– Действительно, абсурд.
Отец и сын рассмеялись.
– Думай, сын! Думай!
Интернет взорвался! Никому неведомый певец получил приглашение в Метрополитен-опера! Ролик с ариозо Роберта в исполнении Мунтяну за неделю побил рекорды посещаемости в Ю-Тубе. Никто не мог такого ожидать! И, разумеется, куча грязных сплетен тоже появилась, а как в Интернете без этого! Кто-то даже додумался до такого: «Евгения Истомина, в свое время выведшая на орбиту своего гениального брата Антона Истомина, по-видимому, собралась с силами для нового броска – теперь она поддерживает Андрея Мунтяну, никому не известного до сей поры баритона из России, молдаванина по происхождению. Голос у Мунтяну и вправду недурен, так что мощные связи госпожи Истоминой приносят свои плоды – Мунтяну уже приглашен в Метрополитен-опера в Нью-Йорке!
В случае с братом все было понятно, а тут… Вряд ли у Мунтяну есть средства, достаточные, чтобы оплатить услуги госпожи Истоминой, а посему создается впечатление, что бедному певцу приходится расплачиваться, что называется, натурой. Впрочем, госпожа Истомина еще довольно привлекательная женщина…» И все в таком роде. Ну и, разумеется, фотографии: мы с Андреем в магазинах, в пивной и т. п.
Андрей пребывал в такой эйфории, что даже не замечал этих пакостей. Я только посмеивалась. Но Мирон негодовал!
– Вот поймал бы скотину, своими бы руками придушил на фиг!
– Да не обращай внимания! Это же клоака! Всякий идиот и недоносок имеет возможность выплескивать в Сеть свою злобную зависть, свои комплексы. Не бери в голову! Зато Андрей уже получил чуть ли не всемирную известность! Ищи в этом дерьме жемчужное зерно!
– Я люблю тебя, Женька!
– Мирон, мы же договорились!
– Хорошо. Я тебя ненавижу!
– Вот так-то лучше!
Через три дня мы с Фариком летели в Барселону, на два концерта. Он был очень печален.
– Фарик, что с тобой?
– Да так… Знаешь, я тут много музыки слушал и пришел к выводу, что я никудышный дирижер…
– Как интересно!
– Понимаешь, успех у публики и даже у критиков – это чепуха, главное, как ты сам себя оцениваешь. Я вот послушал записи Фуртвенглера… Вот это был дирижер! Знаешь, он как-то слушал в «Ла Скала» «Фиделио», а дирижировал Караян, можешь себе представить? Так Фуртвенглер сказал о нем: «Я недавно летел на самолете и видел в окно поля цветов. Красиво, но запаха-то нет». Вот и мне кажется, что у меня нет этого запаха…
– Фарик, мы же не знаем, что говорил, допустим, Тосканини о том же Фуртвенглере…
– Ты чудо, Женька, – вдруг улыбнулся он. – Тосканини однажды услышал по радио, как Фуртвенглер дирижирует «Тристаном» и схватился за голову: «Он играет на семь минут медленнее, чем надо! Он с ума сошел!»
– Да-да, я знаю, а Фуртвенглер на это заявил, мол, передайте Тосканини, что я немец, а немцы даже ходят медленнее итальянцев! Так что успокойся, Фарик…
– Жень, скажи, а это правда?
– Что?
– Что ты согласилась выйти за Мирона?
– Так! Он тебе проболтался?
– Ну да. Он подвыпил на радостях и под большим секретом мне признался…
– А ты зачем проболтался?
– Я понимаю, Женечка, ты это сгоряча, от обиды на своего Костю… Но только ничего у вас с Мироном не выйдет. Вы с ним овощи с разных грядок. Я от всей души желаю счастья и тебе и ему, но…
– А разве так важно быть с одной грядки?
– Да. С годами это начинаешь понимать. Конечно, бывают исключения…
– Мирон – чудесный человек!
– Согласен. И прекрасный друг… И вообще… Но, поверь, выйдя за него, ты будешь несчастной, ты ведь не любишь его. И еще потеряешь надежного друга. Знаешь, твой Костя не виноват в том, что когда-то сошелся с такой скверной бабой.
– Это я понимаю, я даже могу согласиться с тем, что она все наврала по поводу их недавней встречи. Я знаешь чего не могу пережить?
– Что это именно она?
– Да, и не только…
– А что еще?
– Что она называла его Тигром. Меня тошнит.
– Женечка, это чепуха, – улыбнулся Фархад. – Знаешь, если бы вся эта заваруха случилась лет эдак через восемь-десять и ты собралась бы за Мирона, я бы молчал… А сейчас этот брак – нонсенс. Если ты выйдешь за него, будешь несчастной, и он, кстати, тоже, а вы оба мои самые близкие люди, и я не хочу видеть вас несчастными. Помнишь, как у Пастернака? «Нас мало, нас, может быть, трое…»
– Фарик, а эта твоя футбольная жена, она что-нибудь в жизни читала?
Он рассмеялся.
– Только кулинарные книги.
– Вы с ней тоже были с разных грядок!
– И чем это закончилось?
– Но ведь ты любил ее?
– Я не знаю. Это было наваждение… Я увидел ее впервые в Марбелье, на пляже. Она была поистине совершенна, я глаз не мог оторвать. Но она была с компанией, и я даже подойти к ней не осмелился. А однажды я поехал верхом…
– Ты ездишь верхом?
– Да, и очень люблю, но почти никогда времени нет… Так вот, я поехал верхом и вдруг увидел ее. Она одна прогуливалась в парке. Я опять ослеп… А она сказала: «Ну надо же, живой принц…» Вот так и завертелось.
– Тебе ее не хватает?
– Нет. Все кончилось. Я прозрел, и мне стало стыдно. А впрочем, это уже прошлое, вот видишь, я уже смог спокойно рассказать тебе о ней. И мне даже стало легче. Знаешь, вероятно, самый умный поступок в моей жизни – это работа с тобой. Говорят, не надо работать с друзьями, это чепуха! Хотя… Если бы не ты, наша работа с Мироном могла бы закончиться плачевно, – засмеялся он. – Вот поэтому я и хотел бы сохранить наш тройственный союз. А кстати, твой Костя не возражал бы?..
– Нет. Он говорил, что это даже хорошо, если мы будем расставаться… Но, знаешь, я не могу о нем думать.
– Но это пока?
– Кто знает…
– Жень, ты только не говори Мирону об этом разговоре.
– Я-то не скажу.
– Знаешь, если бы не Мирон…
– То что?
– Я бы сам на тебе женился. Мы с одной грядки, мы понимаем друг друга с полуслова…
– Нет, Фарик, ерунда это все, не пойду я замуж ни за тебя, ни за Мирона, ни за Костю… Не хочу! Я лучше всего чувствую себя, когда я свободна как ветер. А ты скоро влюбишься в очередную красавицу…
– О нет! С меня хватит!
– Никогда не говори «никогда»!
– А ты знаешь, что Мирон спас мне жизнь?
– Ты как-то намекнул…
– Да, если бы он пришел на час позже… Да ну, стыдно рассказывать. Короче, я оказался слабаком… И странно, тебе я почему-то могу в этом признаться…
– Брось, Фарик! Что было, то было. А я вот, свинья такая, не поблагодарила тебя…
– За что?
– За деньги, которые вы перевели этой…
– Ох, Женька, это такая чепуха.
– Нет, это не чепуха.
– Мы же друзья. Разве ты для меня не сделала бы что-то подобное, если бы могла?
– Не вопрос!
– Вот, мы с тобой так рассиропились, даже не заметили, как прилетели.
