– Ошибаешься…
– Разве? Скажешь ты хоть раз, хотя бы вскользь поинтересовалась моей внешностью? Только перед самой встречей. Тебе было всё равно. И не нужно делать обиженное лицо, мне самому ворошить это неприятно.
– Тогда почему я убегала? Заплатил и бери прямо в машине. Так ведь? – Лера с поразительной скоростью перевоплощается из беззащитной девушки в яростную фурию. Кожу снова обжигает пощёчиной. – Хромая у тебя логика, Беда!
– Любая бы испугалась, – цежу сквозь зубы, осторожно опуская свою ношу на землю. Дик заинтересованно обнюхивает зашевелившийся свёрток, проходится языком вдоль дрожащего хребта. Убедившись, что в намеренья пса не входит ничего криминального, разворачиваюсь к Лере и перехватываю холодные кисти рук, чтобы затем прижать их к своим бокам. Теперь поневоле угомонится. – Лер, с логикой у меня всё в порядке, а вот с нервами – не особо. На будущее не советую размахивать перед моим лицом руками. Я не баран и в состоянии сообразить без оплеух. А теперь выслушай меня внимательно, потому что к этой теме мы больше не вернёмся. Мне плевать, сколько у тебя было мужчин. Плевать где ты подцепила трипак. Плевать, на твои угрозы разрушить Серёгину семью, и готовность ради наживы опуститься до шантажа. Просто пообещай мне, что всё это блядство в прошлом, а я в свою очередь не стану лгать, что вместе нам будет зашибись. Будет по-всякому, но я никому не позволю причинить тебе боль и сам не предам… потому что люблю.
– Угрозы разбить семью? – эхом шелестит она, глядя куда-то сквозь меня, словно всё остальное гроша ломаного не стоит.
Даже такое скупое признание далось мне не просто и прозвучало по факту только благодаря уверенности, что Лере действительно важно услышать, что я чувствую. На самом деле её больше интересует Серёга. И это зверски бесит, мать его.
– Откуда такое стремление мусолить эту тему?! – почувствовав, как тело тряхнуло раздражением, пытаюсь понизить голос, но получается болезненный рык. – Ладно, подскажи, как мне иначе назвать твоё падение на хрен к пьяному мужику, с одной только целью – нащёлкать снимков, чтобы затем вымогать за них деньги? Молчишь?! Вот и правильно. Повторяю, тебе незачем передо мной оправдываться. Было и было.
– Кто тебе сказал про Серёжу?
Ну вот – опять он. Стискиваю зубы, стараясь загнать ревность под контроль. Решил в прошлом, значит в прошлом.
– Кауров и сказал. Я ведь думал, что убил того мажорчика. Позвонил Серёге... Он впрягся, выручил, потом сам чисто по-человечески попросил помощи. Лер, я не мог отказать. Его ошибка только в том, что взявшись глянуть коротнувшую проводку, в итоге изменил жене. А моя – в согласии добыть на тебя равноценный компромат, потому что он не собирался становиться дойной коровой, а ты ни в какую не отступалась. Не думай, я себя не оправдываю, мне было удобно списывать свои действия на благородный порыв. Хотя на деле то был просто провод вымесить злость на вашу женскую продажность. Мы все отличились, поэтому проехали.
– Тим… Всего один вопрос и мы действительно навсегда закроем тему. Какого чёрта ты ему так безоговорочно веришь?
В тихом голосе слышится эхо грядущей истерики. Мне оно не нравится. Отпустив неподвижные кисти, сосредоточенно пытаюсь разобрать выражение её глаз, да толку ноль. Слишком темно.
– Я, конечно, могу плохо знать Серёгу, но кому придёт в голову так подставить родного племянника? Согласись ты выслать хоть один откровенный снимок, на том наше общение закончилось бы. И не было бы ни запугиваний, ни этой дикой поездки загород. Времени до возвращения его жены с роддома оставалось в обрез, Серёга начал подгонять, истерил, что ты угрожаешь ей всё растрепать. Пришлось импровизировать.
– Получается, ты меня не тронул только потому, что побоялся подцепить заразу. Я правильно поняла?
– Лер, я может и мудак, но точно не насильник. Припугнул, не спорю, а принуждать в любом случае не стал бы.
– А знаешь, пошли к тебе, – вдруг выдаёт она скороговоркой, хватая меня за руку. – Получишь, наконец, то чего так сильно хочешь. Чем ты хуже остальных?
Вот что за чертовщина опять творится в её голове?
– Лера, не пори горячку. Я не ради этого пытаюсь объяснить…
– Разве?! – вскрикивает она, но тут же переходит на взвинченный полушёпот. – Лады, давай прямо здесь, как животные. Действительно: лес, двор, кусты – разницы никакой. Просто сделаем это и успокоишься.
– Перестань, – в течение нескольких секунд с силой тру ладонями лицо, пытаясь обуздать растущее напряжение. В голове укореняется пугающая мысль, что Лера реагирует совсем не так, как должна бы. Не оправдывается, не отпирается, не обвиняет, только дышит надсадно, будто я сейчас не расставил всё по полочкам, а с ноги пару раз заехал. Где-то я определённо просчитался.
– Помоги, молния заела, – прерывистый шёпот звучит намного ближе, чем пару мгновений назад, вызывая естественный рефлекс раскрыть глаза, о чём тут же приходится пожалеть. Лучше бы мне этого не видеть.
Её тело после той адовой фотосессии в пролеске мой личный фетиш, апогей самых откровенных желаний и непереносимо мучительное искушение. Между нами расстояние в полшага, бывало и меньше, но мне впервые так тяжело вдохнуть раскалённый до предела воздух.
Я скольжу шальным взглядом по выпуклостям обнажённой груди, по впадине живота до спущенного на бёдра платья и сквозь пелену своего нечеловеческого вожделения вижу переполняющее Леру отчаяние. Не хочу так. Мне мало податливого тела и согласия, мне нужно больше, чем разрядка. Я эгоистично жажду полного единения.
Как во сне провожу ладонью по ледяной коже, усыпанной мурашками. Леру знобит. Сжимаю пальцами острое плечо, пытаясь поделиться своим теплом. Она всхлипывает. Закрывает глаза. Тяжёлая капля стекает по щеке к подбородку, тускло отражая тот немногий свет, что достигает нас от освещенного крыльца и срывается свинцовой пулей мне в сердце, выпуская наружу нечто убийственное по своей мощи. Доверие. К чёрту факты, я больше не могу игнорировать ни её смятения, ни слез.
Она запрокидывает лицо, подставляя губы для поцелуя. Мотнув головой, решительно поднимаю вторую руку, возвращая красный атлас на место. Кажется, слышно, как шипит моя кровь, когда кисть задевает напряжённый сосок, реакцию Леры на холод или того хуже – проявление страха. К сожалению это что угодно, только не страсть. Я мечтаю о ней как одержимый, но сейчас не пойду дальше даже если это мой единственный шанс сделать её своей.
– Почему? – в Лерином тоне нет огорчения, впрочем, и радости тоже. Он безжизненный как голос навигатора. – Или уже не хочешь меня?
– Нереально хочу, – цежу сквозь зубы, чувствуя обескураживающий прилив желания от прикосновения прохладной ладони, несмело проскользнувшей мне под кофту, чуть выше границы ремня. Привстав на цыпочки, она касается моих губ в солёном поцелуе.
– Тогда бери, пока дают. Так у вас, кажется, принято.
Я резко отстраняюсь, чтобы не дать своей крыше окончательно отъехать, когда она касается и второй ладонью моей кожи. Собственная похоть, боль и страх теряют силу, стоит признаться себе, что в этом прогнившем от двуличия мире Лера как-то незаметно стала для меня особенной. Той, ради которой хочется быть лучше.
– Нет, – ловлю её руки и отвожу подальше от своего обезумевшего тела.
– Почему?
– Потому что ты дорога мне.
От её усмешки холодом сковывает внутренности.
– Поздновато включать рыцаря после того, как повесил ярлык, даже не потрудившись узнать у меня как всё было. А точнее не было. Не было у меня ещё никого! Ты это понимаешь?!
Финиш. Полный и бесповоротный. Спорить нет смысла, я адски проштрафился. Недели на то, чтобы её узнать против слова члена семьи оказалось недостаточно. Теперь хоть наизнанку вывернись этого не изменить. Начнись наши отношения иначе, всё бы могло сложиться как в сказке – Лера первой осознала. Вот именно – могло бы! А теперь мы в заднице.
Да чёрта с два! Ещё не поздно переиграть.
– Начал догадываться, – хочу добавить, что всё исправлю. Не ради очистки совести, а ради нашего завтра, и послезавтра, и каждой секунды, что нам отмеряна жизнью, но не успеваю.
