Этот парень отрывается от трассы с двойной сплошной, немного приподнимает одну бровь и решает уточнить:
— Например?
— Вот, — я немного тяну, смущённо не решаясь говорить, — например, все эти цветочные магазины — это же пшик, не больше.
— Пшик?
— Да. Понимаешь, они же просто завянут и всё. Ради чего всё это? Ради мусорного ведра?
Мы сворачиваем куда-то, направляясь явно за городскую черту. Что он задумал? Опять игры с огнём? Не наигрался ещё? Я не хотела бы провести этот день, снова смотря на Арину и Рафа. Меня бесит их счастье, не объясню почему. Так, о чём я там говорила? Чего он до сих пор ждёт?
— А, да, — вспоминаю, — вот, смотри, — раскладываю на пальцах, будто объясняю что-то серьёзное, — разве стоит женское внимание расходов на транспортные, на выращивание, на предотвращение всех болячек, на месяцы полива? — Говорить всё это ему в глаза как-то нелепо, — Хотя благодаря цветочной нише огромное количество людей имеет работу, да, но... но это же просто прихоть!
— Тебе жалко живые цветы? — Спрашивает Мир, едва заметно улыбнувшись.
И чёрт возьми, да!
— Немного. Просто я — как тут оправдаться? — не вижу в этом смысла.
— Знаешь, я говорил, что ты удивительная.
Почему-то с его губ это не звучит чем-то похожим на "ты чокнутая". Снова никаких обвинений, хотя сам на тот злосчастный букет, подаренный после моей защиты в универе, он явно спустил не одну тысячу. Кажется, я забыла его где-то в Светиной квартире — оставила ей неприятный подарок в виде повянувшего веника, зловонно скучающего в одиночестве.
Кладу ладошки на колени, глубоко выдохнув.
— Как-то так, Мир.
Он снова чуточку улыбается, не отрываясь на меня.
— Хорошо, я запомнил.
Вот, почему меня это радует? Почему мне хочется рассказывать ему своё дурацкое мнение на счёт совершенно идиотских вещей, а?
— Так куда мы едем, кстати?
— Я уж думал, ты не спросишь, решив мне довериться. — Опять улыбнулся шире.
— Тебе стоит доверять? — Парируя ему, откровенно засмотревшись.
Он замечает мой изучающий взгляд, но, к счастью, решает никак это не комментировать, сделав вид, будто всё так и должно быть.
— Попробуй, Нин. Хотя бы сегодня.
Смотрю на часы на приборной панели, отсчитывая время до полуночи.
— Хорошо, у тебя меньше шести часов, Мир.
Он прикусывает нижнюю губу, следом сглатывает и отводит взгляд, выстраивая авто в крайнюю левую полосу. Не знаю почему, но сейчас — вот такой — он мне чертовски нравится.
В конце концов, я уже согласилась. Я уже в его машине. Я сама ждала этого. Мысленно смакую ощущение собственного выбора, собственной значимости. Круто! "Са-ма", будто так и должно быть! Да-а уж, что он вообще со мной делает?
— Я постараюсь не подвести твоё доверие. — По деловому чеканит, разгоняясь.
— Уж постарайся. — Также деловито парирую, поражаясь своей не слетающей с губ улыбке.
Жутко хочется с ним улыбаться. Даже тянет радоваться, что сегодня мой день рождения. Этой показной счастливой пыли обязательно завтра исчезать? Всё будет как раньше, будто ничего и не было, да?
Но почему мне кажется, что с Дамиром всегда так уютно.
Чёрт возьми, мне впервые с кем-то "уютно"! В салоне машины — так уж точно.
У Тёмы пыталась сесть красивее и не вздрагивать от его колких иголок, напоминающих про мою тупость, нескладность и зависимость от него, когда по утрам он удостаивал меня чести и отвозил в универ из его загородного коттеджа. У папы — да, тоже что-то подобное. Да чёрт с ними!
Впервые не тону в воспоминаниях, просто наслаждаясь нашей поездкой. Удивительно, но, кажется, впервые выдергиваю себя и нахожусь вот именно "здесь-и-сейчас".
А сейчас мы приближаемся к какому-то мосту. И то, что вижу я, уже вызывает лёгкую панику. Что я там обещала? Доверять? Чо он задумал, блин!
Дамир паркуется у обочины возле пяти оставленных тачек, приглашает выйти, помогает выбраться из машины и легонько берёт за руку, показывая в сторону громадного перекрытого дорожного моста, примерно на середине которого столпились люди.
Я могу не спрашивать, но...
— Что там?
Не даю ответить.
— Только не говори, что заставишь меня...
Притормаживаю, выискивая в его лице ответ. Дамир пожимает плечами, немного искривив губы.
— Нет, прыгну я. Но если захочешь, на твой вес есть оборудование.
Потрясающе, мать его!
— В смысле, "прыгну".
— В прямом, Нин, — обдаёт чуть ли не забытым акцентом, — те ребята — мои друзья.
Показывает вперёд, давая мне разглядеть троицу в какой-то тёмной спец. одежде. Да мать его, кто бы сомневался!
— Ты дружишь исключительно с чокнутыми!?
Не обижается. Наоборот, смеётся.
— Сделаю вид, что этого не слышал.
— Нет, ну, серьёзно! — Не даю ему идти дальше. — То фаер-шоу, то бабушка, читающая по лицам, то — чуть ли не говорю про Стаса с его чёртовым стриптизом, но вовремя затыкаюсь, — то... то теперь вот это! И ты ещё и прыгаешь!? Ты? Ты прыгал когда-нибудь?
Сколько там метров-то, мать его...
Под мостом журчит бурная река. Люди ликуют, сподвигнув на прыжок какую-то девчонку, кто-то проверяет тросы, а внизу, на том берегу, кажется, гулит шайка группы поддержки. Я не хочу разбирать, что за песни они там поют, но...
— Ты вроде решила мне доверять.
— Ты чокнулся? Я не соглашалась отпевать твоё тело в свой др, если этот чёртов трос лопнет! Ты... ты прыгал раньше?
Он смотрит в глаза, отрывая моё внимание от всего этого. Выжидает пару мгновений, кладёт руки на мои щёки, приближаясь.
— Это не страшно.
Сглатываю. Добавляет.
— Я прыгал далеко не раз.
Ммм, шикарно!
Решай сама
Нина
Этот мост растянулся метров на сотню, как вообще им сюда разрешили?
— Тут закончены ремонтные работы, на днях проверка приняла всё, но проезд транспорта пока не восстановлен.
Да, они не чокнутые. Да, они просто не боятся шагнуть в пустоту. Да, они не боятся лететь, веря верёвкам толщиной с мой кулак. И да, они не боятся разбиться.
Они — не я.
— На самом деле, мы уже хотели заканчивать. Думали, вы не приедете.
Мне... страшно отпускать его. Хотя Мир уже даже перезнакомил меня с этими Андреем-Толей-Ромой. И если двое первых глубоко и сознательно женаты, то второй в светской жизни оказывается каким-то фотографом, определенно положившим на меня глаз. И это драконит — Дамир улыбается, позволяя какой-то девчонке зафиксировать на себе амуницию, он будто не замечает всей этой сальности. Или мне так только кажется? Девица затягивает ремни, поправляет шлем на его голове, пока эта троица пуляет шутками и гоняет своих и чужих жён за фотоаппаратами и заканчивающимся чаем.
— Мир, — хохочет перекачанный Андрей, — ты только не слишком перед девушкой красуйся, ага? А то лыба скоро треснет.
Дамир находит меня взглядом, заставляя смутиться.
— Не треснет. — Говорит совершенно спокойно тоном изнеженного кота.
— Треснет-треснет, вон, какую зазнобу сюда привёл! — Встревает менее спортивный Толян.
Третий снова проходится по мне сальным взглядом, напоминая ранее услышанное:
— Ей бы в модели, Мир, я бы помог.
Хочется харкнуть и послать на три буквы, но отвечают за меня.
— Нине лучше знать, куда стоит идти. — И кот, кажется, что-то почувствовал.
Я даже отрываю взгляд от асфальта, снова посмотрев вперёд, но мой "защитник" не нуждается в благодарности — он снова во власти той-перестраховщицы.
Хочется заорать что-то типа "проверь ещё раз получше", но девчонка уже отстраняется от него. Наверное, вот и всё. Я не хочу это видеть! Не хочу замирать, боясь и смотря, как этот человек рискует собственной жизнью ради чего-то. Ради чего, блин?
Выдыхаю, закрываю глаза.
Сжимаю предплечья до боли, теряя спокойное дыхание.
