что расставание может не расстроить до глубины души, не быть деструктивным и разрушающим, а принести самые разнообразные приятные эмоции и сделать по-настоящему счастливым. Впервые за последние несколько лет я дышал полной грудью, не испытывал давящего состояния. У меня пропало ощущение, что моя жизнь катится в какую-то трубку.
Вернулся смысл жизни и желание эту самую жизнь жить. Я как будто очнулся ото сна.
И помогла мне Надежда. Как бы забавно и абсурдно это не звучало. И это была не слепая вера во что-то хорошее, а человек. Светловолосая кудрявая девушка, которая изменила мой мир в шестнадцать лет и которая перевернула его с ног на голову в двадцать четыре.
Какой смысл был спорить с судьбой, если теперь я понимал, что всё, что происходит между нами – невозможно перечеркнуть и забыть? У нас всё до безумия взаимно, и разве нужно с этим бороться?
Мне рассказывали, что первая любовь быстро проходит, и это неправильно – залипать снова на той же самой и пытаться войти в одну и ту же воду дважды. Вот только… моя любовь к Наде не проходила, не лечилась, и теперь я хотел вкусить её назло всем. Насладиться взаимным чувством с тем, кого по-настоящему любишь.
Не с бледной копией. Не с девушкой, которая зачем-то её копировала. С той, кто оригинал. Я ведь в отношениях с Любой часто представлял, а какого это быть с Надей? Ненавидел себя за эти мысли, но постоянно возвращался к нашему безумному общению, влечению.
Мечтал всё вернуть. И когда у меня появился этот шанс я всё-таки не упустил его, а воспользовался им сполна.
Оковы спали. Я выполнил свою часть сделки. Я вытерпел неделю ненужных мне отношений. Теперь я планировал вернуть ту, с кем давно хотел быть. И я больше не ребёнок, не стеснительный мальчишка, который не знает, чего хочет. Не тот пацан, который будет довольствоваться меньшим, не будет с той, которая быстро даст, но не насытит. Я больше не стеснительный юноша, который убегает при первых с виду нерешаемых проблемах.
Я взрослый мужчина, который возьмёт своё. Тот, кто знает себя, свои чувства. Тот, кто видит взаимность и не боится доказать и показать, чего стоит и на что способен. Я знаю психологию и людей. Знаю, что Надя просто боится и даже знаю причины её паники.
Я её люблю и готов доказать, что это не просто так. Что я не первый встречный, который повёлся на её тело. Я тот самый, кто готов дать ей свободу быть собой. Тот самый, кто не ограничит её, а лишь наполнит жизнь любовью.
Да, чёрт возьми, я её люблю.
Эгоистично? Возможно. Но я не видел у Нади не взаимности. То, что она делала со мной, с нами, всё указывало на то, что она не играла. Она хотела того же, что и я. И это приводило её в ужас. Но ничего – даже самый сильный страх лечится заботой и любовью.
И пониманием как делать нужно, а как нельзя.
И свою дорогую я увидел на дороге – она явно торопилась домой. Ну, что ж. Ты не сбежишь от меня, дорогая Наденька.
Я улыбнулся, и в зеркале заднего вида увидел настоящего маньяка. Возможно даже хищника, который затаился в засаде.
Что ж – я действительно одержим ею.
Надежда
Шла по улице, греясь в лучах тёплого солнышка. Мне было легко и свободно. Не спешила домой, мне хотелось прогуляться, проветрить свою шальную головушку. В конце концов, если Виктор не захотел со мной поговорить сразу, значит, на то были причины.
Впервые за столько лет своего существования не понимала, что мне нужно. Чего я хотела. Испытывала очень сильные чувства к Виктору, но боялась отношений с ним.
Резкий гудок машины позади заставил меня подпрыгнуть. Чуть не подвернула ногу от неожиданности. Обернулась и тяжело вздохнула: иномарка Виктора.
Мне вдруг захотелось развернуться и сбежать куда-нибудь. С другой стороны, хотелось прижаться к нему. Словно раздвоилась, словно на плечах уселись чертёнок и ангелочек, и теперь они вели жаркий спор. Так и не решила: кто был за добро, а кто за зло.
Недолго спорила с собой, открыла переднюю дверь и села в машину рядом с водительским местом.
– О! Теперь мы садимся рядом без лишней болтовни? Как же твоё «это место Любы, я не вправе его занимать»? – дьявольская улыбка, игравшая на губах Виктора, только подтверждала, что он чувствует себя спокойно и счастливо.
Неужели я – источник его счастья? Так и до собственной мании величия недалеко!
– Ты всю жизнь мне будешь это припоминать? – возмутилась я, а затем ойкнула: я ведь только что согласилась провести с ним всю жизнь. Господи, хоть бы он не заметил!
– Ну, если ты на это согласна, то с превеликим удовольствием! – Виктор потянул ко мне свои длинные загребущие лапы, ласково прижимая к себе.
Мне захотелось раствориться в его объятиях. Я вдруг осознала, что сейчас всё, что мне нужно – быть с ним. Но ещё мне хотелось большего. Не просто прикасаться, а целовать, кусать, царапать спину, ласкать. Хотела испытать близость с ним на всех уровнях, не задумываясь о последствиях. Вообще. Ни о каких.
– Я расстался с Любой, – после небольшого умиротворённого молчания, тишину нарушил Виктор. Поморщилась: мне нравилось обниматься с ним, не говоря ни слова. Нравилось наше единение, как будто души соединялись, и мы становились одним целым.
Боже, что же тогда случится во время секса?!
– О, я знаю. Я видела вашу душещипательную сцену, – фыркнула, хотя хотелось шмыгнуть носом. Оскорбления бывшей подруги отдались в моей душе неприятной болью.
– Тогда почему не нашла меня, чтобы поговорить? – услышала упрёк и лишь поёрзала в его объятьях, прячась в его тёплые руки.
– Зачем? Ты был в гневе, не хотелось попасть под горячую руку, – высвободилась и села, вновь посмотрев на него, с нежностью смотря на такие знакомые и такие любимые черты лица.
– О, так ты меня уже боишься? – нахмурился Виктор.
– Ни капли, – пожала плечами. – Иначе бы не сидела здесь, с тобой, в машине. Просто хотела дать время остыть и подумать, – поспешно добавила я и сменила тему: – Ещё знаешь, что было весело? То, как Люба набросилась с кулаками на Алексея. Он в конце
