Возле руки Эми на белоснежной простыне появилось влажное пятнышко, потом еще и еще. Диана поняла, что плачет. Ее печаль и страх искали выхода. Завтра мужество вернется к ней, но сейчас она дала волю слабости. Диана коснулась бледной щеки сестры и прошептала:
– Извини, что меня не было рядом.
– Ей ни к чему это слышать, – Стефани слегка подтолкнула Диану локтем в бок, потом отерла слезы с ее щек. – Лучше поругай ее, что до сих пор не пришла в себя, или обещай, что попросишь Хелен испечь ее любимое шоколадное печенье. Говори все, что хочешь, только не раскисай.
– Ты слышала? – сказала Диана, глядя на сестру, как будто та могла ответить. – Я попрошу Хелен сделать двойную порцию шоколадного печенья. Даже скажу положить побольше орехов.
– Без орехов, мне кажется, вкуснее, – заметила Стефани.
Диана взяла руку Эми, такую безвольную и нежную.
– Эми, не вздумай оставлять меня, а то… клянусь, я отдам маме твои часы.
– Ну вот, совсем другое дело, – ободряюще улыбнулась Стефани. – Я всегда отзывалась на угрозы.
– Ты просто замечательная, – Диана порывисто обняла подругу.
– И ты, – улыбнулась Стефани, в свою очередь обнимая Диану.
Через час Стефани уехала, убедившись, что Диана поела в больничном буфете, и взяв с нее обещание, что она позвонит, если произойдут изменения в состоянии Эми.
– Я загляну сюда по дороге на работу, – сказала она, прощаясь с Дианой у лифта. – Надо дописать статью на завтра, а в одиннадцать у меня назначена встреча. Вернусь самое позднее к часу.
– Тебе не надо…
– Ничего не желаю слышать, – решительно прервала ее Стефани. – Ясно?
Диана кивнула:
– Увидимся утром.
– Вот и хорошо. – Подошел лифт. – Позвони, если будут новости, – снова повторила Стефани, когда двери уже закрывались.
– Обещаю, – ответила Диана и, обернувшись, увидела направлявшегося в ее сторону отца. После ссоры это была их первая встреча.
– Не пора ли тебе домой? – спросил Карл. Отец выглядел усталым, зеленая операционная одежда только подчеркивала его измученный вид.
– Я приехала час назад.
– Медсестра сказала, что ты ее привезла в больницу. – Он недоуменно нахмурился.
– Может быть, пройдешь в палату? – Диана отметила с горечью, что отец даже не потрудился проверить, кто привез Эми.
– Тебе нет смысла здесь сидеть. Эми, возможно, очнется через несколько дней, тебе сообщат, если будут какие-то изменения.
Карл Винчестер получил известность как блестящий хирург, но его подход к пациентам не отличался тактичностью. Диана почувствовала, что сейчас в нем говорил врач, а не отец.
– Тебе не хочется на нее взглянуть?
– Я ознакомился с ее историей болезни, этого достаточно.
Диана сдержалась, не давая волю чувствам, очередная ссора была сейчас ни к чему, а помощь отца могла пригодиться. Одного звонка Карла Винчестера было бы достаточно, чтобы устранить множество формальностей.
– И что же там сказано?
– Состояние ее соответствует перенесенной операции, никаких отклонений.
Диана устало прислонилась к стене, начинали сказываться две бессонные ночи.
– Это я могла услышать и от других врачей.
– А чего же ты ждешь от меня? – Он раздраженно передернул плечами.
– Скажи, что она поправится.
– Сейчас этого тебе не может обещать никто. По крайней мере, не должен. Можно ожидать любых неожиданностей.
– А что плохого, если у меня появится надежда? – с вызовом спросила Диана.
– Значит, ты предпочитаешь иллюзорную надежду правде?
– Да.
– Тогда тебе лучше обратиться к кому-нибудь другому. – Карл Винчестер подошел к лифту и нажал кнопку.
– Передай привет маме.
– Я не собираюсь быть посредником между вами. Если ты хочешь ей что-то сказать – позвони. – Он нетерпеливо нажал кнопку еще несколько раз.
– Так она продолжает на меня злиться?
– Мне кажется, она больше обижена, чем рассержена. – Подошел лифт. – Постарайся не тянуть с разговором, ты же знаешь ее характер.
– Передай, что я приглашаю ее вместе позавтракать, – сказала Диана, перед тем как двери лифта закрылись. – Она найдет меня в палате Эми.
Диана не сомневалась, что отец ответил, даже знала, что именно, но она точно рассчитала время.
В палате она застала медсестру, пришедшую проверить капельницы.
– Я думала, вы ушли домой, – сказала она.
– Как дела?
– Все показатели в норме.
– А нельзя более конкретно? Можно здесь от кого-нибудь добиться человеческих слов? – вскипела Диана.
– Извините, – сказала медсестра, – я понимаю, это мало о чем вам говорит, но так оно и есть. – Она участливо дотронулась до руки Дианы и заглянула ей в глаза. – Вашей сестре было очень плохо, мы сделали все, что могли, теперь все зависит от нее.
Чужие люди проявили больше внимания, чем отец, Диане было грустно это сознавать.
– Я хочу остаться здесь на ночь. На этаже есть где выпить кофе?
– Я лучше принесу вам чашечку кофе из комнаты отдыха. Нечего вам пить эту бурду из автоматов.
Наконец Диана осталась наедине с Эми. Она придвинула стул к кровати и взяла сестру за руку.
– Помнишь, Эми, то лето, когда родители отправили нас в лагерь? Мы тогда здорово насолили той старой ведьме, что не разрешила нам жить в одной комнате. Сегодня я встретила очень похожую женщину и вспомнила все наши проделки…
Следующий час Диана говорила не умолкая. Ей казалось, это будет труднее. Она извлекала детские воспоминания из отдаленных уголков памяти, куда не заглядывала долгие годы. Многие из них вызывали у нее улыбку, и она изо всех сил старалась заглушить внутренний голос, коварно нашептывавший ей, что только это и осталось у нее теперь общего с Эми.
Диана не заметила, как уснула. Ее разбудило какое-то движение в палате. Она взглянула на дверь, щурясь от света.
– Кто там?
– Тревис.
Она несколько раз мигнула и отчетливо увидела: перед ней действительно стоял он.
– Что вы здесь делаете?
– Я приехал навестить сестру.
– Как вы нас нашли? – удивилась Диана. Тревис вошел в палату и поставил дорожную сумку за дверь.
– Я стал обзванивать все больницы подряд, пока мне не сказали, что у них есть пациентка по имени Эми Винчестер.
– И все же зачем вы приехали? – Диана встала между Тревисом и Эми, загораживая ее собой.
– Я уже сказал, – невозмутимо повторил он. – Я хотел увидеть свою сестру.
Диана пристально посмотрела ему в глаза, стараясь разгадать скрытый мотив, но не сумела разглядеть ничего, кроме усталости и смущения.
– Вы сказали матери, что отправляетесь сюда?
– Она знает только, что я уехал. – Тревис прошелся пятерней по волосам, пытаясь привести в порядок непокорную шевелюру, но стоило ему наклонить голову, и все усилия пропали даром. Он провел рукой по лицу, прогоняя усталость и собираясь с мыслями. – После вашего отъезда я о многом думал и вот – я здесь.
