– Не знаю. Три кусочка торта, – промямлил Хенк. – Вдруг мне стало совсем плохо.
– Ничего удивительного. Ну, прополощи рот, и пойдем. Ты зеленый.
В дверь заглянул Тони:
– Малышу плохо?
– Съел слишком много. Вот что, мне надо сбегать в суд на пару минут. Может он прилечь в офисе? Когда я вернусь, он будет о'кей.
– Конечно. Пошли, Хенк.
Хенк никогда не был в офисе. Он только видел его мельком, когда открывалась тяжелая стальная дверь, чтобы пропустить кого-нибудь. Следуя за Тони, он увидел пустую комнату с бетонным полом, в которой стояли письменный стол, сейф и несколько деревянных кухонных табуреток. В конце комнаты на веревке висела занавеска. Тони отодвинул ее, открыв койку с одеялом, сложенным в ногах.
– Вот, ложись, малыш, – сказал Тони, укрыл его одеялом и задернул занавеску.
Одеяло было тяжелое и теплое. Хенк лежал совсем тихо, согреваясь. Над ним у самого потолка было два маленьких окна с толстыми решетками. Как будто в камере. Интересно, почему на окнах решетки? Ему стало лучше. Но теперь он стал чувствовать смущение из-за беспокойства, которое он причинил всем. Он радовался, что не испачкался, а то пришлось бы возвращаться домой и переодеваться, хотя, впрочем, Бен просто купил бы ему что-нибудь по дороге. Мальчику захотелось спать…
Когда он открыл глаза, за занавеской слышались голоса. Говорил Тони:
– Нет, мальчишка спит. Ему стало плохо. Все равно он не понял бы ничего, он еще малыш.
– О'кей. Если ты так считаешь. В разговор вступил третий голос:
– Итак, я говорю, что босс беспокоится.
– Неужели это так серьезно? – удивился Тони.
– Да. А почему бы и нет?
Наступила долгая пауза. Скрипнула по бетону табуретка, от этого звука по спине Хенка поползли мурашки. Кто-то чиркнул спичкой.
– Его беспокоит Бен.
– Шутишь? Бен?
– Угу. Его вызывают в суд.
– Ну? – Это опять Тони. – И что из этого?
– Не будь дураком. – Голос был взволнованный. – Он не сможет выкрутиться, вот в чем дело.
– Бен сумеет выкрутиться Почему, ты думаешь, босс держит его, носится с ним, как с ребенком?
– Потому что он хорошо считает – вот и все. Умеет держать все цифры в голове. Но он может испугаться в суде.
Хенку хотелось выразить им свое возмущение. Бен испугается? О чем они говорят? Бен никого не боится! Но мальчик лежал тихо, понимая, что эти люди очень рассердятся, если узнают, что он не спит.
Один из них, не Тони, спросил:
– Какая у него сегодня программа?
– Обычный маршрут по средам.
– Он сейчас в суде. Вернется в любую минуту, – сказал Тони. – Вы видели босса утром?
Третий злобно огрызнулся:
– А твое какое дело? Тебе для чего это знать?
– О, ничего, ничего, – оправдывался Тони, – просто спросил.
– Так не спрашивай. Готовь спагетти и держи рот на замке.
– Конечно, конечно.
– Открой дверь и выгляни. Дверь закрылась, щелкнул замок.
Хенк закрыл глаза. О каком боссе шла речь? Кто это?
Когда занавеску отдернули и колечки громко зазвенели, он притворился, что только что проснулся. Открыл глаза, широко зевнул и потянулся.
– Кажется, я поспал, – улыбнулся он Тони.
– Кажется. Лучше?
– Все хорошо, спасибо. Было ужасно.
– Ну, в следующий раз не перебарщивай с тортом. Иди и жди отца.
Бен как раз входил:
– Хенк! Тебе лучше, а? Подожди меня, я только позвоню, и мы поедем. Сегодня отличный день.
Бен присел за стол. Шляпу он сдвинул на затылок, лоб вспотел. Хенк заметил все это, потому что любил наблюдать за людьми.
– Донал? О'кей, я снова просмотрел все записи… Еще не знаю. Конечно, я немного волнуюсь. Как иначе? Ну, естественно. Знаешь, этот парень из министерства финансов очень дотошный.
Потом Бен замолчал и слушал. Голос на другом конце провода долго бубнил что-то. Наконец он кончил, и снова заговорил Бен:
– Но я говорил тебе, Донал. Мне казалось, я высказался достаточно ясно. Я не хочу больше участвовать в этом деле! Я ничего не имею против тебя, Боже сохрани! Ты столько сделал для меня, и я это ценю, ты это знаешь. Что? Что? Что ты сказал? О, ты не можешь так думать, Донал!
Снова Хенк услышал бубнящий голос и, даже не разбирая слов, понял, что говоривший пребывает в ярости.
– Я знаю, что люблю деньги. – Свободная рука Бена так сжала конец стола, что побелели костяшки пальцев. – Я никогда этого не отрицал, не правда ли? Но я профессионал. У меня два диплома, и я хочу использовать их, творить большие вещи, дать простор уму. В этом нет ничего плохого, не так ли? Это нетрудно понять. Что? Что ты сказал?
Из телефона донесся каркающий голос. Бен выпрямился, сбросил шляпу на пол.
– Теперь послушай, Донал. Я не заслужил этих слов от тебя. Я отдал тебе лучшее, что было у меня, мы честно сотрудничали, и тебе это известно. Так нельзя говорить со мной. Ради Бога, разве у меня нет права уйти? Пожать руки, расстаться друзьями, пойти своим путем? Ради Христа, Донал, будь разумным. Да… Да, я сказал, что буду с тобой, пока все не кончится. Сколько раз я должен повторять это? Ты подумал, что я смогу бросить тебя в беде? Послушай, Бог свидетель, я буду с тобой до конца и сделаю все возможное, как я делал это всегда. Но после этого я уйду. Я действительно уйду, и ничто не изменит моего решения.
Голос на другом конце стал спокойнее. Слушая его, Бен начал кивать с одобрением.
– Да, конечно, – сказал он. Складка на лбу разгладилась. – Это звучит разумнее. Наша дружба не должна расстроиться. Правда, Донал? Я рад слышать это. Сегодня? Сначала я буду в «Акорне», а потом в Рейнбоу-Инн. Не думаю, что дорога займет более полчаса. В это время нет пробок на дорогах. Пока, Донал!
– Ты поссорился с Доналом? – спросил Хенк.
– Что-то вроде этого. Но он успокоился. Не волнуйся, малыш. Ты выглядишь обеспокоенным.
– Я не думал, что вы с ним можете вот так поссориться. Ты действительно не будешь больше у него работать?
– Да, хватит. Настало время перемен. Приятных перемен. Они принесут всем нам только хорошее. Пошли, малыш.
Прекрасная машина гудела на поворотах. Хенк наблюдал, как Бен легким движением руля поворачивал машину при скорости сорок миль в час. Он уже запомнил дорогу и знал заранее, как при подъеме в гору Бен переключит скорость и нажмет на педаль. Хенк сможет получить водительские права только через пять лет. Скорей бы!
Они свернули с главной улицы чистенького городка и поехали мимо обычного ряда местных магазинчиков, заправочной станции, школы и полицейского участка на углу. Напротив полицейского участка располагался «Акорн». Хенк бывал здесь и раньше. Это была обычная забегаловка, специализировавшаяся на отбивных и жареной картошке. На втором этаже была комната, где ночью играли при задернутых шторах. Бен не делал из этого секрета.
