еще трудней. Но это не отменяет того факта, что я пытаюсь двигаться дальше, и попрошу тебя помочь мне в этом, не принося подобные вещи в мой кабинет. И вообще никуда не приноси подобные вещи, Джеп.
— Ты покончил с ней, — прошептал он.
— Она развелась со мной, так что, да. Я покончил с ней, Джеп. Мне жаль, но дела обстоят именно так.
Джеп сглотнул, посмотрел в сторону, громко фыркнул, и Хикс дал ему время.
Мужчине было шестьдесят два года и у него было больше земли, чем, по мнению Хикса, занимал весь город Глоссоп.
Он был владельцем ранчо, а не фермером, так же, как и его отец (во втором поколении). Все они расширяли ранчо и поголовье скота до такой степени, что даже не замечали голодных лет, которые испытывали порой другие владельцы ранчо. Его сыновья работали вместе с ним, но помимо этого владели и своими собственными небольшими фермами. Его дочь тоже работала на него — вела бухгалтерию, занималась аукционами, продажами осеменительного материала, контролировала личные счета братьев, их фермерский бизнес и все остальное, что требовалось. А дел было предостаточно, учитывая огромный размер хозяйства.
Для мужчин работа была честной, но тяжелой и никогда не заканчивающейся.
Несмотря на все Джеп выглядел на свой возраст — ни на день младше, ни на день старше. За исключением сегодняшнего дня. Сейчас он выглядел на все сто лет.
— Джеп, — позвал его Хикс.
Бывший тесть посмотрел на него и спросил:
— Могу я спросить тебя об одной вещи, Хиксон?
— Мне не нравится это говорить, но я должен — это зависит от того, что это за вещь.
Джеп принял это кивком.
— Я знаю, что это не мое дело, оно не касалось меня, когда ты был с моей дочерью, а теперь в особенности. Но не могу не спросить, тебе пришлось использовать деньги, которые оставил тебе дядя, чтобы купить себе новое жилье?
Хикс отодвинулся от стола, удивленный тем, что Джеп хотел узнать именно это. Он, конечно, удивился, но не видел причин не отвечать.
— Выбора не было, — поделился он. — Пришлось потратить часть на адвоката и обустройство квартиры. А что?
Глаза Джепа стали еще печальней, и он покачал головой.
— Просто… предположил…
Он затаил дыхание, выглядя так, будто с чем-то борется. И Хикс ненавидел смотреть, как человек, который всегда был так уверен в себе, сейчас проходит через все это.
Наконец, определив нечто для себя, он заговорил:
— Хотел быть уверен, что у тебя все схвачено.
В этом не было ничего удивительного.
У Хикса был отличный отец. Но Джеп по-прежнему был для него как отец. И он всегда относился к нему, как к сыну, а не как к зятю.
Не говоря о том, что Хикс имел совместную опеку над внуками Джепа.
— Я в порядке, Джеп. Дети тоже в порядке. Мы ищем дом. И скоро все устроится.
— Ага, — пробормотал Джеп.
— Мы в порядке, и станет еще лучше со временем, — тихо заверил его Хикс.
Джеп кивнул. Затем он поднялся, посмотрел на Хикса и заявил:
— Мы испортили ее. Наша младшая. Девочка. Мэри так сильно хотела девочку. Я не признавался, но тоже хотел дочку. Позволяли ей все, пока не пришло время остановить это, но тогда она начала делать все по-своему. Но мы должны были пресечь это на корню. Мы этого не сделали, а теперь…
Хикс прервал его.
— Джеп, она взрослый человек и должна сама нести ответственность за свои действия, а не ты. Не Мэри. Виноват не ты, не Мэри. И не надо искать на кого можно свалить вину. Что сделано, то сделано. Все кончено. Мы просто должны найти способ пережить это и успокоиться.
— Полагаю, ты прав, — пробормотал Джеп.
— Других вариантов нет, — сказал ему Хикс.
Его плечи опустились, свет в глазах померк, и Хикс пожалел, что не нашел других слов или не сказал что-нибудь другое.
— Нам будет не хватать тебя за столом на День Благодарения, Хиксон, — сказал ему Джеп.
— И я буду скучать по этим посиделкам, Джеп, — ответил Хикс.
Джеп просветлел.
— Может однажды, когда вы все успокоитесь, мы все…
— Джеп, — осторожно проговорил Хикс.
— Да-да, — ответил Джеп, уловив его мысль и кивнув. — Ты прав, Хикс. — Он поднял свою большую мозолистую ладонь со стула и протянул ее в сторону Хикса, проговорив: — Лучше оставлю тебя в покое. Не провожай меня, я знаю дорогу.
Хикс стоял на своем месте и наблюдал, как медленно Джеп идет к двери. Возле нее тот остановился и обернулся.
— Закончу все единственно возможным способом, — заявил он. — И это сказать тебе всю правду. Мы с Мэри хотим, чтобы ты был счастлив. Кук и Джесси тоже. Рид балует свою сестру больше всех нас вместе взятых, и он не так хорошо справляется с ситуацией, как все остальные. Но он придет в себя. Его Молли уже все поняла. — Он ухмыльнулся, даже не пытаясь сделать улыбку настоящей. — Но она всегда была более сообразительной, чем он. Самое умное, что сделал Рид, это женился на ней. И знаешь, я сказал это ему прямо в глаза, поэтому тебе не надо помалкивать об этом. И Рид по большей части согласен со мной. Но мы все… замечу, что мы все… — он сжал губы, выдержал взгляд Хикса, затем закончил: — Не важно, что написано в бумагах. Ты всегда будешь моей семьей, сынок. Не отцом моих внуков. А семьей, Хиксон. Настоящей семьёй. Всегда.
Хиксону пришлось прочистить горло, прежде чем ответить:
— Я думаю также.
Джеп быстро кивнул, затем еще раз, и пробормотал:
— Позволю тебе вернуться к работе. — И на этом он открыл дверь и вышел.
Но в дверь вошла Бетс. Черт.
— Бетс… — начал он.
Но она перебила его.
— Звонили Мортимеры. Они только что вернулись домой, проводили выходные в Линкольне. Делали ставки на домашнюю игру и выиграли. Потратили свой выигрыш на номер в отеле «Бест Вестерн». Вернулись сегодня утром и обнаружили, что кто-то нарисовал граффити на их сарае. Они в ярости. И хотят увидеть там кого-нибудь из нас. Я бы сказала, что отправлюсь туда с Хэлом, но не злись, он ведет себя хуже, чем обычно, и я сыта по горло его дерьмом. Поэтому спрошу, можно ли поехать одной?
Бутч Мортимер уже родился в плохом настроении и был огромным как дом. А его жена Лауэлла была рождена не женщиной, а самим Сатаной. Ни за что на свете он не отправит Бетс в одиночку разбираться с этими двумя.
И это займет
