ей еще по следователям шастать.
— Пошли, — обращается уже к нам с отцом и первым заходит в дом.
— Где она? — спрашивает у меня.
— Там, — указываю на комнату, — Спит.
— Ступай, разбуди. Домой нам пора.
У него звонит сотовый.
— Да, Дин. Нашел я, нашел. Успокойся, сейчас привезу.
Я отступаю в комнату. Может, пока он разговаривает с женой, мне удастся поговорить с Леной?
Она уже проснулась. Сидит на кровати, завернувшись в одеяло, бледная и взъерошенная.
— Сергей приехал? Где я?
Наблюдает за мной как за сумасшедшим. С опаской. Просто с ней мне теперь не будет.
Решаю сначала ответить на последний вопрос.
— Ты у меня дома.
Делаю несколько шагов к кровати. Она сильнее прижимает к себе одеяло.
— Зачем?
— Я поговорить хотел.
Опускает глаза и снова спрашивает:
— Там Сергей приехал?
— Да.
— Где моя одежда?
Вот так сразу она собирается удрать?
— Лен, я понимаю, ты, вряд ли, захочешь меня слушать, но я хочу хотя бы попытаться объяснить…
Она перебивает:
— Ты прав, я не захочу. Я жалею о каждой секунде, что провела с тобой.
Эффект от этой фразы посильнее, чем от удара в глаз.
Как-то надо исправить, преодолеть пропасть между нами. Шагаю к ней. Руки сами тянутся к ее телу, ложатся ей на плечи.
Во рту пересыхает, грудная клетка ходит ходуном.
— Лен, я люблю тебя.
Правда слетает с языка с трудом, разрывая сердце.
Она по-прежнему на меня не смотрит.
— Не трогай меня, пожалуйста.
Она меня не слышала?
— Я люблю тебя, — повторяю, надеясь, что все еще можно исправить.
Вот теперь она вскидывает на меня взгляд. А в нем — лед.
— Мне все равно.
Хватаюсь за последнюю ниточку, что связывает нас.
— Ты беременна.
Её взгляд становится холоднее.
— Мне не нужен твой ребенок. Я сделаю аборт.
Дышать становится почти невозможно. Неужели она сможет стать настолько жестокой?
— Не надо.
Больше ничего не успеваю сказать. В комнату заходит Давлатов
— Привет. Ты как? — спрашивает он у нее.
Она стряхивает мои руки со своих плеч.
— Увези меня отсюда.
Давлатов и сам не желает здесь находиться. Он отодвигает меня, подхватывает девушку, завернутую в одеяло, на руки. И уносит прочь. Из этого дома. И, похоже, из моей жизни тоже.
— Ленка, выслушай меня! — кричу я им вслед.
Но Давлатов не останавливается. Его не смущает отсутствие у нее одежды. В салоне автомобиля наверняка тепло.
Еленка мне ничего не отвечает.
Во дворе мне остается только смотреть, как мужчина устраивает девушку в автомобиле и сам скрывается в салоне. Затем кортеж из нескольких машин уезжает с улицы. А я стою под крупными хлопьями мокрого снега, не в силах принять, что это — конец.
В конце концов, отцу это надоедает. Он хлопает меня по плечу.
— Домой зайдем. Выпить есть?
Как неживой иду за ним. Не понимая, что делать дальше.
Папа достает бутылку. Кажется, с виски. Два стакана. Наливает спиртное. Сует один стакан мне.
Запах заставляет меня поморщиться от отвращения.
— Не буду.
— Пей давай. Не думал, что после твоего загула, сам тебе эту дрянь наливать буду. А вот пойди ж ты…
Может, правда, станет, чуть легче?
Выпиваю.
— Она сказала, что аборт сделает, — говорю первое, что причиняет наибольшую боль.
Отец тоже выпил, сунул в рот кусок ветчины и произнес:
— Ничего она не сделает. Ты, сынок, после такого выступления на "бис", чего хотел от нее? Реально думал, что она бросится тебе на шею?
Он качает головой, не веря в такую наивность.
— Дай ей время остыть. Правда, я, хоть ты меня убей, не понимаю, как ты сможешь ей объяснить, ради чего собирался так с ней поступить. И чтоб в результате, она тебя простила.
Меня немного успокаивает то, что он говорит насчет беременности девушки.
А насчет всего остального… Кажется, пришло время грызть локти.
Кирилл
Я не смог найти Давлатова в офисе. Вопрос, который я хотел с ним решить, нельзя было отложить. И я поехал к нему домой.
Не успел зайти в гостиную, как столкнулся с Диной. Женщина была очень взволнована. При виде меня, на ее лице отчетливо проявилось разочарование.
— Я не вовремя?
Она отвернулась, пытаясь скрыть волнение, и ответила:
— Я Сергея ждала.
Мне кажется, в таком состоянии я не видел ее ни разу.
— Что-то случилось?
Дина явно не хочет рассказывать.
— Я Сергея жду.
Не собираюсь проявлять излишнего любопытства, однако очевидно, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
У входной двери раздается шум. Мы выходим в коридор, и вижу Давлатова, несущего на руках полуголую Еленку.
— Сергей Владимирович, поставьте меня. Со мной ничего страшного не случилось.
Он опускает девушку на пол. Дина устремляется к ней.
— Дочка, как же я испугалась!
Лена замечает меня и говорит:
— Мам, пойдем наверх.
Они уходят.
Давлатов обеспокоенно провожает их взглядом, потом спрашивает у меня:
— Тебе что нужно?
— Расписаться на документах. Срочно.
— Нашел время. Ладно, в кабинет пошли.
— Да что произошло?
Уже в кабинете дядя отвечает:
— Приятель твой совсем свихнулся. Лену похитил и в какой-то притон хотел продать. Только у нас с его отцом все наладилось. И вот — на тебе! С чего только, никак не могу понять. Ты, случайно, не знаешь?
Я с трудом перевариваю информацию. Мне не верится в то, что слышу. Платон? Лену? В притон? Это не укладывается в голове. И я все жду, когда Давлатов скажет, что это шутка. Но он не говорит. И хотя дядя не назвал имени, я уверен, что речь идет о Хромове.
И причину, по которой он так поступил, я знаю. Мне бы промолчать. Но чувство вины не дает. Я не думал, что моя злость на весь мир материализуется и почти приведет к беде. Честно, я вообще не думал. В тот момент спирта в моем организме было больше, чем моей собственной крови. И оттого, что у Платона и Лены все может получится, нутро сводило от зависти. Недостойно. Низко. Подло. Я сам от себя не ожидал такого поступка. Но сделал.
— Это я виноват. Платон прилетал ко мне на Ямайку. Ему кто-то наплел, что Еленка мутит и со мной, и с ним. А он последнее время на ней повернут. Я ему соврал. Сказал, что она ко мне в больницу приходила и я там с ней… Короче, что мы там чпокались.
После этой фразы мне прилетает хороший такой подзатыльник, от которого я втягиваю голову в плечи, не в силах поверить, что он меня ударил. Он никогда не поднимал на меня руку. Ни
