– Я пойду, – он поднялся.
– Подожди, – Алла встала следом за ним, – пожалуйста, не говори моим родителям, что мы разводимся.
– Почему?
– Я не могу. Стыдно.
– Ты лучше сходи к ним сама, – Вадим заметил слезы, которые стояли в ее глазах, и теперь смотрел на Аллу в замешательстве, – поговори. Нельзя вечно скрываться.
– Ты прав.
– Они все поймут.
– Наверное, – она пожала плечами, – и разочаруются во мне.
– Глупости!
– Я превратилась в неудачницу, – она опустила глаза в пол, – хотя раньше была для них надежной опорой…
– Выкини это из головы! – Он раздраженно вышел в коридор и сорвал с вешалки пальто. – Вечно ты пытаешься опекать взрослых людей. То собственную мать, то меня!
– Но что же мне делать? – Она опустила руки.
– Жить и радоваться, – Вадим взялся за ручку двери, – все твои проблемы высосаны из пальца. Прощай!
Он открыл дверь и перешагнул через порог. Не в состоянии смотреть на то, как он снова, в который раз, уходит, Алла зажмурила глаза.
Заперла за ним дверь и отправилась в душ: ей казалось, от воды станет легче. Под сменяющими друг друга ледяными и горячими струями она решилась: сегодня же поедет и поговорит с мамой.
Вечером Алла стояла под дверью, знакомой с детства, и боролась с собственной трусостью. Наконец она протянула руку к звонку и с силой нажала на него.
– Кто там? – Танькин голос прозвучал звонче соловьиной трели внутри квартиры.
– Это я, – Алла сделала шаг назад, чтобы сестренке было удобнее рассмотреть ее в глазок.
– Аленький! – обрадовалась юная стрекоза и распахнула дверь. – Я так соскучилась! Куда ты пропала?!
Алла понимала, что на этот вопрос можно не отвечать. Прижала к себе хрупкую девушку и почувствовала, как хорошо обнять родного человека. Глупая. Самонадеянная. Почему она так настойчиво бегала от сочувствия самых близких людей?
– Мама дома?
– Да, пишет статью, – Танюшка подняла на сестру сапфировые глаза и улыбнулась. Алла почувствовала себя так, словно заглянула в зеркало, которое дарит юность.
– А твои дела как?
– Учусь, – глаза девушки блестели, – скоро сессия!
– Что-то не похожа ты на изнуренного учебой студента, – Алла улыбнулась. – Рассказывай, откуда такое сияние!
– Опять ворожишь? – Танюшка рассмеялась и тут же выдала: – Я влюбилась!
– Ты?!
– А почему нет?
– В кого?
– В красивого и умного, – она ушла от прямого ответа, – планируем пожениться.
– А родители знают?
– Конечно! Он уже попросил моей руки. Свадьба в июле.
Девушка хвастливо выставила вперед узкую ручку, на безымянном пальце которой красовалось тонкое золотое кольцо с довольно крупным для студентки бриллиантом.
– Ничего себе новости! – Алла замерла, глядя на сестренку, не в силах поверить в ее слова.
Ей всегда казалось, что Танюшка, как и она сама, не станет мириться ни со своей женственностью, ни с первобытными традициями – изобретет собственный путь. А она просто взяла и пошла по проторенной дорожке, которую несметные поколения женщин натоптали до нее.
– Ты что, думала, я так и буду лазить по заборам в драных джинсах и руководить дворовыми мальчишками? – как всегда, она без труда угадала мысли сестры.
– Ведунья, – Алла улыбнулась. – На свадьбу пригласишь?
– Конечно! – Танюшка закружилась по коридору. – Готовьте подарок. Вам с Вадимом пришлю приглашение в первую очередь!
– Я приду, – Алла почувствовала болезненный укол в сердце, – а Вадим вряд ли.
Танюшка замерла вполоборота и недоверчиво посмотрела на сестру.
– Почему?
– Мы разводимся.
– Бред сумасшедшего! – возмутился юный клон словами сестры.
– Правда жизни, – Алла терпеливо возразила.
– Ты встретила другого человека?
– С чего ты взяла?!
– У тебя новые серьги. Я такой красоты в жизни не видела!
– И что?
– Сама бы ты не купила, – Татьяна улыбнулась. – Во-первых, ты ничего не смыслишь в драгоценностях, а во-вторых, тебя всегда душит жаба.
– Я и не покупала, – Алла почувствовала, как на щеках вспыхнул румянец, – это Вадим сделал для меня на заказ.
– Мужчина дарит жене умопомрачительные серьги и разводится с ней? – Таня снова рассмеялась и продолжила танцевать.
Как ни пыталась, Алла не могла добиться от взбалмошной девицы толку: оставалось только увериться в мысли, что все влюбленные женщины – клинические идиотки. Пусть даже в самом романтичном значении этого слова.
– Аленький! – мама ахнула и бросилась к старшей дочери с объятиями. – А я думаю, что там за шум?
– Это я. Помешали тебе работать?
– Что за глупости? – мама бросилась обнимать старшую дочь так, словно тосковала в разлуке с ней не меньше года. – Проходи! Ты голодная?
– Нет.
– Мы уже поужинали, – мама взяла дочку за руку и повела в кухню, – давай покормлю.
Алла не произнесла еще ни одного слова, только собиралась с духом и молча наблюдала за тем, как проворно, несмотря на возраст, мама суетится вокруг плиты – а она уже почувствовала неладное.
– Останешься ночевать? – за время замужества Аллы мама впервые задала ей этот вопрос.
– Да.
– Вот и правильно, – она поставила перед Аллой тарелку и села рядом, – поздно уже ехать домой.
– И не к кому, – Алла подняла на маму печальные глаза.
– Не торопись, дочка, – она вздохнула, – иногда нужно дать жизни время, чтобы она сама все расставила по местам. Плыви по течению.
– Ты думаешь, так можно?
– Конечно! Не всю жизнь, но время от времени…
– А Вадим…
– Он устал, – мама перебила Аллу и неожиданно точно повторила слова ее мужа, – устал от того, кем ему приходилось быть рядом с тобой.
– Но я же старалась! Пыталась сделать все и даже больше, чтобы он добился успехов!
– Может, в этом и есть твоя ошибка, – она примирительно положила горячую сухую ладонь на руку дочери.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Эрих Мария Ремарк
– Алла, куда ты пропала?! – Лена переминалась с ноги на ногу у двери, когда хозяйка вошла.
– Осталась ночевать у родителей.
– Я так испугалась! Ты не брала телефон.
– Да? – Алла вытащила из сумки аппарат и взглянула на дисплей: утром забыла включить звук. – Как там ребята?
– Хорошо, слава богу.
– Что-то случилось? – Алла увидела беспокойство в глазах подруги.
– Ты будешь обедать? – Лена ушла от ответа.
– Да, – Алла сняла шубу, помыла руки и пошла в кухню на умопомрачительный запах солянки. – И зачем ты меня балуешь? Еще привыкну.
– Я не тебя балую, а себя, – Лена смущенно возилась с половником и тарелками, – ты не представляешь, какое счастье. Шикарная квартира. Отдельная кухня. Такое удовольствие стоять у плиты!
