моей Малинки.
Костя на ходу сунул себе наушник в ухо и переговаривался с кем-то через него, сразу назвав свое имя и фамилию. Видимо, слушающий человек знает его.
— Берите такси и по домам! — рявкнул на нас Костя, шагая к своей машине
— Как я ее довезу? — заныла я, подставив Юляшке подножку.
Подруга возмущенно зыркнула на меня, но сдавать не стала, споткнувшись и повиснув на куртке Кости, заявила ему:
— Мы с тобой!
Скорее всего, у Кости просто не было времени спорить с нами, и оставлять нас ему тоже не хотелось, поэтому он чуть ли не как дрова в топку закинул нас в машину и рванул с места.
— Нет, не вижу… какой?.. Нах… куда?.. понял, — переговаривался Костя, мчась по ночному городу.
Костя то болтал по гаджетам Сашки, то звонил куда-то, отправляя искать синюю «Ауди». Все время матюкался и через слово говорил «понял».
Юлька таращила глаза, прижимаясь ко мне бочком, а когда Костя рычал ругательства, зачем-то гладила его по плечу.
— Костя, а что происходит? — решилась я спросить, пока он замолчал.
— То, что ты путаешься с кем не надо! — рыкнул на меня племянник.
— Ты сам сказал, что Сашка надежный! — язвительно напомнила я Косте, насмерть обидевшись.
— Надежный. Друг. Защитник. Но он не для серьезных отношений, Саша!
— Об этом я и без тебя догадалась, — пробурчала я.
— Очень сомневаюсь, — опять злился Костя, и я решила не лезть под горячую руку.
Юлька шепотом пыталась выспросить у меня подробности, но я и себе их не могу объяснить. А признаваться, чем мы занимались с Борзым в клубе, и вовсе не хочу, не маленькая, сама догадывается.
Судя по антуражу, мы остановились ровнехонько у черта на куличках. Вокруг только какие-то складские терминалы, ангары и гаражи. На всю площадь горели только два фонаря. Зловещее место пугало своей тишиной и безлюдностью, благо через пару минут это изменилось и к зоне ворот одного из ангаров подъехали автомобили, из которых высыпали люди в бронежилетах и прочих аксессуарах форменных нарядов.
— Сидите тихо, — приказал Костя и для надежности закрыл нас в машине.
Юлька восхищенно смотрела на удаляющуюся фигуру Кости, вцепившись в спинку его кресла, а когда начался шум и крики, едва не вырвала ручку с корнем, пытаясь выбраться. Я не дергалась, не понаслышке зная, что это бесполезно, просто прилипла лбом, носом и руками к стеклу, пытаясь разглядеть людей, которых выводят из этого гаража в наручниках.
— Что там происходит? Где он? — жалобно пищала Юлька.
— Я не знаю, как называется это. Захват, может? Если ты про Костю, то вон его башка маячит над всеми, а… Александра Вареньевича нет.
Костя вернулся минут через двадцать, хмурый и злой. С нами не разговаривал, но по его разговору через устройство Сашки было понятно, что Сашку он тут не нашел.
От того, что я не понимаю, что происходит, было только хуже. Я догадалась, что Борзый снова угодил в переделку, не прошло и недели, а он снова удирает от кого-то. Без меня. Кто ему на этот раз ему раны залижет?
От переизбытка эмоций я на секунду зажмурила глаза, пытаясь сдержать слезы, а распахнув, их увидела на обочине волка. Ну то есть Сашку, голосующего на другой стороне дороги.
— Костя! Вот он! — заорала я в ухо Косте, а потом орала уже вместе с Юлькой, когда Костя на ходу выжал ручной тормоз и, развернувшись через две сплошные, вылетел на другую сторону дороги, со свистом остановив машину около обалдевшего Сашки. Он даже руку не успел опустить, и его пальцы были в паре сантиметров от стекла машины.
— Костя, я хочу от тебя детей! — дрожащим голосом обрадовала лихача Юлька.
— Юля, не заводи меня еще больше! — возмутился Костя и сказал мне: — Сань, дверь свою ему открой.
Как Волчара понял, что дверь открыта именно для него, я не знаю. Но, запрыгнув и захлопнув дверь, сразу очаровательно оскалился:
— Привет, красотки! Катаетесь?
— Мусор с дороги убираем! — ответил за нас Костик.
— Подкол засчитан! — расхохотался Сашка, и Костя почему-то тоже заразился смехом.
Или я чего-то не понимаю, или парни перенервничали. Забрав у Кости свои прибамбасы, Борзый то хмурился, то негодующе фыркал, то косился на меня, щуря глаза в пушистых ресницах. Я-то тут причем?
Слушая кого-то болтливого, Сашка нащупал мою руку и сжал ее в своей лапе. Это простое прикосновение, совсем невинное, показалось мне гораздо значимее, чем то, что мы вытворяли на дачах и в клубе. Как будто он не руки соединил, а души. Сердце то замирало, то трепетно билось в груди от его коротких взглядов, скользящих по моему лицу и шее, где он опять отметился.
Его бровь была рассечена и на скуле гематома уже темнеет, но непонятно — это Костя ему врезал так или он еще с кем-то подрался. И он абсолютно трезв, только глаза опять горят в темноте, будто он кайф ловит от этого адреналина.
— На углу меня выкинь, — попросил Сашка Костю, глядя на меня.
Опустил взгляд на мои губы, и его собственные дрогнули, приоткрываясь, как будто он хотел поцеловать меня, но не стал, лишь одарив меня своей фирменной улыбкой, сжал в последний раз мою руку. Выскочив из машины, волк умчался в парк, на ходу подпрыгивая, и, перевернувшись на одной руке, сверкнул своими кубиками под задравшейся футболкой и исчез за высоким забором.
— Костя, мы едем к тебе! И никаких вам детей, пока ты мне все не расскажешь! — потребовала я, отпихивая щипающую меня Юльку.
Холостяцкая квартира Кости всегда готова к приему девушек в гостях, первым делом он полез в холодильник, спрашивая у нас:
— Вино?
— Не надо, Санька с него дурная, — отомстила мне подруга, дурачась, сложив губки в поцелуе, запрыгнула на диван.
— Вино тут ни при чем, — вздохнул Костя.
— Я знаю, что он бандит, Кость, — призналась я, подумав, что на это злится племяш.
— Кто? Борзый? Он не бандит, — перевернул мою реальность за секунду Костя.
— Как же… а у Клима он…
— Саня, я понять не могу, зачем тебе это? От парней, живущих нормальной жизнью, ты нос воротишь! Ты понимаешь, что он не серьезно?
—
