похоже, что мы по разные стороны баррикад. Такое чувство, что мы разбираемся во всем вместе.
— Брак так и не был… завершен, — говорю я Джереми. — Это имеет какое-то значение?
— Юридически — нет. Нет, если только мы не воспользуемся определенными основаниями или каноническим правом, и будет гораздо проще просто подать на развод. У тебя есть свидетельство о браке?
Я киваю.
— Не у меня, — лгу я.
Оно у меня в бумажнике, но то, что я повсюду ношу его с собой, почему-то кажется личным.
— Ты действительно не помнишь свадьбу? — Спрашивает Джереми.
— Вся ночь в тумане.
— Наверное, наркотики, — говорит Ашер. — Вегас дикий. Люди добавляют в напитки всякую дрянь.
Я не уверен, заставляет ли меня это обстоятельство чувствовать себя лучше или хуже. Это не утешительное объяснение, но, по крайней мере, оно есть.
Телефон Ашера жужжит.
— Это Крю, — говорит он, щурясь на экран. Затем он смеется. — Он хочет знать, куплю ли я ему кофе по дороге на работу. Его холодильник полон растительной дрянью.
Скарлетт пожимает плечами.
— Если он забыл написать коровье молоко в список продуктов, это его вина.
— А он знает, где? — Спрашивает Ашер, набирая ответ для Крю.
— Встреча текстильщиков в Сохо. Это его утро с Лили.
Джереми встает.
— Мне нужно закончить составление контракта. — Он смотрит на меня. — Подумай об этом и дай мне знать, чем я могу помочь, Оливер.
— Обязательно. — Я тоже встаю, подхожу и пожимаю ему руку. — Спасибо, Джереми. Я действительно ценю твою помощь.
Джереми кивает и уходит. Ашер направляется сразу за ним, все еще разговаривая по телефону, бросив «удачи» через плечо. Скарлетт берет свою сумочку и тоже собирается уходить.
— Ты разговаривал с Ханной с тех пор, как покинул Вегас?
— Только один раз, о наших адвокатах.
Я снова лгу, сам не знаю почему.
Может быть, потому, что я знаю, что Скарлетт не кивнула бы одобрительно, если бы я сказал ей, что мы разговаривали прошлой ночью, и я продолжал лежать в постели в течение нескольких часов после того, как она повесила трубку, снова и снова прокручивая наш короткий разговор.
Это больший интерес, чем Скарлетт когда-либо проявляла в моей жизни. Я думал, она хотела бы, чтобы Крю стал генеральным директором. Вместо этого она поощряет — помогает — мне, возможно, взять на себя эту роль.
Или, может быть, это не имеет ко мне никакого отношения, а все связано с Ханной. Если бы я женился на ком-то, у кого нет истории с Крю, она, вероятно, не заботилась бы так сильно.
— Как только вы решите, кто вас представляет, вам следует прекратить все контакты. Пусть все проходит через адвокатов.
Я киваю, когда Скарлетт направляется к двери, не потрудившись упомянуть, что Ханна уже предложила это. Потому что, хотя мы оба согласились на это, она не назвала мне имя адвоката. Я не назвал ей имя адвоката.
И теперь ее семья знает, что не должно иметь значения. Если они не планируют связаться с «лос-анджелес газетт» и предложить эксклюзивный материал, это никак не повлияет на наш развод. Но это… странно, знать, что они знают. Интересно, что они думают об этом. Обо мне.
— О, и не говори ей о предложении Артура. Если она узнает, что у тебя есть причина ускорить развод, она может попытаться затянуть его.
Я снова киваю.
Она кивает в ответ, берясь за дверную ручку.
— Спасибо тебе, Скарлетт.
Каковы бы ни были ее мотивы, это больше, чем я ожидал. И даже если она сосредоточена на помощи, потому что беспокоится о состоянии Кенсингтонов или ненавидит Ханну, это заслуживает почтения.
Скарлетт кивает.
— Семья должна поддерживать тебя, несмотря ни на что, верно?
Я поднимаю бровь.
— Не моя.
Она смеется.
— Да. И не моя тоже.
— Перемены — это хорошо.
— Так и есть. Пока, Оливер.
— Пока, Скарлетт.
Я с минуту смотрю на закрытую дверь после того, как она уходит, затем качаю головой и сажусь за свой стол. Я просматриваю отчет «Кушингс», который я пришел закончить, отправляю его, а затем начинаю просматривать непрочитанные электронные письма.
Как только я набираюсь сил, я решаю, что мне нужна еще одна чашка кофе.
Когда я открываю дверь своего кабинета, мой отец стоит рядом со столом Алисии. Она нервно смотрит на меня, когда я стою в дверях, изучая своего отца.
Я мог бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз он приходил в мой кабинет. Он всегда приглашает меня в свой, самый большой на этаже, с собственным конференц-залом и обеденной зоной. В нем даже есть отдельная ванная комната. Я думаю, раньше это было вдохновляюще, взгляд на то, что могло бы стать твоим, если ты будешь достаточно усердно работать. Теперь я вижу в этом насмешку. Посмотри на то, что никогда не будет твоим, как бы усердно ты ни работал.
Но никогда впервые так близко ко мне. Я уверен, что он здесь, чтобы узнать последние новости о Куинн, а у меня нет для него ответа.
Мой отец переводит взгляд с Алисии на меня.
— Папа, — приветствую я.
— Оливер. — Он повторяет мой непонимающий тон. — У тебя есть минутка?
Я киваю и отхожу в сторону, позволяя ему войти первым, а затем закрываю за ним дверь.
— Ты рано пришел.
Я снова киваю, не упоминая, что нахожусь здесь уже несколько часов, как обычно.
— У нас не было возможности поговорить с самого ужина. Леонардо не терпится узнать…
— Мы оба знаем, что это тебе не терпится получить ответ, папа. А у меня его для тебя нет. Пока нет.
— Куинн тебе не понравилась?
Он не хуже меня знает, что Куинн — идеальный кандидат на роль Миссис Кенсингтон. Богатая, образованная, красивая. Хорошо воспитанная, но не скучная. Мы не провели ни минуты наедине
