Я не понимаю…
Придется пояснить и освежить память.
— Имя Кожин Валерий Игнатьевич тебе говорит о чем-то?
— Н-нет. — Голос предательски срывается, а зрачки инстинктивно расширяются, выдавая ее с потрохами.
— Не ври, — рявкаю зло. Кира вздрагивает и отводит глаза в сторону. — Расскажешь все сама — может быть, отделаешься условкой. Упрешься — привлекут как соучастницу.
— Я не понимаю. — Она качает головой, включая конченую идиотку. Но мне не заходит такой спектакль.
— Чего ты не понимаешь? — рычу на нее и припечатываю ладони к столу. — Как действовала по наводке Кожина? Втерлась в доверие, сливала информацию и всячески саботировала деятельность моей компании?
— Я этого не делала. — Кира нервно ломает пальцы и кусает губы. Хотел бы я ей поверить, но факты вещь упрямая, и они против нее.
Открываю первый ящик, достаю папку, которую передал мне Игнат, и швыряю перед ней на стол.
— Вот здесь подробнейшим образом написано о каждом твоем шаге в моей компании.
Хорошо, что Игнат предложил свою помощь в этом вопросе и провернул все так, что никто ни о чем не догадался. Это дало возможность взять Кожина с поличным. Правда, в аэропорту.
Кира мельком пролистывает документы.
— Все не так, как ты думаешь.
Даже слушать не хочу никаких оправданий. Не интересно, да и времени нет.
— Я хочу знать лишь одно — зачем? — склоняюсь к ней. — Разве я мало тебе платил?
— А ты думаешь, все и всех можно купить? — Кривая усмешка искажает губы.
— Разве нет? — вопросительно приподнимаю бровь.
— Я люблю его. Это все ради нас! — так горячо и отважно, аж диву даешься.
— Ах вот оно что, — хмыкаю я и качаю головой. — Какие же вы, бабы, дуры. Кожина твоего с рейса сняли. Он собрался валить из страны.
— Этого не может быть! — Кира вскакивает с места так резко, что стул падает на пол. — Ты врешь! Ты все это специально…
Договорить она не успевает. Дверь открывается, и в кабинет входят три человека в строгих костюмах.
— Кира Андреевна Стрельникова?
Она разворачивается и замирает.
— Да, — выдавливает из себя бесцветным голосом.
— Вам нужно пройти с нами.
— Нет, я не пойду, — пятится, пока не упирается в стол.
Ребята работают быстро и аккуратно. Берут под руки и ведут к двери. Кира кричит, упирается, но справиться с ними не получается.
Вскоре все стихает. Без сил опускаюсь на стул и роняю голову на руки. Устал жутко. Но рад, что все закончилось. Идея Игната сработала на отлично. Все злодеи получили по заслугам. Надо же, я так верил Кожину, а он оказался обычной завистливой сволочью. Когда его бизнес прогорел, Валерий решил отыграться за мой счет. Подставить меня и свалить с деньгами в безбедную жизнь за границей.
Но ничего не вышло. И все благодаря Тасе. Улыбаюсь, вспоминая о ней. Так хочется позвонить, но она, наверное, уже спит. Не хочу будить. Пора ехать.
Читаю Сонечке сказку. Давно пора спать, зевает уже вовсю, но отказывается меня отпускать. Скучает, бедная. Когда уже закончится это томительное ожидание? Адвокат Алексея сделал все возможное и невозможное, чтобы заседание суда, наконец, назначили. Хочется верить, что Новый год мы будем встречать вместе.
— Мамочка, а папа скоро приедет? — Соня водит пальчиком по моей руке и лукаво заглядывает в глаза. Маленькая лисичка. Чего-то явно хочет, но заходит издалека, чтобы не наглеть.
— Завтра. А что ты хотела?
— А он пойдет с нами в кино?
— Пойдет, — не могу сдержать улыбку.
— Скорее бы уже, — тяжело вздыхает и опускает глаза.
С Алексеем у них сложились вполне определенные отношения. Она принцесса, а он ее верный паж. Не считая того, что Гордеев балует ее невозможно, так еще и поддерживает всякие шалости. Рядом с Соней он будто сам становится ребенком и хулиганит наравне с ней.
— Закрывай глазки и засыпай, — целую нежную щечку. — Проснешься — и будет «завтра».
Снова вздыхает, но послушно сползает по подушке и переворачивается на бок.
— Спокойной ночи, — бормочет Сонечка и прикрывает глазки.
— Сладких снов, — улыбаюсь и выключаю свет, оставляя лишь едва заметный ночник.
Дожидаюсь, пока девочка заснет, и осторожно выбираюсь из ее кровати. Накрываю одеялом, гашу ночник и бесшумно выхожу из комнаты.
Гордеев сегодня не приедет, а я так старалась готовить ужин. Думала, посидим всей семьей, но, видимо, не судьба. Убираю еду в холодильник, а тарелки в шкаф. Хоть один плюс — завтра не готовить. Улыбаюсь и зависаю в пространстве, пока мою посуду. Не обижаюсь, просто очень соскучилась. Без Алексея все теряет краски, становится бесцветным. Или я загоняюсь? Да просто влюбилась в собственного мужа, как девчонка. Опять. А может, никогда и не переставала его любить, только не хотела себе признаваться в этом.
В нашей комнате на кровати лежит очень откровенное и провокационное белье. Купила специально для Алексея, чтобы порадовать и соблазнить его. Сегодня уже не пригодится. Убираю комплект в ящик. В душе все трепещет от волнения. Представляю, как Гордеев на меня посмотрит.
Колючие мурашки волной несутся по коже, а дыхание перехватывает от волнения и предвкушения. Закусываю губу и прикладываю ладони к пылающим от смущения щекам.
Когда только я успела стать такой развратницей?
Юркаю в постель и блаженно прикрываю глаза. Счастливая, но жутко соскученная. Обнимаю подушку Алексея и жадно втягиваю едва уловимый запах. Сразу становится тепло и спокойно. Надо скорее уснуть, и наступит «завтра». Я, как и Сонечка, очень этого жду.
Трусь щекой о подушку и прикрываю глаза, но заснуть мне не удается. Телефон призывно вздрагивает, извещая о входящем сообщении. С твердой уверенностью, что это Гордеев, открываю. Номер неизвестный. Какое-то видео, но на превью лицо Алексея. Неприятное предчувствие закрадывается в душу, но я стараюсь отогнать его. Сажусь на постели и нажимаю «плей».
Картинка долго фокусируется, пока не останавливается на двух лицах. Гордеева и какой-то девушки. Сразу понятно, что они довольно близки. Судя по всему, отдыхают и веселятся в каком-то клубе. Вот, значит, какие у него дела…
— Леш, тебе хорошо? — спрашивает девушка, перекрикивая музыку.
— Очень, — отвечает Гордеев и залпом выпивает рюмку чего-то. Губы расплываются в пьяной улыбке, а меня словно пронзает насквозь.
Дальше
