мной того Валеры, это уже товарищ адвокат, товарищ начальник.
— Черт! Черт! Черт! Реально? Валер, скажи, а то я сейчас выйду и орать начну.
— Ну, допустим, орать не надо и привлекать к себе внимание, ты и так это уже достаточно сделал.
— И давно? Давно вы меня пасете?
Улыбается, вот прям реально мой дружбан Валерка, на нем сейчас нет очков, которыми он маскировался, кося под интеллигента, голубые глаза, модная стрижка светлых волос.
— Мент?
— Я адвокат.
— И мент.
— Скажем, не в том представлении, к которому ты привык.
— Спецслужба. И когда ты мне собирался об этом сказать?
— Вот — говорю.
— Заебись.
Кладу голову на руль, накрываюсь руками, а ведь я все ему рассказал и показал, сам отдал документы. Но там нет ничего такого, за что меня можно подтянуть.
Значит, с самого начала, с того момента, как за моей спиной лязгнула железная дверь зоны, как проститутка отсасывала у обочины, и как я похищал Владу, все это время я находился под наблюдением. А если это так, значит, им что-то от меня надо — или кто-то.
— Минаев? Все ради него?
— Не только.
— Карим, его братья, груз?
— Они и те, кто выше, кто все это покрывает.
— Так ты у нас птица высокого полета.
— Я бы так не сказал.
— Вот ты только, если хочешь прокатить за своего, не говори так и не смотри, надень очки, я прям не могу тебя видеть, пойду покурю.
Хоть смейся, хоть плачь, никогда не сотрудничал с ментами или со спецслужбами, одна холера.
— А Вассерман? Он в курсе?
— В курсе.
— Вот же старый жук.
Валера выходит за мной на улицу, солнце в зените, жара только началась.
— Тебе сколько лет?
— Мы ровесники.
Надо же, а какие разные судьбы.
— Так ты меня вербуешь? А если Славка уже знает, кто ты? Не просто так он залег на дно, мы с тобой вместе узнавали, в офисе не появляется с той недели, только за моей женой, сука, бегает с охраной.
— Нет, он не догадывается, у него сейчас семейные проблемы. А то, что мы можем друг другу помочь, чистая правда. Нам нужны все эти люди, тебе — чистое имя и фирмы, но они, скорее всего, стали подставными для отмывания денег, а вот сами деньги у Минаева есть на счетах — и немало. Но твой бывший друг и партнер не просто умный, он хитрый и просчитанный, и те бумаги, что он подделал, нужно как-то достать.
— Марина?
— Да.
Я еще не согласился, но уже просчитываю шаги для осуществления этой аферы. Не могу и не хочу видеть эту суку, но придется, стиснув зубы, вспомнить о былых чувствах к ней.
— У вас все серьезно?
— Что?
Не сразу понял, о ком он спрашивает.
— Влада. Я о ней.
— Нет.
Ответил слишком резко, сам не понимаю своих эмоций к девчонке, а уж тем более не собираюсь открываться незнакомому человеку. Для меня вообще все рядом с ней странно, но вновь терять голову от женщины я не готов. Был уже опыт, хватило семи лет, чтоб вспоминать, как меня молча предали, как воткнули нож в спину.
— Значит, с ней проблем не будет?
— Нет, но я не хочу, чтоб с ней что-то случилось.
— Тогда с ней придется порвать, времени мало. Нужно заняться бумагами и не давать врагам шанс надавить на слабое место.
— Минаев не оставит ее, нужно где-то спрятать, мой дом не самое хорошее место, квартира тоже.
— С этим мы поможем.
Докурил, во рту противный горький привкус, да и на душе так мерзко. Хотя должен быть на подъеме, все начинает складываться, и моего врага, и всю эту цепочку можно накрыть. Но на душе так паршиво, словно я совершу совсем скоро самую великую глупость в жизни и буду потом об этом жалеть.
— Хорошо.
Валера смотрит, изучая каждое мое движение, мимику, реакцию.
— Не подведу, это в моих интересах.
— Я знаю.
Знает он. Крутой какой перец.
— Ты хоть раз был на подобных делах, Валера?
— Нет. На таких — нет. Поэтому это для меня очень ответственно.
Покачал головой, снова захотелось курить, но к черному входу клуба подъехал черный «Мерин». Из него вышли двое серьезных мужчин, оглянулись, смачно сплюнули на асфальт. Наши клиенты прибыли, пора идти решать серьезные вопросы и делать большие дела.
— Ты со мной? — Валера выглядит спокойно.
— Да.
— Тогда пошли, нанесем визит вежливости Кариму и его братьям, будут предлагать девочек, не отказывайся, это неуважение. Да, много чего могут предлагать.
Чуть не засмеялся, кашлянул в кулак, Валера не повел и глазом. Но если я не понял по моему адвокату, что он засланный, то накачанные наркотой ребята не догадаются точно.
Сафин так и не вернулся вечером.
После завтрака Михаил Робертович заперся в своем кабинете, я не мешала и не приставала больше с расспросами. Изучая новый телефон, вспомнила, что все фотографии были сохранены в облаке, а когда открыла их, чуть не заплакала, увидев маму, нашу прошлую жизнь, которой уже никогда не будет.
Мне так хочется ей рассказать, что со мной происходит, что я влюбилась. Влюбилась совсем не в того мужчину, он старше, опасный, с прошлым, которое не дает ему покоя. А я не знаю, как быть и как жить дальше. Но старый адвокат прав, те, кто от нас уходит, все равно с нами, они все слышат, видят, но только не дадут совет, не пожалеют, не обнимут.
Чтобы хоть чем-то себя занять, обследовала холодильник, у Михаила Робертовича оказалось много чего интересного, взялась за приготовление обеда. Но мысли были не здесь, а все больше сомнений терзали душу.
В который раз хотелось просто уехать, спрятаться, ни о чем не думать, забыть, вычеркнуть этот эпизод из своей жизни. Но так уже не получится, не выйдет сделать вид, что ничего не было, слишком все остро, драматично, а с Сафиным… с ним… с ним я стала другой.
Обедать мне пришлось одной, к адвокату пришел посетитель, они беседовали в кабинете. А мне есть не хотелось вовсе, я просто сидела и смотрела в открытое окно, на небе собирались тучи, а
