Иван сделал заказ, и нам принесли нелепое количество белужьей икры, а также еще шампанского и водки. Мы начали закусывать деликатесом — рыбьими яйцами. Светлана дала мне понять одними глазами: «Вот видишь, я же говорила! Как шикарно!»
Я не очень-то привыкла есть икру — если честно, я впервые ее пробовала, но мне не хотелось показаться простушкой, поэтому я продолжала откусывать от тоста соленые кусочки один за другим.
Без всякого предупреждения на сцене распахнулся синий бархатный занавес, и публика взорвалась бурными аплодисментами. Вышел небольшой оркестрик. Потом появилась женщина лет под тридцать в обтягивающем блестящем платье с огромным вырезом, из которого грозил вывалиться пышный бюст. Надравшиеся водкой мужчины, громко завопили, удвоив аплодисменты.
И мы словно перенеслись на восемьдесят лет назад, когда певица затянула сентиментальные русские песни под неунывающий оркестрик. Публика следила за выступлением с неугасающим восторгом, пока она пела бог знает о чем, чуть ли не проглатывая микрофон. А после зрители стоя провожали со сцены свою любимицу оглушительными аплодисментами. Алина зевнула. Светлана все это время о чем-то говорила с Иваном, почти ничего не замечая вокруг.
Иван вынул из кармана маленькую коробочку и протянул моей соседке по комнате. Она открыла и продемонстрировала всем пару маленьких серег с бриллиантами. Захихикав, Светлана кинулась обнимать Ивана — но прежде быстро оценила цвет и чистоту камней.
Иван виновато взглянул на меня.
— Иван просить прощения, в следующий раз я иметь подарок и для тебя, — сказал он.
— Все в порядке, мне не нужно… — стала отказываться я, гадая, не является ли это обычным жестом вежливости, принятой среди русской мафии.
Концерт закончился, из динамиков снова зазвучала русская попса, а на сцену выскочил мужчина в черном костюме и начал с жаром что-то выкрикивать по-русски — вероятно, созывая дам, потому что кое-кто из молодых женщин начал пробираться к сцене. Они выстроились по обе стороны от конферансье, ритмично раскачиваясь под музыку и с хохотом запрокидывая головы; мужчины, оставшиеся за столиками, принялись свистеть. Тогда женщины стали задирать подолы платьев, демонстрируя ножки.
То ли из-за икры, то ли из-за шампанского, то ли из-за того, что мне казалось, будто я спустилась на парашюте в Санкт-Петербург, но меня начало слегка мутить.
Поощряемая Иваном, Светлана поднялась, чтобы тоже пройти на сцену. Она схватила меня за руку, собираясь тащить за собой. Сережки ярко сияли, лицо расплылось в широкой улыбке.
— Хизер идти со Светланой танцевать? — спросила она.
— Нет, Хизер себя плохо чувствует, иди одна, — сказала я.
Она прошла к сцене и поднялась по боковым ступенькам. Иван тихо отдал распоряжение одному из служащих заведения, после чего тот немедленно подошел к сцене и прошептал что-то на ухо конферансье.
Из микрофона зазвучала громкая фраза, закончившаяся растянутым «Светлана-а-а-а-а-а!», а затем к полному восторгу моей соседки на нее упал луч прожектора. Все захлопали в ладоши. Это был звездный час Светланы. Танцуя, она не попадала в ритм, а неестественные движения делали ее похожей на манекен, но зрителям, видимо, это не мешало. Они были в восторге. Здесь, в нескольких милях от сурового мира кастингов и модельных агентств, Светлана получала то, что ей причиталось. Одесский Лебедь наконец дождался обожающей его публики.
Обратно в Манхэттен мы со Светланой возвращались в машине Ивана: хотя почти весь его «бизнес» находился на Брайтон-Бич, сам он жил в центре, поэтому вызвался нас подвезти. Ночь выдалась бурной, но Светлана не угомонилась.
Мы сидели все трое на заднем сиденье, я с краю, Светлана посредине. Она ластилась к Ивану, воркуя по-русски. Я делала вид, что ничего не замечаю, пока она все крепче к нему прижималась. Он немного поворчал, и я краем глаза увидела, что она подбирается рукой к его ширинке. Светлана похихикала, и до меня ясно донесся звук расстегиваемой молнии. Я не дрогнула, только внимательнее принялась разглядывать вид за окном, который вдруг стал мне чрезвычайно интересен.
Я надеялась, что Светлана довольствуется тем, что немного пошурует в трусах Ивана, — но нет, на этом она останавливаться не собиралась. Светлана справилась и со второй ширинкой. Я покосилась в их сторону и увидела одним глазком, как она выпустила на свободу его возбужденный инструмент. Неплохо, Иван.
Светлана наклонилась и принялась обслуживать его прямо тут, словно рядом не было никого — ни меня, ни водителя, не отрывавшего взгляда от дороги. Я буквально влипла в дверцу, не веря своим ушам, но была вынуждена слушать причмокивания и стоны русского, пока Светлана вовсю старалась доставить ему блаженство, которое он бы не забыл до конца своих дней.
Вскоре Светлана сама принялась стонать и даже положила руку Ивана себе на затылок, чтобы он регулировал ритм, и все заднее сиденье превратилось в русскую симфонию звуков удовольствия. Я постаралась слиться с дверцей в единое целое, тесно прижавшись к ней и надеясь, что Ивана надолго не хватит.
Иван тяжело задышал и начал непроизвольно дергать ногой, как пес, которому чешут брюхо как раз в нужном месте. Светлана поддала жару, все громче и громче оглашая салон машины стонами. Я поняла, что великий миг не за горами, так как Иван выпалил поток каких-то русских слов, насколько я поняла, эквивалентных «О господи!», а затем прокричал по-английски, видимо учитывая мое присутствие: «Толстый, как колбаса!» Я инстинктивно прикрыла лицо рукой, а он застонал в экстазе.
Но, как оказалось, я зря беспокоилась. Уверена, дорогой читатель, тебя мучает вопрос с тех пор, как ты познакомился со Светланой, какой исход она предпочитает, занимаясь оральным сексом с русскими мужчинами на заднем сиденье автомобиля после ночи веселья с икрой, шампанским и танцами на сцене. Спешу тебе поведать, что когда возникла проблема выплюнуть или проглотить, то Светлана решительно отказалась портить липким месивом свое платье, брюки Ивана или сиденье машины.
Вытерев губы и застегнув молнию на штанах Ивана, Светлана села прямо и повела себя так, словно ничего не произошло, но перед этим она мне слегка подмигнула, потрогав сережку в ухе. Минет длится минуты, а бриллианты остаются навсегда.
За следующие несколько дней город оказался под снежным одеялом, когда зима решила напомнить о себе, а тут подоспело и второе свидание с Робером. Я ждала его целую вечность и все-таки дождалась.
Насчет того случая на заднем сиденье машины Светлана взяла с меня слово ничего не говорить ни Кайли, ни другим девушкам в агентстве. На самом деле ей было все равно, если я расскажу, как она ублажала мужчину в салоне машины, когда я сидела рядом с ней. Она не хотела, чтобы я проболталась о другом — что мужчина, которого она обслуживала, был некрасивым, немолодым и грузным папиком. Будь на его месте молодой жеребец из модельного агентства, я уверена, она, наоборот, попросила бы меня растрезвонить всем направо и налево!
