Лила одарила его насмешливой улыбкой.
– Похоже, с деньгами у нее туго. Вы бы хоть купили ей приличное бельишко. С кружавчиками. Что-нибудь более сексуальное.
Пальцы Джоула изо всех сил стиснули рукоятку молотка, который он все еще держал в руке.
– Это она позировала для барельефа Кита? Она что, индианка из племени навахо? И поэтому вы стыдитесь показывать ее? Наверное, она прячется в доме. Стесняется выходить. – Лила неторопливо прошлась по сараю. Джоул с молотком в руке застыл на месте, словно его ноги вросли в землю. Блондинка остановилась перед беломраморной глыбой и подняла с пола карандашные наброски. – Это тоже она? – Ее взгляд пробежал по изображенной на эскизах стройной фигурке, затем переместился на каменный блок. – Красивая. Правда, очень уж тощая. Сиськи совсем крохотные. – Она обернулась. – А я всегда была… пышечкой. С самого детства. Хотите, я вам попозирую, Джоул? В обнаженном виде. – Лила облокотилась о стол и сексуально прогнула спину. – Однажды меня фотографировали. – Она хихикнула. – Это было что-то вроде художественного фото.
– Мне не нужны модели, – хрипло произнес он. Лила обхватила себя руками так, что в открытом вырезе блузки вздыбились ее гладкие белые груди.
– Вы просто прелесть, Джоул, – нежно пролепетала она. – На сотню миль вокруг вы определенно самый привлекательный мужчина. Наверное, вы привыкли к тому, что женщины не дают вам прохода. Я не слишком явно выражаю свои чувства?
– Мне не нужны модели, – снова повторил он.
– Вас что, беспокоит Кит? Выбросьте его из головы. У меня своя жизнь.
– И никого у меня в доме нет, – с трудом проговорил Джоул. – Просто… одна знакомая оставила здесь свое барахло.
– Как мило с вашей стороны, что вы постирали ее грязное белье. – Глаза Лилы скользнули по уродливому шраму у него на боку. Высохший пот оставил на покрытой мраморной пылью загорелой коже темные полоски. Она с сожалением вздохнула. – О'кей. Я ухожу. Но сначала не могли бы вы сделать мне одолжение?
– Какое?
– Мне бы очень хотелось осмотреть ваш дом.
– Нет.
Она пристально уставилась на него, потом сказала:
– Кит был прав. В вашем облике есть что-то пугающее. Какое-то ощущение приближающейся беды. – Лила облизнула губы кончиком розового язычка. – Просто жуть берет. Но очень возбуждает.
Она направилась к своей машине. Джоул, весь напряженный, пошел рядом с ней. Лила приехала на маленьком желтом «феррари-дино», который сейчас был покрыт толстым слоем коричневой пыли.
– Этот автомобиль я купила сама, – открыв дверцу, сообщила она. – У меня есть собственные деньги. Так что не считайте меня содержанкой Кита.
– Я рад за вас.
Чуть подавшись в его сторону, блондинка игриво улыбнулась.
– Когда-нибудь я покажу вам такое, о чем ваша маленькая скво и не подозревает, Джоул. – Она нацепила солнцезащитные очки и плюхнулась на сиденье автомобиля.
После того как в пустынном безмолвии растаял рев двигателя, над дорогой еще долго висел шлейф поднятой колесами «феррари» пыли.
Коста-Брава
Мужчина сказал, что дом ему нравится. Его жена возразила:
– Великоват.
Однако Мерседес чувствовала, что они восхищены.
Они до всего дотрагивались руками, щупали ткань тяжелых штор, гладили мрамор, поворачивали краны… Она изо всех сил старалась не испытывать к ним неприязни. Конечно, можно было попросить Майю показать им дом, но Мерседес считала, что обязана была сделать это сама. Майя и Хоакин в это время сидели в саду и ждали.
Покупатели прошли в расположенный под стеклянным куполом зал бассейна, вокруг которого буйно зеленел созданный стараниями Майи зимний сад. Мужчина опустил руку в воду и одобрительно крякнул.
– Это сооружение было спроектировано и построено по специальному заказу, – пояснил агент по продаже недвижимости, указывая пальцем на сверкающий прозрачный купол. – В таком бассейне вы можете плавать круглый год.
– Прекрасно.
– Великолепный дом, не правда ли? Уникальное сооружение.
– Вот только великоват, – вздохнула женщина. Несмотря на жару, она была одета в жакет из леопардовой шкуры и кожаную юбку в обтяжку. На вид ей можно было дать лет тридцать с небольшим, в то время как ее супругу явно уже давно перевалило за сорок. Биржевой маклер из Барселоны со своей второй женой, как сообщил Мерседес агент по продаже недвижимости. Глаза женщины пребывали в постоянном движении, жадно пожирая все вокруг. – Разумеется, все эти растения останутся здесь?
– Да, – спокойно сказала Мерседес. – Растения останутся здесь.
– А как насчет мебели?
– Если желаете, мы обо всем можем договориться. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд.
– Вы и мебель продаете?
– За хорошие деньги я могла бы подумать.
– Мебель в этом доме представляет особую ценность, – осторожно ввернул агент. – Как вы уже сами убедились, вся обстановка здесь высочайшего качества.
Мужчина пригладил блестящие волосы, разглядывая Мерседес умными, проницательными глазами.
– То есть вы покидаете это место и не хотите брать с собой ничего, кроме чека?
– Возможно, так мне было бы удобнее. – Она повернулась и, не дожидаясь дальнейших расспросов, повела их дальше.
– Думаю, вы согласитесь, – заливался на ходу агент, – что в этом доме во всем чувствуется изысканный вкус.
Мерседес слышала позади себя его монотонный голос, типичный для агентов по продаже недвижимости и заведующих похоронными бюро.
Они прошли в просторную гостиную. Супружеская чета из Барселоны молча огляделась по сторонам. Мерседес заметила, как покрытые ярко-красным лаком ногти женщины впились ей в ладони. Было ясно, что за этот дом она готова была продать душу дьяволу. «Если у них есть деньги, они его купят, – подумала Мерседес. – Но есть ли у них деньги?» Инстинкт подсказывал ей, что денег у них не слишком много.
– Камин привезен из Англии, – пояснила Мерседес. – Восемнадцатый век. Многие элементы отделки также привезены из Англии. В свое время все это украшало библиотеку старинного дома, принадлежавшего одному знатному семейству.
– Стеклянные двери ведут во внутренний дворик, – добавил агент, двигаясь дальше. – Колонны изготовлены из монолитного мрамора…
Неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, Мерседес сняла трубку.
– Алло?
– Мама!
– Иден. – Интонация, с которой она произнесла имя дочери, заставила всех обернуться. – О, Иден, неужели это ты?
– Я, мама.
– Ты где?
– Здесь… Где и была…
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? С тобой все в порядке? Он сказал мне, что ты болеешь.
– Болела. Теперь я уже поправляюсь.
– Он причинял тебе боль?
