— О доме судят по жильцам, — сказала Минди в своем историческом обращении к домовому комитету. — Если у нашего дома будет плохая репутация, в первую очередь пострадаем мы, потеряв в ценах на квартиры. Никто не захочет селиться в доме, где у входа постоянно дежурят полицейские машины или «скорая».
— Но наши жильцы — творческие личности с интересной биографией, — возразила Инид.
— В этом доме, между прочим, и дети живут, — перебила Минди, бросив на старую леди испепеляющий взгляд. — Они не должны расти в обстановке передозировок и самоубийств.
— Так, может, вам лучше перебраться на Верхний ИстСайд? — невозмутимо предложила Инид. — Там живут врачи, юристы и менеджеры банков. По слухам, они вообще не умирают.
Но в конце концов предложение Минди было принято большинством в пять голосов против одного.
— Помоему, у нас с вами совершенно разные жизненные ценности, — заявила Минди.
— Несомненно, — кивнула Инид.
Инид Мерль была почти на сорок лет старше Минди, но всякий раз, общаясь с ней, Минди Гуч чувствовала себя пережитком прошлого.
Вскоре Инид ушла из домового комитета. На ее место Минди назначила Марка Вейли, приятного во всех отношениях гея со Среднего Запада, художникадекоратора, пятнадцать лет жившего с постоянным другом и удочеренной в Техасе прелестной испанской девочкой. Все жильцы единодушно согласились, что Марк просто душка, но, что важнее, он всегда смотрел Минди в рот.
На встречу с Райсами Минди решила взять Марка Вейли и Грейс Уэггинс, члена комитета с двадцатилетним стажем, которая работала в НьюЙоркской публичной библиотеке и тихо жила в двухкомнатной квартире с двумя тойпуделями. Грейс была из тех женщин, которых жизнь совершенно не меняет (если не считать возрастных изменений), поэтому от нее можно было не ожидать всплеска амбиций; все, чего ей хотелось, — чтобы жизнь текла попрежнему.
В семь часов Марк и Грейс пришли к Минди для получения предварительных указаний.
— Главное, они платят наличными, — говорила Минди. — Финансово благополучная пара, стоят около сорока миллионов долларов…
— А возраст? — спросила Грейс.
— Молодые, обоим чуть за тридцать.
— О, а я так надеялась, что квартиру купит Джулия Робертс… Вот бы Джулия жила у нас!
— Даже у Джулии Робертс, наверное, не найдется двадцати миллионов долларов наличными, — сказал Марк.
— Жалко, правда?
— Актрисы — плохие жилички, — фыркнула Минди. — Взять хоть Шиффер Даймонд. Ее квартира пустует годами, а как прикажете травить в доме мышей? Нет, — покачала она головой. — Нам нужна приличная, стабильная семья, которая будет жить здесь лет двадцать. Хватит с нас актеров, тусовщиков и прочих выскочек, которым только бы привлечь к себе внимание. Вы только вспомните, сколько неудобств вызвала смерть миссис Хотон! Меньше всего нам нужно, чтобы папарацци постоянно дежурили у входа. У нас для этого швейцары есть.
Райсы приехали в полвосьмого. Минди провела их в гостиную, где на диване чопорно сидели Марк и Грейс, и указала гостям на два деревянных стула. Пол Райс оказался гораздо красивее, чем ожидала Минди Гуч, — сексуальный, с темными вьющимися волосами, при взгляде на которые ей вспомнился молодой Кэт Стивенс. Минди раздала всем маленькие бутылочки с минеральной водой и уселась между Марком и Грейс.
— Ну что ж, начнем, — официально сказала она.
Аннализа взяла Пола за руку. Они несколько раз смотрели все три уровня с риелтором Брендой Лиш. Пол Райс был очарован триплексом не меньше супруги. Их будущее было в руках троих странных людей с ничего не выражавшими, слегка неприязненными лицами, однако Аннализа не волновалась. Ей приходилось выдерживать серьезные собеседования, участвовать в теледебатах и даже лично встречаться с президентом.
— Как проходит ваш обычный день? — спросила Минди.
Взглянув на Пола, Аннализа улыбнулась:
— Пол встает рано и уходит на работу. Мы решили завести детей, так что скоро, надеюсь, я буду заниматься малышом.
— А вдруг ребенок станет кричать ночи напролет? — вмешалась Грейс. У нее не было детей, и хотя она обожала чужих прелестных крошек, перспектива жить бок о бок с младенцем заставляла ее нервничать.
— Надеюсь, он — или она — будет вести себя хорошо, — сказала Аннализа, стараясь обратить вопрос в шутку. — Но мы наймем няню. Сперва кормилицу.
— В квартире, безусловно, найдется комната для кормилицы, — одобрительно закивала Грейс.
— Конечно, Полу ведь тоже необходимо высыпаться.
— А что вы делаете по вечерам? — спросила Минди.
— О, вечера мы проводим тихо. Пол приходит часов в девять, и мы или идем в ресторан, или ужинаем дома и ложимся спать — ему вставать в шесть утра.
— У вас много друзей? — уточнил Марк.
— Нет, — ответил Пол, едва не сказав «мы не любим толпы», но Аннализа вовремя сжала его руку. — Мы не очень жалуем компании, разве что по выходным. Иногда уезжаем на уикэнды.
— Конечно, нужно выбираться из города, — понимающе кивнул Марк.
— Есть ли у вас хобби, о которых нам следует знать? — задала очередной вопрос Грейс. — Игра на музыкальных инструментах, например? В нашем доме правило — никакой музыки после одиннадцати вечера.
Аннализа улыбнулась:
— Это правило актуально скорее для эпохи джаза, а дом был простроен незадолго до ее конца — кажется, в 1927 году? По проекту архитектора… — Она задумалась, словно вспоминая автора проекта, хотя знала ответ наизусть. — Харви Уайли Корбетта, который спроектировал большую часть Рокфеллеровского центра. Корбетта считали пророком от архитектуры, хотя его план сделать высокие тротуары в центре города так и не был осуществлен.
— Потрясающе, — выдохнула Грейс. — Мне уже начинало казаться, что я одна знаю историю нашего здания.
— Мы с Полом влюбились в этот дом, — сказала Аннализа, — и готовы на все, чтобы сохранить историческую целостность триплекса.
— Ну что ж, — сказала Минди, переглянувшись с Марком и Грейс. — Принято единогласно? — Члены комитета кивнули. Минди встала и пожала Райсам руки: — Добро пожаловать в наш дом.
* * *
— А ведь легко прошло, правда? — радостно сказала Аннализа Полу в «линкольне», когда они возвращались в гостиницу.
— Да нам бы в любом случае не отказали, — засмеялся Пол. — Ты видела их комитет? Просто цирковые уроды!
— А мне они показались вполне нормальными.
— И Минди Гуч? — саркастически спросил Пол. — Эта озлобленная карьеристканеудачница?
— Откуда ты знаешь?
