— Поздравляю! — к себе притягиваю и в сторону отклонившись поцелуй запечатываю.
— А если не сдала? — хитро щурится чуть отклонившись.
— Ты не могла! — скептически, знаю что из кожи лезла чтобы все ЕГЭ сдать.
— Спасибо тебе огромное! Они просто… — снова в них окунается, — Волшебные! Как всегда! — глазами льдинами на меня смотрит. Окунаюсь, зарываюсь. Когда рядом пульс так молотит, сума схожу, плавлюсь как при плюс сорока.
— Олег! — шепчет мне в губы. Тихо, зазывающе. А у меня от этой нежной вибрации ее голоса чуть ли пар из ушей не валит. Целуемся, обнимаемся, жмемся. Вкусная конфета.
— Я уже не могу, — ноет она сладко, предельно вжимаясь в меня. А я уже готов, я уже два месяца как смертельно готов!
— Мила… — хрипло выходит. От себя отнимаю, любимое лицо в руки беру. Губки от этого еще пухлее становятся, целовать — не нацеловаться, в глаза смотреть- не насмотреться. Нимфа манящая! Снова на губы нападаю и в нее толкаюсь, чтобы не думала, что не хочу. — Скоро, ладно? — обещаю. Снова целую. За такие слова себя самого отхлестать хочется! Тем более что уже не первый раз такое говорит. Как это выдержать? Невозможно!
— Вар! Пацаны там до бетона добрались… — заваливается Павлик и замирает. — Бл. ть. Сорян.
— Это Мила, Мила — это Павел, мой друг. — представляю ему краснощекую смущенную девушку. Та отлипать не спешит, чуть улыбается и руку протягивает.
— Привет, — здоровается и чуть ли не по слогам говорит с выпученными глазами и искаженным ртом.
— До бетона как раз и надо! — отвечаю и на стол облокачиваюсь. Всю кровь из меня достает и в одно место направляет, стоять на ногах физически сложно. Соблазнительница мелкая!
— Ок. — кашляет парень и спешно пятится назад.
— Упс! — довольно и невинно волосы назад вскидывает и на мне снова повисает. Сжимаю ее, улыбаюсь. И эти ее: Хочу и Не могу перфоратором мозг долбят. Я уже что обещать не знаю, экскурсию по квартире должен, Балаклава тоже за мной уже дня три как висит, ну а Фиолент и так каждый день на языке.
День рождение у нее через три недели, сам с собой поспорил. Важно. Хоть и нереально сложно, но зачем-то держусь, снова испытываю себя на прочность. Дурак!
— На ужин сегодня к нам придешь? Пожалуй-у-уста! — хитрой лисой тянет обжигая губы своим дыханием сладким.
— У меня еще две машины приехать должны. Не уверен, что успею.
Она знает что сегодня я до ночи, уже давно на этот день договорились, что вывезем отсюда всё.
Губку свою дует, отклоняется обиженно. Догоняю ее, за лопатки придерживаю и прикусываю ту, что выставила. Ойкает, смеется, волосами своими руки щекочет. Понимает все. Я знаю! И это капец как важно сейчас! Что не нагнетает и не обижается!
— Ла-а-адно. — выдыхает она. — Помочь хочу! Что делать мне? Все участвуют, я тоже хочу!
— Идём, активистка! — Беру за талию и чмокнувшись выходим.
51
Мила
— Ну что, последний рывок ребятки? — грустно выдыхает учительница сложив руки в ладошки окидывая каждого взглядом.
У нас последний урок, это даже не урок, а так, организационное собрание перед вручением аттестата. Здесь всё серьезно: пропуски для близких, отведенные места в зале, ограниченное количество приглашенных, шоу-программа, несколько фотозон и приглашенные фотографы. Уровень подготовки впечатляет. Марья Степановна даёт несколько напутственных слов, она волнуется на ровне с нами, ведь отпускает своих птенцов в свободный полет. Даже я к ней за те несколько месяцев пронялась тёплыми чувствами.
— Милашка, готова? — неожиданно выходит ко мне парень. А мне Соня как раз звонила, несколько раз, что уже странно, взять трубку, пока Марья Степановна распиналась с застывшими слезами на глазах, я не могла, поэтому как только та закончила, выбежала в коридор узнать что стряслось.
— Ты о чём, Федь? — отрываюсь от экрана и на него непонимающе смотрю. — Конечно готова! — улыбку надеваю, какой переживательный. Но зря, какого-то бешеного предвкушения и трепета по данному поводу я не испытываю.
— Ну как, отблагодарить меня! — проходится ладонью по корсету, в который я сегодня на половину упакована.
— У меня парень есть! — обрываю и незаинтересованно возвращаюсь к подруге. Думала то, что мы уже три недели практически не общались, убило даже тот намек на дружбу, который как мне казалось у нас был.
— Мил, мы же в одном универе учиться будем, не порть ни себе ни мне настроение на берегу. — Как-то слишком заносчиво с ухмылкой изрекает.
— Ты о чем это сейчас? — быстро опускаю телефон и на него смотрю, пытаясь вникнуть в смысл. Мне не нравится его тон и то как она нависает слишком близко, но он ведь самым адекватным был, поэтому с выводами не спешу.
— Ты должна мне! Я слишком много времени на тебя потратил, и хочу чтобы оно мне окупилось. Ты что думала, твое комфортное нахождение здесь просто так тебе предоставлено было, за красивые глазки?!
— Федя? Ты это шутишь так? Неудачно! — смеюсь я с непривычно прямого лица одноклассника. Но он не тянет губы в улыбке, стоит, напирает.
— Я всем расскажу что ты бревно-бревном, на детали не поскуплюсь, ты знаешь, я могу! — обволакивает руками и колено между ног толкая в глаза заглядывает.
— Ты меня что, шантажируешь, что ли? — хмурюсь, до последнего надеясь что он это не серьёзно. Отшутиться сейчас, как всегда, да и всё.
— Тебе надо лишь поцеловать меня. Как тогда, в парке. Мне понравилось! — к себе притягивает.
— Ты сума сошел! — толкаю его и иду в класс. Пускай говорит что хочет, ему никто не поверит. Тот еще балабол и трепло. И даже зная, что он такой, всё же была лучшего мнения о нем. Здесь весь класс такой, прогнивший насквозь.
— Все и так уже знают, что мы спали, Мил… — намеренно громко говорит, когда я дверь в класс открываю, что и Лерка- не состоявшаяся подруга и еще половина класса на меня оборачиваются.
— Козёл! — зло рычу оглядываясь на стоящего с ухмылкой в дверях Федора.
Пишу Соне, что наберу ее после вручения, и схватив сумку иду в актовый зал!
Если до этого я еще сомневалась, идти ли мне в ресторан, то сейчас убеждена, что делать среди всех этих подлых людей мне совершенно нечего. Ни веселится, ни радоваться среди них у меня точно не получится, на каждом шагу подстава, и что хуже всего, от тех, кого ты считал своим и близким. Остается надеяться, что в универе группа у меня будет по приятнее.
"Ты уже здесь?" — пишу Олегу, так как он уже в зале быть должен. С каждым днем наши встречи все жарче и от этого невыносимее становятся.
"Да. Жду тебя, Мил. Фоточку пришлешь?" — с подмигивающим смайлом отправляет. Раньше он их вовсе не ставил, сейчас почти каждое им приукрашено.
"Нет! Через пять минут заходить уже будем." — улыбаюсь я. Вот кто важен и дорог, зачем тратить силы и энергию впустую.
"Пять минут?" — удивленные личика сопровождают его текст и я в голос хохочу. Представляю, как он скучающе набивал их сидя в зале среди всех этих чужих людей, и как его волосы спадали с лица, а уголки губ, как и мои тянулись вверх. Пришел, потому что мне важно это! Сам вызвался. Зная, что и с родителями встреча неизбежна. При любой мысли о нем, все внутри огнем вспыхивает. Люблю его. Так быстро, неожиданно и странно это чувство и уверенность во мне поселились, и в то же время просто и понятно!
Марья Степановна собирает нас, пересчитывает в последний раз, и мы заходим. Зал разрывается в аплодисментах. Я сразу же нахожу заветные места. Папа улыбается и хлопает с сидящим на коленках Тимом, мама салфеткой глаза вытирает и Олег, слева от них, полностью сраженный. Я старалась.
Для него старалась, весь этот макияж и это платье — для него! Я и такая могу быть, как бы он выразился: "конфета". А это платье и действительно на обертку похоже. Цвета розовой патины, идеально сидящее, с обтягивающим корсетом и объемными прозрачными рукавами, которые в любой момент можно отстегнуть. А пышная юбка длины миди, в обрамлении блестящей ткани со вставками страз, добавляет образу кокетства и легкости, образ завершают аккуратно собранные в низкий пучок волосы и переплеты бежевых босоножек, которые делают ноги еще длиннее.
