Я приподнялась на локте и выпучила глаза. Сон как рукой сняло. Вообще-то я собиралась дождаться, пока он отчалит из дома, потом позавтракать с Наташкой в кофейне при гостинице «Мариотт», потом попутешествовать по магазинам, убаюканная ее щебетанием, потом купить в книжном магазине «Москва» какое-нибудь умиротворяющее бессмысленное чтиво и посвятить вечер уютному перелистыванию страниц, сопровождаемому синхронным пожиранием пирожных. Мне казалось, что классические замужние женщины, имеющие возможность не работать, ведут себя именно так.
– Что-то не так? – он погладил меня по голове.
– Да нет, все нормально, просто… Ты знаешь, я не умею варить ни гороховый суп, ни борщ.
– Ничего, это просто, – рассмеялся Паша, – к тому же у тебя полно времени, можешь и запороть пару вариантов.
– Я даже мяса ни разу не покупала!
– Надо когда-то начинать, – флегматично вздохнул он, выбираясь из-под одеяла, – могу дать наводку: в книжном магазине напротив продается полно кулинарных справочников. Рынок в двух кварталах. Так что действуйте, девушка.
Что это был за день! Совершенно ненормальный. Сама не зная почему, я не стала посылать на глазах наглеющего адресата по известному адресу. Нет, я и правда, наскоро позавтракав недоваренным яйцом, поплелась сначала в книжный, затем на рынок. В кухонных шкафчиках хозяйственного Павла нашлись все необходимые инструменты – разнокалиберные кастрюльки, начищенные до блеска, остро заточенные ножи швейцарского производства, восемнадцать разделочных досок и целый ящик агрегатов загадочного назначения. Интересно, он сам увлекается приготовлением пищи или до меня у него был роман с шеф-поваром?
Для того чтобы убедиться в бессмысленности кулинарных книг, мне понадобилось три с половиной часа. Теперь я знаю точно, что кулинарные справочники пишут самодовольные хозяюшки из серии «я-круче-всех-а-ты-полное-дерьмо-раз-даже-не-умеешь-пассеровать-морковку». Выбросив три кастрюли, заготовленные строго по книге полуфабрикатов, я сдалась и решила действовать по наитию. В итоге к возвращению Павла в квартире уютно пахло горелым луком, от плиты валил благородный черный дым. Зато в моих резервах была огромная кастрюля с густым малиновым варевом, моим первым самостоятельным борщом.
Павел, надо сказать, был озадачен, но великолепно сохранил лицо. И даже мужественно съел целую тарелку. В глубине души я надеялась, что кулинарное фиаско обернется для меня полной свободой от домашних обязательств – мол, что взять с убогой? Но вышло иначе: умяв «борщ», Павел притянул меня к себе и благодарно поцеловал в лоб.
– Ты у меня молодец, Алиса. Я знал, что в тебе не ошибся.
– Это что, был тест? – подозрительно спросила я, вспомнив рассказ Наташки о том, как один из новоявленных женихов решил ее протестировать и заказал ей на дом трех самых дорогих стриптизеров Москвы. Наташка удивилась, но дар приняла – все трое оказались в ее гостеприимной постели. А утром грустный жених сообщил, что это, видите ли, был психологический тест, и вот теперь он знает все о Наташкиной гнилой внутренней сущности. Помню, Наталья долго возмущалась: «Интересно знать, а что он от меня хотел?! Я-то обрадовалась, что нашелся, наконец, мужчина, который разделяет мои взгляды на любовь!» Может быть, Павел тоже из доморощенных психологов?
– Дурочка ты, – он взъерошил мои волосы (к слову – терпеть не могу, когда кто-то прикасается к моим волосам), – мне же интересно за тобой наблюдать. Когда мы познакомились, ты была такая потерянная. Как будто всю жизнь спала и вот только что проснулась, беспомощная. А сейчас ты делаешь первые шаги в реальном мире.
«Что ты знаешь о реальном мире, домашний благополучный мальчик?», – подумала я, а вслух сказала:
– Интересно, а где я, по-твоему, жила до знакомства с тобой?
– Меня это не волнует, – без улыбки ответил Паша, – мне не хочется знать, откуда ты пришла, Алиса. Самое главное, что дальше ты пойдешь со мной. И еще… – я, кажется, тебя люблю.
Доктор, мы ее теряем, – сказала Наташка, прикоснувшись ладонью к моему лбу. От ее ухоженных пальчиков благородно пахло ванилью и какими-то горьковатыми духами. Я же в последнее время благоухала исключительно жареной картошкой да моющим средством «Мистер Мускул».
– Зачем ты так? – улыбнулась Ксения. – Может, у девушки изменились жизненные ориентиры.
– Жизненные ориентиры ни с того ни с сего не меняются, – жестко заключила Наталья, – тем более у таких, как наша Алиса.
– У каких? – попробовала оскорбиться я.
Мы сидели в «Донне Кларе» за столиком у окна. Вымуштрованная модельными буднями Ксения пила свежий сок, выжатый из какого-то гадкого овоща, – лично у меня один вид мутновато-зеленой жижи с плавающими на поверхности семечками вызывал рвотный рефлекс. Я ублажала себя горячим шоколадом. А вот Наталья отрывалась по полной программе – перед ней на фарфоровых блюдечках умостилось целых пять пирожных.
– Ты всю жизнь носила прическу в стиле «панки, хой!» и отвратительные мужские боты, спала с кем попало, потом два года страдала по какому-то недоноску из ночного клуба, сделала пластическую операцию носа, чтобы его вернуть. А когда не получилось, нашла себе тихого, уютного мальчика и вот целыми днями варишь ему борщи?!
– Что-то вроде этого, – подумав, согласилась я, хотя в Наташкиной интерпретации события последнего времени и правда выглядели как-то нелогично, – а что тебя смущает больше – прическа в стиле «панки, хой!» или борщи?
– И то, и другое. Алиса, ты наконец-то стала нормальным человеком! Вернее, даже не так: ты стала похожа на человека. У тебя появился вкус к жизни, ты впервые купила себе каблуки! Я так радовалась за тебя, и вот… посмотри, на кого ты сейчас похожа.
Я смущенно посмотрела на свои колени, обтянутые штанами от домашнего спортивного костюма. Когда Ксения позвонила с предложением встретиться, я как раз замешивала тесто для сырников. Пришлось удвоить темп работы, в итоге сырники я приготовила, а вот собраться не успела.
– Да ладно тебе, я же так выгляжу не каждый день. И вообще, я всем вроде бы довольна.
– Ключевое слово – вроде бы. Разве для того люди делают ринопластику, чтобы связать свою жизнь со скучным типом, который мечтает превратить тебя в банальную домохозяйку?! Клиника пластической хирургии – это обновление!
Последнюю фразу она выкрикнула так экспрессивно и громко, что в нашу сторону начали оборачиваться заинтересованные лица.
– Каждый поход в клинику – это обновление, возрождение, – понизив голос, проникновенно сказала она, – мы добровольно окукливаемся в гипсовый кокон, чтобы через какое-то время выпорхнуть сногсшибательными бабочками. Ты не спрашивала себя: зачем?
