страстный огонь. И не могла не подчиниться. Ничто во мне, не сопротивлялось. Только чувствовала, как слабо тело, и оно совершенно не хочет сопротивляться, а даже желает того, что сейчас происходит. Где-то в глубине я подумала, правильно ли это? И почему-то, тут же ответила — правильно. И продолжала. Да это — не я, это — водка. Или нет, или всё же я?
Почему я не отталкиваю, а прижимаю, почему не говорю про свою любовь к другому? Не потому ли, что запуталась и уже не могу понять, что мне нужно и кого я вообще хочу.
— Чувствуешь, как я хочу? — он взял мою ладонь и положил себе на брюки, а я машинально стала расстёгивать ему пояс.
Он потянул с меня колготы, которые тут де лопнули между ног. Огромная дыра позволила проникнуть пальцам Данила в мои трусы. Быстрые, настойчивые движения, жаждущего секса человека. Его пальцы скользнули к промежности, тронули клитор и прошли дальше. Он придерживал меня за талию, а я стягивала с него брюки. Я чувствовала как мне хочется секса, словно кто-то извне включил кнопку и я сразу захотела, независимо от того, что думала.
Я сама двигалась ему навстречу, сама потянула лямки своего бюстгальтера и оголила грудь. Данил приник с моей груди, втянул губами сосок. И я почувствовала, что мне это нравится, всё нравится. Я нащупала его член. Он напрягся и ждал, когда ему позволят действовать.
— Маленькая моя, ты такая сексуальная.
Эти слова, заставили меня прижать Данила ещё сильнее и его член вошел в мою промежность, сначала прижался, а потом ритмично входил в меня. Данил целовал мою грудь, а я, запрокинув голову, держалась то за стойку, то за плечи Данила и громко вздыхала. Его футболка мешала, я стала тянуть её, чтобы снять. Он подчинился, и вот уже моя грудь прижимается к его груди.
Не знаю почему, но я не чувствовала обмана, а чувствовала что-то хорошее. Я знала, что не люблю его, но почему-то хочу его больше прежнего.
Это всё водка, конечно она. Она заставляла меня, двигаться, тянуть, целовать и хотеть, очень хотеть.
Он трахал меня размеренно, под музыку, и мне это нравилось. Я даже неожиданно быстро почувствовала, как нахлынуло наслаждение, как покраснело моё лицо, затряслись губы, и напряглось тело. Я громко выдохнула и застонала, а он остановился на несколько мгновений. Потом стянул меня со стула, повернул задом, наклонил и снова вошел. Ещё немного движений и он уже судорожно прижимался ко мне, и громко стонал.
Не знаю, что это означало. Но я думаю, это она — водка.
Глава 48
Знакомый звук разбудил меня. Это отъехала дверь шкафа купе. Татьяна стояла возле него, доставала вещи и укладывала в сумку.
— Не понял, — я протёр глаза, — ты куда собираешься?
— Ухожу, — коротко бросила она.
— Как уходишь? Только что было всё хорошо, и теперь ты уходишь?
— Больше, этого не будет.
Движения уверенные, быстрые. Она торопилась, видно не хотела меня разбудить, но не получилось.
— Ничего не понимаю. Куда ты уходишь. Тебе здесь плохо?
— Не плохо, но я не люблю тебя. Не хочу врать.
Я сел, страшная догадка пронеслась в голове.
— А кого ты любишь, Долгова?
Она посмотрела так, что я сразу понял — так и есть.
— А он тебя любит, ты его спросила?!
— Это не важно. Главное, что я его люблю.
Мой вздох, остановил её движения, и она снова посмотрела на меня.
— Мы с ним были здесь, вместе. И он сказал, что меня любит. А остальное неважно. Я так не могу. Быть с тобой и любить его.
Злость начала закипать во мне, я сжал кулаки, встал с кровати. Я стоял перед ней голый и не знал, какие ещё нужно найти слова, чтобы её остановить.
— Он — бабник! Ты не нужна ему. Ты одна из многих, кого он трахает. Одна из десятков, а может сотен. Он влюбляется, трахает, а потом бросает. Ты этого хочешь? Его любовь, временная и очень недолгая. Поверь мне, я знаю его со школы. Он никогда, ни с кем не будет жить. А если будет, то погрязнет в изменах.
Она остановилась. Выражение грусти показалось на её лице.
— А ты не такой? Разве ты не погряз в изменах?
На это мне нечего было ответить. Я взял свою одежду, что валялась у кровати. И сделал вид, что мне всё равно, уйдёт она или не уйдёт. Главное разуверить её, разбить ту мечту, которую она напридумывала. Пошатнуть веру в любовь, которую внушил ей Долгов. А он умеет внушить эту веру. Он такой.
— Ты влюблена в него, но потом одумаешься, но будет поздно. Ты пожалеешь, что поверила ему.
— Да мне все равно, я не хочу здесь оставаться. Ты что не понимаешь, мы занимались любовью с ним, вот здесь, на твоей кровати!
— Ну и пусть, — я подошел к ней, попытался взять её руку, — я всё тебе прощаю, не уходи!
Она выдернула руку.
— Вот идиот, да ты осточертел мне, я тебя не хочу видеть! Ты мне противен!
— Ну и пусть, пусть! Говори так, я всё это выдержу. Только будь здесь, со мной.
— Ты что не понимаешь, я не могу здесь быть.
Теперь я действительно почувствовал, что теряю её. Если она и раньше не слишком бросалась мне на шею, но тогда и не сопротивлялась, позволяла управлять собой и была покорна. И тогда, когда не сопротивлялась, кажется, не была так важна для меня. Может и была, но только я этого почти не замечал. Я навязывал ей себя, а она просто подчинялась, и теперь я это точно понял.
Но ведь были моменты, клянусь, они точно были. Её сообщения, звонки. Она сама звала меня и притягивала. Сама обнимала, и заставляла себя любить. Я помню, это точно. Этого нельзя выдумать. Это не подделаешь, не сыграешь. Значит, хотела меня. Значит, не
