Он был выше, хотя и не такой высокий, как Майлз. У него были светлые волосы и слабый намек на щетину, в то время как у его старшего друга была борода. Младший парень, — Сэр, — был подтянутым и стройным, но у него не было кубиков на животе, как у другого. Но он все равно был восхитителен, и больше всего меня должен был испугать его отстраненный, почти садистский взгляд. Но этого не произошло. На самом деле, это только усилило мое возбуждение.
— Хорошенькая маленькая девочка, — улыбнулся мне Сэр, в то время как Папочка схватил меня за волосы.
Я боролась, но это было бесполезно. Вдвоем они легко втащили меня в гостиную и прижали мое обнаженное, дрожащее тело к окну.
Я могла видеть Майлза в его квартире, без рубашки, с застывшим выражением лица.
Вы, бл*дь, делаете мне чертовски больно, — хотела крикнуть я, но не могла вымолвить и слова, поэтому молча смотрела на Майлза, пока двое мужчин возились со мной.
Они обращались со мной как с маленькой *баной куклой, делая со мной все, что хотели, и бросая меня между собой, словно я была игрушкой. Я чувствовала, что слезы горячи как никогда, угрожая в любую секунду пролиться и унизить меня перед ними тремя. Боже, мне, бл*дь, хотелось кричать от несправедливости всего этого, от того, как сильно хотела, чтобы вместо него был Майлз. Но у меня не было шанса жаловаться, потому что Папочка подошел ко мне с маленьким кляпом с розовым шариком и легко закрепил его на моих щеках, пока Сэр держал мои руки за спиной.
Я сопротивлялась, но не так сильно, как могла бы, что заставило меня сильно покраснеть. Но я так намокла, когда они были рядом, надевая на меня кляп, а Майлз наблюдал за этим, у меня по ногам текло, как у маленькой отчаянной шлюхи, облажавшейся бог знает чем, просто отчаянно нуждающейся в очередной порции члена в своих развратных дырочках.
Я бормотала что-то сквозь кляп, а мужчины смеялись мне в лицо, отчего первая слеза скатилась по моей щеке.
— Аууууу, — сказал Сэр, заставив меня выгнуть спину и обхватив одной рукой мою шею, заставляя меня посмотреть через спину на него. — Уже плачешь, шлюха? Тебе еще столько всего предстоит пережить, прежде чем мы тебя отпустим… Может быть, ты не такая уж разъ*банная, как нам говорили.
Я хныкала в знак протеста, когда Папочка зашел мне за спину. Они повалили меня на диван, и один держал меня, пока другой связывал мои запястья шелковыми завязками. Я уже плакала, свежие слезы падали свободно, пока смотрела на Майлза через окно. Он должен был заплатить за это. Когда я увижу его в следующий раз, то причиню ему боль. Физически и эмоционально. Я испорчу его. Это уже было решено. Майлзу будет так же больно, как и мне сейчас.
Но, посмотрев ему в глаза через улицу, я вообще не увидела в его взгляде никакого сожаления. На самом деле, этот ублюдок выглядел чертовски довольным собой, его лицо было полностью сосредоточенным, его кулак, вероятно, отчаянно работал над его членом, пока он наблюдал, как со мной обращаются как с игрушкой для траха, тремя дырками для слива спермы и ничем больше.
— Мы слышали, что у тебя никогда не было двух членов, — прошептал Папочка мне на ухо, и моя кожа покрылась мурашками.
— Посмотри на ее нуждающуюся п*зду, — засмеялся Сэр. — Посмотри на нее. Она сейчас забрызгает нас, если ты не остановишься.
Один из них просунул руку мне между ног и погладил мой клитор, и я застонала, как будто мне было физически больно. И я, бл*дь, разрывалась между реакцией на их мучения и пристальным взглядом на Майлза, чтобы наказать его за то, что он делал со мной, дать ему понять, как больно, что он так поступает со мной, прямо сейчас, прямо в этот гребаный день, который должен был быть особенным. А он продолжал смотреть в ответ, его глаза были сосредоточенными и напряженными, его член, вероятно, был близок к тому, чтобы, черт возьми, взорваться. Я хотела убить его, бл*дь. Желала, бл*дь, покончить с ним.
Я смотрел, как они оба надевают презервативы, дрочат свои члены у меня на глазах, бесконечно дразня меня.
Спасибо тебе, Господи, спасибо, спасибо, — мысленно взмолилась я. Не дай им трахнуть меня без защиты, не дай им, я хочу Майлза, только Майлза, Боже, пожалуйста, только Майлза, голого, вот так.
А затем, точно так же, член стал проникать в мою пизду, по одному дюйму за раз. Я стонала в кляп, когда Сэр оказался передо мной, схватил меня за щеки и отвесил пощечину с такой силой, что я увидела звезды.
— Тебе лучше начать стонать, как шлюха, которой ты являешься, — сказал он. — Потому что я хочу получить удовольствие от того, что ты сначала стонешь, потом плачешь, а потом кричишь.
Я заплакала. Черт, как я плакала.
Сэр сел на диван подо мной, и я почувствовала, как Папочка вытаскивает член с таким неловким звуком, что они оба рассмеялись мне в лицо.
— Давай, шлюха, — сказал Сэр. — Положи ее на меня сверху, я хочу почувствовать, как эта п*зда доит мой член. Интересно, ты такая тугая, как я тебя представлял, или ты уже как следует растянулась для меня…
Папочка опустил меня, шепча мне на ухо приятные вещи, пока моя киска принимала член незнакомца, наполняя меня так быстро, что я прикусила кляп и попыталась вырваться. Но Папочка схватил меня за плечи и заставил сесть на член Сэра, до упора, пока я не почувствовала, как он проходит через мою шейку матки, и я не смогла издать больше ни одного приглушенного крика, только едва слышные хныканья и маленькие всхлипы, потому что это было чертовски больно.
Я не могла поддерживать зрительный контакт с Майлзом, мои глаза были слишком полны слез, поэтому просто продолжала время от времени поглядывать на него, пытаясь разглядеть его сквозь муть в глазах.
Папочка был позади меня, и я чувствовала, как кончик его члена настойчиво прижимается к моей заднице, проникая внутрь, даже если я не хотела ему этого позволить. Я надеялась, что он будет мягче, что, может быть, он сжалится надо мной и прекратит эту пытку, не даст мне кончить на них. Но он не собирался этого делать. Он толкался так сильно, что было чертовски больно. Когда он заполнял меня, мне было чертовски больно, и я прикусила кляп, слезы текли по моим щекам.
А потом они оба оказались внутри меня, и я не могла перестать задыхаться от ошеломляющего ощущения, что обе мои дырочки заполнены, рот растянут кляпом, наполнена так сильно, что была уверена, что, по крайней мере, одна дырочка порвется, если они продвинут ее дальше.
— Хорошая девочка, — пробормотал Папочка мне на ухо. — Разве ты не хорошая маленькая девочка…
Они начали двигаться, два незнакомых мне тела, проталкиваясь внутрь меня и вводя свои члены до упора. Я пыталась остановить оргазм, который зарождался в моем центре, но продержалась недолго. Через несколько минут мои хныканья превратились в крики, и я кончала, моя киска брызгала соком на Сэра, моя задница работала на Папочкином члене, а мой рот захлебывался слюной на этом гребаном кляпе. Я плакала не только потому, что было больно, но и потому, что это было чертовски унизительно — быть использованной таким образом. Потому что хоть раз я позволила себе поверить, что мужчине действительно не наплевать на меня, что нужна ему такой, какая я есть, а не ради моего тела. Но Майлз доказал обратное, отправив этих двух мужчин в мою квартиру. И теперь я собиралась доказать ему, какой шлюхой была. Я не могла дождаться, когда он увидит, и чертовски надеялась, что он приклеился к своему окну.
Я позволила им трахнуть себя. И не только это, я позволила им воспользоваться мной, как будто это единственное, на что была способна.
Они опустошили мое тело, не заботясь о том, что я не смогу ходить, когда они закончат, потому что зачем им это? Они уйдут, как только закончат со мной, а я останусь собирать осколки сама, как всегда. Поэтому просто позволила им сделать это, кончая на них, часть меня надеялась, что они скоро закончат, а другая часть, та, *банутая, надеялась, что они не будут торопиться с моими дырками.
И они не торопились. Они ни разу не остановились, крутили меня то так, то эдак и просто трахали, трахали, трахали меня, превращая в жалкое мокрое месиво.
