Почему тогда не возвращалась? Почему упрямо воротила нос и шла куда угодно, но только не к нему?
Да потому что совсем не верилось, что Амелия вот так просто взяла и подписала документы на развод. Та, что брыкалась и мечтала выцарапать мне глаза с таким рвением и пылом? Нет, легко и просто такие, как она, не сдаются. Будут за своё бороться до последнего. А я совсем не готова к таким приключениям. Хорошо, она ещё до аэропорта добраться не успела, а то и здесь бы скандал закатила, опозорив меня перед оставшейся частью города.
— Как ты её убедил? — всё же притормозила и обернулась к португальцу.
А то буду потом терзаться этим вопросом до скончания века.
— Не я. Тюремная камера. Ты сама там недавно, кстати, была. Думаю, не забыла, какая именно. Это место, как оказалось, вообще очень убедительное. Для всех.
— Тюремная камера? — переспросила ошарашенно.
Так вот почему этой девицы не наблюдается на горизонте!
— Амелия совершила нападение. Перед полицейским участком. На гражданку другого государства, — хмыкнул беззаботно Габриэль. — В присутствии десятков свидетелей. Разумеется, она должна была понести наказание.
Ах вот оно как…
Нашёл лазейку.
Разве что…
— На меня что ли совершила нападение? — уточнила и без того известное. — Но я же на неё не заявляла.
Мужчина неопределённо повёл плечом.
— Но она-то об этом не знает, — протянул философским тоном.
С губ сорвался невольный смешок.
— То есть, ты её нагло шантажировал?
— Нет. Разве я похож на шантажиста? Тем более наглого? — раздосадованно отозвался Перез. — Я всего лишь предложил ей мировое соглашение, от которого она была не в силах отказаться, — отмазался, переиначив мои слова, хотя суть оставалась той же. — И даю тебе своё слово, больше она тебя никогда не потревожит. Ей запретили приближаться к тебе, — заверил.
— То есть, говоришь, обо всём позаботился, — хмыкнула в ответ.
Где-то глубоко внутри моей бедовой головы вновь воспарила надежда. Та самая, которую я запихивала глубоко-глубоко.
Пришлось её туда запихивать заново и с особым усердием.
А то думать мешает!
— Я ничего не говорю. Лишь отвечаю на твои вопросы, красавица, — улыбнулся Габриэль.
И опять это его “ничего”.
Бесячее!
Еле стерпела, чтоб банально не зарычать на фоне вмиг переполняющего меня бешенства. Даже кулаки сжала.
Помогло.
Возобновила свой маршрут. Тот, который поближе к зоне международных вылетов и заодно подальше от Переза.
Надо срочно успокоиться. Разобраться в себе и своих нелепых реакциях на этого мужчину. Да, время наедине с собой пойдёт мне на пользу. Дома. Мне никакой самец, тем более бессовестный и с тиранскими замашками, сейчас вообще не нужен. Лучше начну всё с чистого листа. Самостоятельно. И никто мне будет не указ. Никто не обидит. Наверняка. Не солжёт. Не предаст. А Габриэль… Разве я могу остаться? Ни в коем случае. Я этого португальца вообще плохо знаю. Не раз обманывал меня. Ну, а то, что в итоге всё равно каждое своё слово сдержал и по сути ни разу не предал, да и вообще почему-то безудержно тянет к нему, несмотря ни на что, даже на наличие психованной жёнушки…
— Ты же сама сказала, приходить к тебе, когда случится мой “грёбанный развод”. Потом-то у тебя ни одного повода меня заново отшить не останется. Так что, вот — жду, когда он, наконец, уже случится, — донеслось мне уже в спину тихое и приглушённое. — Два часа девятнадцать минут осталось.
Как на невидимую стену налетела, на ровном месте споткнулась. Остановилась, как вкопанная. Быстренько подсчитала оставшееся время до моего вылета и вероятность, с которой успею сесть на самолёт до того, как случится сие несомненно знаменательное событие в его жизни. О том, о чём перед его последними словами размышляла, я тоже вспомнила.
И…
Не слышала шагов Габриэля. Пропустила тот момент, когда он приблизился вплотную, оказавшись за моей спиной. Потому и охнула от неожиданности, когда развернулась, расширенными глазами уставившись в хмурые, немного уставшие черты мужского лица. Так я и не произнесла ни слова. Как бы сильно ни кричало моё сознание: “А что потом? Тоже ничего?!”. Надоели расспросы. Хотя знать, что потом будет, всё равно требовалось. Вот и я… узнала. Потянулась к мужскому запястью, тронула циферблат на его левой руке. Перевела стрелки. Ровно на два часа двадцать минут вперёд.
Реакция последовала незамедлительно.
— Ты же понимаешь, что даже если попытаешься сбежать, будешь кричать и сопротивляться, тебе всё равно никто не поможет? — уставился на содеянное мной Габриэль, пока на его губах расплывалась предвкушающая ухмылочка.
— Вообще-то это аэропорт международного уровня, — не согласилась с ним. — Тут повсюду видеонаблюдение. Уж не знаю, как ты умудрился внушить той девушке не продать мне билет, но похищение среди толпы… — так и не договорила.
Сильная рука обвила за талию и властно притиснула к мужчине.
— Глава службы безопасности аэропорта — мой бывший одноклассник, — перебил меня Габриэль. — Ну и, ты же не забыла, что шеф полиции — друг нашей семьи? — добавил насмешливо.
Напоказ обречённо вздохнула. На переведённое вперёд собственной рукой время посмотрела.
— Ещё скажи, что к кровати привяжешь?
— Обязательно привяжу, — заверил со всей серьёзностью Габриэль.
— Извращенец, — фыркнула встречно.
А он… он же реально извращенец!
И похититель!
Пленитель!
Моего сердца.
Который не стал и дальше передо мной распинаться. Проявил самую привычную черту своего чутка мерзкого и капельку хамоватого характера. Самовольно подхватил меня на руки. Сперва на руки. Потом — на плечо перекинул. Ещё и по заднице аккуратненько шлёпнул. Так и направился вместе с пленённой и похищенной мной прочь из здания аэропорта.
— Выйдешь за меня замуж? — произнёс до того будничным тоном, что я сперва ушам своим не поверила.
— Зачем? Чтоб папочка не допекал? — съехидничала.
— Ага, — согласно кивнул мужчина. — Я ж теперь разведённый. По-любому придётся снова жениться. А на ком ещё мне жениться, если не на любимой занозе?
Могла бы отпустить парочку-другую комментариев на тему фиктивных браков, а также браков по расчёту, но подлые мыслишки упорно не желали на этом сосредотачиваться.
— На любимой? — полюбопытствовала.
— Любимой, — отозвался с мягкой улыбкой мужчина, продолжая бодренько шествовать на улицу. — Люблю тебя, шельма моя рыжая. И ни за что не отпущу.
Всё.
Шах и мат.
По всем фронтам.
Хотя нет.
— А девочки?
— А что девочки? Всё нормально с ними.
И это уже совсем другая история…
