Я нагуглил самый дорогой ресторан и сбросил Лелеку, обозначив дальнейший маршрут.
– Ну в ресторан так в ресторан, – прищурился мой родственник, одарив ехидной усмешкой. Несомненно, она означала: «Ну-ну! Когда еще себе позволишь!»
Затем уселся в свой катафалк и барским жестом приказал ехать за ним.
Мне эта поездка нужна была, чтобы принять окончательное решение, хотя оно и так лежало на поверхности. Просто в угоду комфорту и привычке, я не хотел видеть его.
Представил себе изумленные глаза жены, которая никак не ожидает такого поворота. Ее истерику с битьем дорогой посуды. Или наоборот, укоризненный взгляд, натуральные слезинки на кончиках фальшивых ресниц.
Сейчас она живет в придуманном ею самой мире, не заботясь ни о чем. Может, даже по –своему любит меня. Или же не меня, а свой статус счастливой жены, обладательницы такого породистого мужа. Свой музей семейного благополучия. Словом, все то, что можно гордо продемонстрировать. И со временем она станет копией моей тещи. А я стану желчным, вечно раздраженным оттого, что зашел в тупик. Все есть, а жизнь не приносит радости, потому что потеряет смысл и станет пресной.
Обратная сторона медали – это трудный путь завоевания Малинки и доверия сына. То, что она сбежала, явно говорило – она ждет от меня плохого. Мои угрозы и тест ДНК, о котором, несомненно, рассказал, Мишка, подстегнули ее. И она в немыслимо короткий срок разделалась с тем, что ее держало, и сбежала. От меня.
И чтобы исправить все, я должен вывернуться наизнанку, лишь бы она поверила мне.
Решение укоренилось, проросло корнями в душу. Я выбираю тернистый путь. Многое придется начинать с нуля. Ведь только так я смогу защитить Мишку от влияния деда. Я уйду из компании, и дед вычеркнет меня из числа родственников. Значит, и общаться тоже не будем. Ну и на здоровье.
К ресторану я подъехал уже совершенно спокойным. Метания и страхи вдруг слетели, как шелуха от порыва ветра. Здравствуй, свобода!
Чуть ли не насвистывая от радости, как босяк, засунув руки в карманы, вошел вслед за дедом внутрь помещения. Я чувствовал настоящую эйфорию, которая не укрылась от дедовского орлиного глаза.
– Ты чего это сияешь, как медный таз? – подозрительно прищурился он, не подозревая, что скоро безупречно налаженная работа его империи накроется этим самым тазом.
– А когда еще выдастся возможность поговорить с родным дедом в неформальной обстановке, – отшутился я, предпочитая серьезный разговор начать на сытый желудок. Причем, сытый желудок деда. У меня крохотным фитильком теплилась надежда, что он не совсем снеговик отмороженный. И здравый смысл все-таки победит его блажь.
Но чудо сегодня решило взять выходной, и его не случилось. Я планировал начать неприятный разговор после того, как отобедаем, но дед опередил.
У него не бывает несварения желудка от дурных новостей, поэтому за едой он может обсуждать все, что угодно.
– Надеюсь, ты со мной согласен? Пацан будет жить со мной. Кроме того, что у него будет все, есть еще один аргумент. Стеллка не примет чужого ребенка. А ему первое время и так будет трудно без матери, поэтому не надо добавлять негатива. Скоро он все забудет, и уже сам не захочет к матери-нищенке. Детская психика пластична, а сами дети продажны. Они чаще всего выбирают того родителя, с которым комфортней и сытней. Се ля ви! Вино не предлагаю, ты за рулем. А я выпью, – он поднял бокал с белым вином, которое принесли к рыбе. – За разумные решения!
– Ну за такое и я выпью. И у меня же есть что добавить.
Я осушил бокал чуть ли не одним глотком – надо было реально промочить горло. Все-таки между нами огромная пропасть. Он почти всегда умеет не включать эмоции и действовать, как автомат, в любой ситуации. Я тоже думал, что так умею. Но нет. Умею только в бизнесе. В личном я загораюсь, как порох.
– Видите ли, уважаемый Михаил Степанович…Если говорить образно. Из свиньи можно сделать колбасу. Но из колбасы свинью уже никак не собрать. Ты упустил возможность стать хорошим отцом и дедом, променяв на деньги и амбиции. И я не хочу повторить твою ошибку. Поэтому, сын будет жить со мной и со своей матерью. Я развожусь со Стеллой. И да, я готов к тому, что ты сейчас начнешь задвигать насчет того, что пустишь меня по миру. Но спешу напомнить. У меня десять процентов акций. Это раз. И два. На мне завязаны все договоры с иностранными инвесторами. И мне по силам убедить их вложить средства в те филиалы, которые я открывал лично и вкладывал свои деньги. Так что я вполне себе могу потребовать раздела компании, а остальные держатели акций – твои любимчики – меня поддержат. Они понимают, что тянуть весь бизнес – кишка тонка, поэтому с радостью получат свою долю и возможность подлечить языки. А то у них там уже мозоли, наверно, от того, что усердно твой царственный зад лижут. Безусловно, мне жаль потраченных нервов и сил, вложенных в развитие компании. И жаль кресла генерального. Но как ты сказал – се ля ви. Всегда приходится чем-то жертвовать.
Дед если и удивился, то виду не показал. Не уронил бокал, не стал сжимать кулаки, но и ему не все подконтрольно. Дернувшаяся мышца возле глаза и некоторое выражение окаменелости на лице помимо его железной воли выдали, что он в бешенстве. Он офигел. И я прекрасно его понимал. Он такого пердимонокля никак не ожидал.
Я перфекционист, как и он. Он прекрасно знает, что меня бесит сам факт подчинения кому бы то ни было. И он специально макнул меня в реалии жизни на нулевом уровне – туда, где обитают безамбициозные, ничего больше не умеющие делать особи. И теперь до того уровня, где я сам себе начальник, – один шаг. Это чертово кресло генерального!
Я показал ему, как сильно я этого хочу. Женился по его указке, даже на суррогатно выношенного ребенка согласился. И дед был уверен, что я не соскочу с этой иглы. И не соскочил бы… Если б не обстоятельства непреодолимой силы.
– И это твоя благодарность? – наконец переварил он информацию и теперь попытался меня придавить. – Если б не я, кем бы ты был сейчас? И ты смеешь мне грозить разделом компании? Моей компании?!
Он угрожающе подался вперед, сверля меня глазами. Ну, это мы проходили. Нас этим не испугаешь.
– Я благодарен тебе, безусловно. И если понадобится моя помощь, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Но
