Эмили Сноу - Трофей (ЛП)

- Я знаю, - говорит бабуля между всхлипами. - Просто все так непросто... с домом и Ребеккой. Я не знаю, что мне еще сделать или куда пойти.

- Не волнуйся, я уже скоро буду дома, и мы обо всем позаботимся. Клянусь.

- Все так непросто, - повторяет она. - Я-я, наверное, пойду спать, дорогая. Завтра я собираюсь снова навестить твою мать в больнице и заодно встретиться с собственным врачом. Но детка, я так сильно люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, ба.

Но как только я кладу трубку, мои зубы сами по себе крепко сжимаются. В таком состоянии меня и обнаруживает Лукас: со спрятанным в ладони лицом и неистово сжатыми зубами.

- Не скреж... - он делает резкий вдох, а затем в считанные секунды пересекает мраморное фойе, входя в гостиную. - Что, черт возьми, происходит?

- Я в порядке.

- Сиенна, - говорит он, и в его голосу слышится предупреждение, я поднимаю на него свой взор, не скрывая заплаканное лицо. Лукас опускается рядом со мной на пол, опираясь как и я спиной о диван. Мне почти что смешно от того, каким беспомощным он выглядит в данной позе, вытирая мои слезы и притягивая в свои объятия. Лукас Вульф - самый властный из всех известных мне людей, позволяет мне шмыгать носом возле своей белой рубашки, размазывая потекшую тушь по чистой ткани.

Я всхлипываю.

- Моя мать подралась в тюрьме.

Удерживая меня за плечи, он немного отстраняется, прокладывая между нами достаточное пространство, чтобы заглянуть в мои глаза и попытаться прочитать мои эмоции. Лукас хмурится, сжимая вместе свои губы.

- Не думаю, что ты грустишь из-за того, что кто-то отшлепал по заднице твою мать.

Я смеюсь сквозь слезы и вытираю руками лицо.

- Боже, нет. Она нарывалась на это несколько последних лет. Это... - я испускаю тихий, приглушенный стон, и Лукас снова зарывается лицом в мои волосы, поглаживая мой затылок, от чего у меня возникает чувство безопасности, - из-за бабушки, ну, ты знаешь. Моя мать использует ее, а бабушка раз за разом терпит это. Это просто разрывает мне сердце. Ты не представляешь, как сильно мне за нее обидно.

Лукас бормочет, что понимает меня, но я слышу, как его голос дрожит. Думаю, он считает, что я что-то утаиваю.

Но, не смотря на свои подозрения, Лукас выслушивает мои всхлипы и жалобы на мать. Кажется, словно у меня сорвало плотину, и все копившееся внутри вырвалось наружу, тем самым нарушая все гласные правила. В конце концов, он твердо приказывает мне лечь в кровать, после чего укутывает в этой огромной постели, и от одного взгляда в его глаза несказанные слова становятся ясны.

Я вижу, он понимает, что все сказанное мной о бабуле - о том, как ее раз за разом использовали и подводили - все это когда-то было и обо мне.

К своему превеликому удовольствию на следующее утро я снова встречаюсь с режиссером документального фильма. Он ожидает нас в гостиничном лобби, сообщая о том, что сегодняшний день должен быть отснят. По отношению ко мне мужчина довольно приветлив, но кроме пары взглядов и рукопожатия, он не удостаивает меня даже словом. Плетясь следом за ними и делая заметки на своем планшете Samsung, я пытаюсь не закатить глаза от осознания того, что этот документальный фильм крайне далек от реальной жизни. Режиссер наставляет Лукаса даже в вопросе общения с его собственными родителями.

И кстати, о родителях Лукаса...

Прикусывая губу, я отправляю сообщение Кайли, спрашивая о том, чего же мне от них ожидать. Знаю, следовало спросить об этом раньше, но всего несколько дней назад мои чувства к Лукасу не были столь сильными. Происходящее между нами - это именно то, что он и обещал. Я не хочу выглядеть дурой перед его родителями или произвести плохое впечатление на всю оставшуюся жизнь.

Этим вечером я планирую принять предложение Лукаса. Помимо спасения дома моей бабушки - который на данный момент можно считать делом решенным - я никогда не хотела ничего так сильно, как сейчас хочу быть с Лукасом.

Мой мобильный садится в тот момент, как я проверяю сообщение от Кайли.

Подруга, мои родители любят всех. Им нравился даже мой бывший муж, так что можешь смело бегать по их двору абсолютно голой и при этом, ты все равно заработаешь их одобрение.

Через секунду она присылает еще одно сообщение.

Но лучше все-таки не бегай голой по их двору.

На меня накатывает внезапное ощущение облегчения, когда я принимаю руку Лукаса, забираясь в лимузин, который будет возить нас по Атланте в течение сегодняшнего дня. Лукас долго не отпускает мою руку, проводя большим пальцем по костяшкам. Я заливаюсь румянцем. И отвожу взгляд.

Режиссер наклоняется в нашу сторону, и улыбка медленно расплывается по его лицу, но Лукас бросает на него грозный взгляд. Последним в лимузин садится оператор. Лукас и режиссер документального фильма – который, как я узнала, будет называться "Рок на Дороге" - сидят по одну сторону авто, а я и оператор по другую, так что я не попадаю в кадр. По дороге Лукас рассказывает на камеру о том, как он вырос здесь, в Атланте, но говоря о своей жизни он смотрит на меня, а не в объектив.

- Я играл в баскетбол - был первым бейсменом - во время первого года учебы в высшей школе, - он указывает на школу по правую сторону улицы. Это частная религиозная академия, что меня очень удивляет. - Но я довольно быстро устал от мячей и покончил со всем этим дерьмом, - добавляет он, драматично закатывая глаза перед камерой.

- А что насчет музыки? Что, по вашему мнению, наибольшим образом повлияло на развитие вашего музыкального вкуса? - спрашивает режиссер.

Лукас погружается в раздумья, хотя, мне кажется, что он просто притворяется. Эти вопросы ему задавали, вероятно, более сотни различных репортеров в несчетном количестве интерпретаций.

- Моя отец. Он был настоящим фаном Металлики. Я, гм, когда-то, подумывал создать вместе с Синджином и Уайттом кавер-группу Металлики.

Металлика. Я приподнимаю бровь, глядя на него, и в ответ он пожимает плечами и посылает мне усмешку.

Лимузин замедляется до черепашьей скорости - максимально дозволенной в жилых районах. Когда мы останавливаемся, паркуясь у бордюра бело-коричневого бунгало, на крыльцо выходит улыбающаяся женщина, выглядящая, как более старшая версия Кайли.

Она обнимает Лукаса так страстно, зарывая свое лицо у него на груди, что становится ясно, режиссер ее тоже подготовил к этой встрече, или же Лукас бывает дома так же редко, как и я. Я склоняюсь ко второму варианту, и потому гадаю, какое же прошлое было у Лукаса здесь. Очевидно, что с матерью у них есть некая крепкая привязанность, плюс, вспоминая о том, что он говорил о родителях, пока мы ехали в лимузине, я думаю, что в этой семье царит взаимная любовь.