Коляна, под носом?
Сука, стыдно-то как!
И страшно.
Потому что, если бы в Ленкой хоть что-то…
Нет, даже думать о таком нельзя.
И потому Колян сделал правильный выбор, перенаправив напряг ночи на Витю.
Тем более, что тот был по обыкновению спокоен и даже философски настроен. Покуривал, смотрел на горящее здание.
И только огни, отражающиеся в зрачках, придавали его лицу инфернальной четкости. И жестокости.
Колян , мимолетно прикинув, сколько они на пожарище трупов найдут, поморщился. Тоже кусок работы.
Хотя, если б не был при исполнении, то, наверно, еще круче вопрос решил… Но, в принципе, куда уж круче…
Свидетелей – три калеки, включая того недоноска, которого ткнул кулаком Веник. Говорят, один раз всего, а придурок до сих пор в бессознанке. Хорошо, что живой.
Еще есть неопрятный толстяк, приятель Веника, который, собственно, и способствовал восстановлению справедливости.
Девчонки пойдут как потерпевшие и свидетели тоже.
Ванюкина, Доместоса и их торпед спросить не удастся. Хотя, мертвые тоже говорят. У судмедов.
Колян прикидывал, каким образом все зафиксировать правильно. Как бандитскую разборку, наверно…
Типа, сами друг друга перестреляли, а остальные были ликвидированы в ходе спецоперации.
За оцеплением прыгали журналисты и зеваки, из участников событий были только он сам, Веник с племяхой, Вася, деликатно попинывающий колеса машины, чтоб не мешать молодежи приходить в себя в интимной обстановке в салоне, и Витя. Остальные рассосались.
Пожарные тушили здание, оцепление стояло, эксперты ползали вокруг и ждали, когда все потушат, чтоб подойти поближе и хоть первичку собрать.
Хотя, как прикидывал Колян, брать там уже особо нечего было. Три звезды, бля… После него только пепелище. И это вообще не метафора, а правда жизни.
И, если с результатами операции Колян был вполне согласен, сам, будь его воля, еще хлеще развернулся бы, то вот с процессом – совершенно нет.
Особенно с тем, что его никто в известность не поставил и поучаствовать не пригласил.
Уже только в итогам, так сказать, попал.
Когда узнал о поджоге, а потом ему Витя позвонил. Тут-то два и два сложились.
- Нельзя так, ты же понимаешь. Мне теперь дела заводить, висяки заведомые. Трупов полно. Ну вот нахера, Вить? Можно же было не так радикально?
- Да я тебе говорю, мент, я вообще не при делах!
- А кто при делах? А? Веник, с лапами по локоть в кровище?
- Эээ… Стоп! Шкета не трожь. Он вообще ни при чем!
- Да как же ни при чем, ты глаза его видел? А морду, кровью уделанную? Ты чего натворил, Три звезды?
Витя выплюнул сигарету, коротко глянул в сторону своей машины, где Веник уже закрыл дверь, отрезая их с Леной от всего мира, и по-блатному резко подался к Коляну.
- Слышь, мент, я тебе сказал, шкета не трожь. Он ничего не сделал, понятно тебе? Если крайний нужен, меня бери. Мне не привыкать зону топтать, хоть и не охота на старости. Но, бля, за дочку я, если надо будет, еще раз такое сделаю. И еще раз. Понял?
- Да ты совсем башкой поехал, Три звезды, - подавился сигаретой Колян, настолько диким ему показалось предположение Вити, что он может начать искать в этой ситуации крайнего среди своих. – Совсем ты меня за человека не считаешь…
Но Витя уже понял, что сказал хрень, отвернулся. И сказал неожиданно дрогнувшим голосом:
- Не сердись, мент… Я чего-то не в себе. Отходняк, похоже. Я же, пока ехали сюда, думал сдохну. Как представил, что мою девочку… Бля.
Колян только похлопал по плечу. Он никому не расскажет, что сам думал, когда искал племяшку.
И какой процент седых волос теперь имеет.
- Так, я не понял, а какого хера они там делают? – возмущенно пробормотал Витя, осознав, что закрытая дверь тачки – это явно неспроста, и шагнул к машине.
- Витя, уймись, - на его пути неожиданно возник Вася, весело оскалился, - они там… разговаривают. Не мешай.
- Да охереть теперь! Разговаривают они! Этот шкет и так мою девочку всю кровищей уделал! Она столько пережила, испугалась!
- Вот он и успокаивает. Не кипишуй, Вить.
Три звезды, еще раз мазанув взглядом по машине, все же остановился, усмехнулся Васе:
- Вот ты купидон старый, не поздно тебе, а?
- Да в самый раз, - Вася повернулся, немного поморщился, повел плечом.
- Вот тебя бы в больничку, дядь Вася, - вмешался Колян, - и вообще, какого хера лезете вечно вперед?
- Да кто тебе сказал, что я лез? – натурально удивился Вася, привычно натягивая кепарик посильнее на глаза, - я же с Три звезды. Мимо проезжал!
- Вот куда вы, пердуны старые претесь вечно? – вопрос был риторическим, но Коляну надо было отвести душу хоть немного. – Дядь Вася, у тебя недавно был микроинфаркт! Тебе надо валяться в больничке и жрать фрукты! А ты вместо этого лазишь хрен знает где, и творишь такое, что волосы даже на жопе шевелятся!
Но Вася, судя по всему, исчерпав на сегодня словарный запас, только усмехнулся, поправил опять кепарик и под внимательным взглядом Коляна спрятал руки с ободранными костяшками в карманы.
Это получилось у него настолько по-мальчишески, что злиться и увещевать уже было невозможно.
Колян вздохнул, чувствуя себя почему-то невозможно усталым, хотя, по идее, это они, старики, должны бы такое ощущать. Удивительный запас жизненной энергии. Охереть можно. Дай Бог ему в их возрасте такое.
Кинул взгляд на все еще закрытые дверцы машины, где, судя по всему, у молодежи тоже был нереальный запас сил и энергии, раз умудрялись тискаться после всего пережитого…
И подумал, что, пожалуй, давно он с парнями не выбирался на пробег. Надо Дане идею подкинуть, он среди них самый лучший стратег и тактик, спланирует все четко и красиво.
А то год пропустили… И это прям чувствуется.
Зато теперь можно будет всех на байки посадить. Пацаны подросли, девчонкам тоже будет в радость. И даже мелкая Зверят кайфанет.
Здание на заднем плане горело, рядом переругивались самые крутые стариканы, которых он когда-либо встречал, в машине целовались племяшка и ее бешеный Веник.
А Колян думал про будущее.
И улыбался.
Жизнь продолжалась.
Эпилог 2.
- Веник, блин! Валим!
Я пригнулась и мышкой скользнула между двумя широкими бетонными плитами, успев, впрочем, наградить своего парня жестким тычком под ребра.
- Щас!
Он попытался пролезть за мной, но застрял, рванул назад с матом и хрипом, и в итоге просто перепрыгнул здоровенный забор, как заправский паркурщик, едва опершись одной рукой.
Как раз попал в луч полицейского прожектора.
Вот они впечатлились, наверно. Даже сирена, как-то сиротливо вякнув, заткнулась.
Веник улыбнулся мне, не останавливаясь, прихватил за руку, потащил за собой, в сторону, к шумящей машинами улицы.
Я не бежала за ним, летела, не останавливаясь, видя перед собой только огоньки от фар и широченную спину Веника.
И нет, мне было не страшно.
Весело. Кайфово. Драйвово.
Сзади опять взревнула сирена полицейской тачки, и я реально полетела по воздуху, полощась на ветру, как тряпочка, и захлебываясь смехом.
Мы выскочили на освещенную улицу, по инерции пролетели еще немного вперед, впечатались в каких-то раскрашенных футбольной тематикой мужиков, по-дружески обматеривших нас на немецком и итальянском, и рванули дальше. Забежали в какую-то кафешку, давясь смехом, шлепнулись на диванчик.
И Веник тут же сгреб меня, жадно прижался губами, забирая последнюю возможность вздохнуть.
В глазах потемнело. То ли от недостатка кислорода, то ли от переизбытка кайфа.
Эндорфинов вениковских.
- Малыш, не могу, хочу тебя, хочу, - Веник начал целовать шею, щеки, жарко бормоча свои обычные, отключающие мозг, глупости, а я только подавалась вперед, позволяя ему все это делать с собой.
