— Ну и ливень, — устало подмечает он.
— Сынок, — Амалия улыбается ему, оторвавшись от кулинарной книги, в которой они уткнулись обе с малышкой, обвязавшись фартуками. Оливия тоже поднимает голову и приветственно машет ладонью. Вид у нее конечно счастливее некуда. Она вся сияет.
— Да ты весь промок. Милый, давай переодевайся быстрее и иди к нам.
— Спасибо, мама. Ким, — он мрачно кивает на выход, обращая на меня взгляд и я понимаю, что таким образом Кейн хочет уединиться. Я поспешно встаю, бросаю сбивчиво извинения и следую за ним, едва подоспев ухватиться за ручку спальни, когда он зашёл внутрь.
Прикрыв за собой дверь ладошкой, я почему-то сглатываю, медленно проходя. Я слышу стук дождя по оконному стеклу, да затихающие раскаты грома вдали. Кейн обеими руками взъерошивает волосы на затылке и делает пару шагов по направлению к окну.
— Что-то случилось? — взволнованно спрашиваю я. — Мне показалось, что ты был обеспокоенный и о чем-то…
Тут Кейн поднимает голову, он делает шаг мне навстречу и сгребает меня в охапку. Он целует меня. Жарко и напористо, но нежно и мягко, осторожно касаясь кончиками пальцев моей талии.
Оторвавшись, Кейн прокашливается.
— Извини, — бросает он, заливаясь лёгким румянцем. Это кажется мне до ужаса милым. Я улыбаюсь, и уже сама тянусь к нему, запустив руку в его волосы, но тут он выдает:
— Ким, я еду в командировку.
Мне кажется, что кровь в моих жилах застывает вместе с повисшей рукой. В комнате на мгновение повисает абсолютная невозможная тишина, но всего на мгновение: затем комната наполняется моим тихим вздохом и общим негромким шумом стихающих капель по стеклу. И всё равно, когда я замираю посреди комнаты подобно статуе, мои выдохи не получаются по уровню громкости большего, чем шепот.
— Опять? — удивленно выпаливаю я. — Нет-нет, подожди. Это связано с похитителями Сары, не так ли? Да, точно. Ты опять что-то скрываешь и не хочешь, чтобы я волновалась, да?
— Нет, Ким, послушай, нет. Это обычная командировка, правда. Я поэтому попросил тебя пожить неделю у матери. Учитывая недавние события и спонтанный переезд, по правде меня очень волнует твое душевное состояние. Я подумал, что мама поможет тебе отвлечься и займет тебя чем-нибудь интересным. Честно говоря, мне очень хотелось, чтобы вы нашли общий язык… Этот домик я кстати снял для нее. Когда только я вернулся с Оливией в город, я узнал, что после выписки она пыталась вернуться домой, но не могла. Она первое время бомжевала, потому что ей было негде жить. В общем, Ким, — Кейн быстро встряхивает головой, прежде чем я могу вообще открыть рот и переводит разговор в менее уязвимое для себя русло. — Я хочу сказать, — он переводит дыхание, поднимая голову. — Что просто хотел, чтобы вы узнали друг друга поближе.
Я молчу, продолжая глядеть на него, потому что слова застряли где-то в горле. И это странное ощущение, очень-очень странное…
— У вас все хорошо? — голос Кейна натягивается как струна, очевидно восприняв мое молчание как тревожный сигнал и я подмечаю, как взволнованно дёргается его кадык. — Как тебе… Моя мама?
Сложности его отношений с моими родителями до сих пор остаются для нас обоих особенно наболевшей темой, о чем он не особо хочет говорить, но я знаю, что рано или поздно найду нужный ключ к этой двери, как бы там ни было. Я с полминуты разглядываю его, делаю шаг вперёд и накрываю ладонью ему щеку.
— У тебя очень добрая и заботливая мать, Кейн, — мягко отвечаю я. Он заглядывает в мои глаза и видит, что я говорю честно. Его взгляд плавно скользит вниз, вызывая у меня слабость в ногах и задержку дыхания.
— Правда, я ещё не видела, чтобы обо мне так беспокоился малознакомый мне человек.
Его губ касается мягкая усталая улыбка.
— Я рад, Ким. Ты представить себе не можешь, как.
Я плавно выдыхаю, подаюсь вперёд и прикрываю глаза, уткнувшись лбом в его плечо.
— Возвращайся скорее, пожалуйста, — шепчу я. — Твоя мама замечательный человек, и мне с ней хорошо, но я скучаюпотебе.
Руки Кейна накрывают мои плечи. Одна его рука мягко ложится мне на спину, другая — на пояс, он притягивает меня к себе и легонько целует в лоб.
— Знаю, малыш. Обещаю, что скоро всё закончится и мы снова будем вместе.
Я крепче обнимаю его за талию, и лёд в моём сердце начинает понемногу оттаивать. Мы стоим и слушаем, как за окном шумит стихающий дождь.
69
Я выдыхаю через рот и медленно разворачиваюсь, прислонившись к стене спиной. Вытаскиваю сигарету и зажимаю её губами.
Зажигалка. Щелчок. Вдох.
Разъедающий лёгкие тяжёлый дым и туман в сознании.
Я теряю счёт времени, пока выкуриваю одну сигарету за другой. Дерьмовая привычка, знаю. Но как же успокаивает. Краем уха слышу, как основной холл постепенно наполняется шумом и голосом диспетчера. Мобильник отзывается в кармане лёгкой вибрацией. Тушу сигарету о стену, оставляя на сероватом камне чёрный след от пепла, и тянусь в карман за телефоном.
— Ты где? — в трубке стрекотит встревоженный голос Блейка.
— В аэропорту конечно, — удивлённо отвечаю я. — Где мне ещё быть?
По округе плывет шум и хаос толпы. Я так и чувствую, как в воздухе искрит повисшее напряжение. Это такое странное ощущение.
— Ладно, — не без облегчения говорит Блейк. — Как будешь на месте, позвони мне.
— Да, мамочка.
— Кейн, давай только без этого. Я уже извинился, чего ты от меня хочешь?
— Ладно, извини, — сдаюсь я. — Прошу тебя, присмотри за ними.
— О чем речь, приятель. Глаз не спущу.
— Я думаю, что за неделю управлюсь.
— Может, удастся быстрее. Я договорился, чтобы наше предложение рассмотрели в первую очередь. Они заинтересованы в нашем предложении. Кейн, послушай, я бы и сам поехал, но не могу сейчас оставить дочь одну, сам понимаешь…
— Я понимаю.
— Спасибо, — выдыхает Блейк.
Наш негласный разговор плавно пересекает молчание. Да, я понимаю. Если бы не дай Бог Ким или Оливия пострадали, я бы тоже не отошел от них ни на шаг. Впрочем, этим я и займусь, как только вернусь из своей командировки. Я смотрю на галдящую толпу людей, спешащих на посадку и понимаю, что мне нужно поторопиться. И все же я решаю его спросить.
— Послушай, тебе Элайна не звонила случайно, ничего такого?
— Нет, с чего бы?
Удивленный ответ Блейка. Я бы сказал, что, есть чего бы, но он до сих пор клятвенно уверен, что она не беременна и солгала ему. Честно говоря, я уже сам не знаю, где правда, а где ложь.
— Ладно, не бери в голову, — устало отмахиваюсь я.
— Если что, звони. Я на связи.
Еще пару мгновений и я смотрю на телефон, издающий одинокие обрывистые гудки. Блейк положил трубку. От меня не укрылось то, как резко поменялся его тон. Став более резким, или я бы даже сказал, больше оборонительным.
Элайна замолчала. Странно.
Но я не стану вновь бросаться ей на помощь, писать и тем более звонить. Как бы там ни было, ее я тоже могу понять, но последние дни расставили всё на свои места и показали мне,чтодействительно важно для меня. Это Ким и моя семья. А если это мое общение вновь принесет нам недопонимание и ссоры, то лучше нет. Ну что же. Пора.
70
— … Рассказала, почему пропала и где была все это время. Ну я конечно удивилась, когда она мне сообщила это. И ты знаешь что? Она забеременела от Блейка Морриса, представляешь!
Я медленно выдыхаю, слушая Ким, ее бодрое щебетание, и понимаю, что всё это ей уже говорил. Правильно говорят, когда происходят воистину стрессовые для нас события, прежде всего запоминаем эмоции, а не саму ситуацию.
Я понимаю ещё кое-что. Элайна всё-таки позвонила ей.
— Так что такие дела. Вот, — подытоживает она. Я отворачиваюсь от окна и выдыхаю пепельно-серый дым.
— Ты куришь? — спрашивает Ким.
— Да.
— Снова?
— Да.
Некоторое время я смотрю за тем, как по воздуху плывут сизые струйки, а затем она растерянно, с каплей неуверенности и озадаченности произносит:
