– Тьфу! – раздражённо поджала губы Света. На душе было мерзко. – Если припрётся, не открою.
Гера таки «припёрся» и долго жал на звонок. Не выдержав давящих на психику трелей, Света ушла в душ и включила воду на всю катушку. Шум воды заглушил попытки Геры помириться.
Алексей позвонил через пару дней и начал докладывать.
– Погоди, – перебила его Света. – Может, ты просто подъедешь и так всё расскажешь?
Это был аванс с её стороны, шаг навстречу. Но всё хорошо вовремя. Шагать надо было раньше.
– Нет, не могу, у меня аврал, – нагло соврал Лёша. – В общем, так. У Ольги просто появился состоятельный ухажёр. Она переехала к нему, никакой недвижимости у неё нет, машину кавалер дал ей покататься по доверенности. Кроме того, она устроилась на работу у него в фирме. Так что все подозрения мимо. Ещё идеи есть?
– Нет, – мрачно буркнула Света. Ей вообще было плевать и на марку, и на Ольгу. За эти два дня она чётко поняла, что хочет встретиться с Лёшей. Просто так. Вдруг что-нибудь получится. Но снова у них получалось какое-то танго – шаг вперёд, два шага назад. Они действовали в противофазе и никак не могли настроиться друг на друга. Или это только она пыталась настроиться, а Алексей просто из вежливости выполнял её поручения, в душе мечтая отвязаться от настырной курортной знакомой?
– Тогда пока, – моментально попрощался Лёша и положил трубку.
Света только крякнула от досады.
Боря был разочарован. Такая роскошная версия провалилась. Главное, так всё отлично складывалось, гладко – неординарный сюжетный поворот. А в итоге оказалось вообще непонятно что.
– Может, это всё же Гера марку спёр? – уныло предположил писатель, обгрызая уже тридцатый карандаш. Когда Борюсик нервничал, он, словно хомяк, начинал точить зубы, покусывая карандаши. Иногда он их даже перекусывал или разгрызал в щепки. Лялька решила, что это проявление гениальности, и воодушевлённо покупала любимому канцелярию для успокоения нервов.
Последнее предположение Ляле категорически не понравилось.
– Гера, конечно, пакость та ещё, но красть бы он не стал. Мелковат он для такого. И потом: кому он эту марку продаст? Как? Нет, слишком пошло, а он у нас юноша утон чённый.
– Чего это он утончённый? – недовольно поджал губы Боря. – Вот вы, женщины, странные существа! Тянет вас к недостойным и ущербным!
– Боря, я не поняла, – прорычала Ляля. – Меня к тебе тянет, например. Это что – показатель?
– Это исключение, – скромно оповестил её Борюсик. – Тебе просто повезло. А посмотри на Свету. Как можно страдать по человеку, который унизил, предал, растоптал её чувство?! При этом рядом с ней Алексей, которого она не замечает! А ведь они явная пара, я это чувствую на интуитивном уровне.
– Боря, – Лялька внимательно посмотрела на писателя. – Может, тебе любовные романы начать писать? На них сейчас спрос есть. У тебя получится, мне кажется.
– У меня что угодно получится, – хвастливо заявил Борюсик. – И об этом я уже думал. Не моё это. Ладно, оставим про романы… Что ты думаешь про эту историю, чем её можно завершить?
– Открытым финалом, – многозначительно ляпнула Гольдберг, нахватавшаяся от своего кумира всяких умных слов.
– Ляля, – недовольно скривился Борис. – Ну что ты такое говоришь? Какой в детективе может быть открытый финал? Это нарушит законы жанра.
– Тогда надо самим выяснить, где марка, и плясать уже от этого, – пожала плечами Ляля. – А можно и не выяснять, а придумать.
– Я хочу выяснить, – признался Борюсик, застенчиво заалев плохо выбритыми щеками. – Меня эта неизвестность угнетает. И я даже придумал, как мы это сделаем.
Когда Боря брался за дело, он всегда доводил его до конца. Сказывалась писательская усидчивость и целеустремлённость. Человек, который придумывает историю, а потом день за днём кропотливо набивает её на клавиатуре, уже зная, чем всё закончится, способен довести до логического завершения любое, даже самое безнадёжное дело.
Поразмышляв здраво, Боря решил, что преступник, укравший марку, скорее всего планирует её продать. Он воскресил в памяти все обрывки информации, полученные об этом раритете, примерно прикинул формулировку и разместил объявление на сайте филателистов с предложением «куплю до рого».
И тут же на бедного писателя обрушилась лавина писем от обладателей всякой ерунды, большинство из которой даже близко не соответствовало его запросу. Его почту заклинило от гигантских файлов с фотографиями марок со всеми деталями и подробностями. Помимо марок предлагали почему-то ещё и открытки, монеты и даже этикетки от спичечных коробков.
– Такое чувство, что люди читать не умеют, – бормотал Борюсик, сортируя письма.
– И как ты собираешься выяснить что-то в этом потоке? – недоумевала Ляля.
– Интуитивно, – Боря многозначительно шевелил бровями и таинственно улыбался.
В успех затеи Ляля не верила, поэтому тоже улыбалась, гладила Борюсика по голове и хлопотала на кухне. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
Тем удивительнее было, когда Боря однажды растолкал её среди ночи и, сверкая глазами, шёпотом проорал:
– Знаешь что?!
– Что? – очумело моргая, Ляля села и попыталась открыть глаза. Они захлопывались, не желая фокусироваться на Боре. – Что случилось?
– Самое важное, что только могло случиться! – Борюсик звонко поцеловал её в нос. – Ты сейчас упадёшь!
Физиономия у него была такая многозначительная, словно Боря собирался сообщить нечто судьбоносное. Ляля даже подобралась, вдруг понадеявшись, что её сейчас начнут звать замуж. Но тут же одёрнула сама себя: это вряд ли. Настрой у Бори неподходящий и руки пустые, кольца нет. Да и с чего бы ему вдруг начать предлагать руку и сердце среди ночи. Наверное, книгу дописал. Или новую придумал. Или его похвалили на каком-нибудь форуме, что бывало чрезвычайно редко. Читатели обычно читали молча, зато коллеги от души размазывали друг дружку по виртуальному пространству, норовя укусить как можно больнее и обиднее. Поэтому редким положительным отзывам Боря радовался, как нормальный человек радовался бы выигрышу миллиона в лотерею.
– Я нашёл продавца марки! Конечно, я не уверен на сто процентов, что марка та самая, но чутьё мне подсказывает!
– Ух ты, – вежливо обрадовалась Ляля и упала спать дальше. Она в успех мероприятия не верила, но готова была поддержать любимого в любой дури.
