– Пф-ф! Трещина – ерунда, ма, – бодрился он, хотя по бледной мордашке я видела, боль терпит, далекую от пустячной.
– Вот такой вот трабл*, – скривился Артур.
*трабл – неприятность
– Мама? – теперь уже бледнел Иван.
– Что ты делаешь рядом с моими сыновьями? – кинулась я в атаку, Давыдов даже отшатнулся от моего напора.
– Они пришли на занятие в «Арену» и…
– В «Арену»? – У меня тут же на мгновение перед глазами все потемнело от вспышки ярости. – Начали заниматься боксом, хоть я и запретила?
Мальчишки ссутулились, отвели виноватые взгляды в сторону.
– Ащ-щ! – выдал Арт.
– Кто вас туда отвел, признавайтесь! – Сыновья молчали, и это злило меня только больше. – Я убью Широкого. Вот прямо сейчас позвоню, вызову его сюда и убью.
Лампа бы не посмела откровенно пойти против моего решения. Как же Артем смог так подло поступить за моей спиной? Ведь подрывает же материнский авторитет перед детьми, разрешая им то, в чем я отказала.
– Я и не догадывался, что ваши с Широким отношения предполагают детей, – пробормотал Давыдов.
Только вот мы его реплику проигнорировали.
– Темыч не виноват, – нахмурился вдруг Тима. – Он здесь ни при чем.
– А кто при чем? – тут же заинтересовалась я. Душа требовала мести, пароли, явки, но опять наткнулась на глухую несознанку. Сыновья признаваться не собирались. – Руку травмировал там?
Тимур кивнул.
– Мне очень жаль, что так все получилось. Глупая случайность, – почесал макушку Иван. – Я-а…
– У тебя глупая случайность, а у меня сын руку сломал! – вызверилась я. – И начало учебного года на носу.
– Я прошу прощения, что… – Давыдов выглядел и виноватым, и растерянным одновременно, только мне хотелось крови.
– Да там всего-то трещина… – промямлил Артур, даже таким образом заступаясь за брата.
– Какой черт вас вообще понес в этот клуб?!
Не думала я, что мальчишки снизойдут до ответа, но ошиблась. А ведь лучше бы этого не слышала…
– На отца хотели посмотреть, – сказал Арт. – Не на фотках в сети, а вживую.
У меня сердце, казалось, перестало биться.
– Ты же не думала, что мы постоянно будем хавать сказочки и оставим этот вопрос нерешенным? – Два ярких пятна на щеках Тимура выдавали его волнение, а еще то, что сын даже забыл о своем птичьем, разговаривая до боли нормально. – Никакой не шпион оказался, всего-то Чемпион.
– На ринге Чемпион, а в жизни – так себе, – хмыкнул Артур.
– Артур! Тимур! – все, на что меня хватило.
Сыновья одинаково пожали плечами.
– Факты налицо, ма, – это нам заявил Тимур, а его брат деловито кивнул.
Шок, который мальчишки мне устроили своими новостями, был настолько велик, что язык отнялся. И коленки дрогнули, а в голову ударила волна жара.
На Давыдова смотрела словно в зеркало: уверена, я тоже сейчас выглядела настолько офигевшей с выпученными глазами и отъехавшей нижней челюстью.
Иван переводил растерянный взгляд с меня на мальчиков, с мальчиков обратно на меня…
– Ма…ша, – хрипло выдохнул мой бывший. – Они… мои?
Не знаю, что за шестеренки так быстро прокрутились в мозгу мужчины, но на меня его слова подействовали как ведро студеной воды за шиворот.
– Нет! – резко отрезала я. – Они мои!
Сыновья лишь едко хмыкнули, а я возьми да и вытолкни Давыдова за порог. Благо дальше его так и не пустила.
Он хоть и был лось здоровый, но в данной ситуации, когда еще не отошел от свалившейся на голову откровенности двойняшек, легко поддавался дрессуре. Это сыграло мне на руку: я хлопнула дверью прямо перед его носом. Конечно, не забыла сразу же закрыться на три замка. И правильно.
– Маша! – тут же взревел Давыдов с той стороны, совершенно не стесняясь, что орет в чужом, на минуточку, подъезде. А вечером добропорядочные люди, кстати, отдыхают после трудового дня. И даже не слишком порядочные тоже должны отдыхать. – Открой!
– Разбежалась прямо, – фыркнула я.
– Маша! – Иван бахнул кулаком по двери, я подпрыгнула от неожиданности и мгновенно пожалела, что не разорилась на бронированную защиту.
Не то чтобы мужчина был способен вынести дверь…
– Нам нужно поговорить, – не унимался он.
– Нам не о чем разговаривать, – зло кинула в ответ. – Уходи.
Мальчишки прислонились к стеночке напротив двери, затихли как две любопытные мышки, локаторы развесили и лишь глазками поблескивали. Бомбу нам на головы скинули, а теперь спокойненько любовались произведенным эффектом.
– Дуйте к себе, – шикнула сыновьям. Те неохотно, но послушались.
Вот подкинули они мне задачку! И как теперь прикажете разруливать?
– Открой! Неудобно как-то разговоры через дверь вести, – пробурчал Иван.
– А я с тобой вообще разговаривать не собираюсь.
– У меня есть сыновья? – опять задал животрепещущий вопрос он.
– Может, и есть, откуда мне знать, где ты постарался по свету, – сказала я, а у самой сердце заныло от боли.
Эх, Ваня, Ваня, и почему у нас все так бездарно сложилось?
Я закусила нижнюю губу, подбородок задрожал от подступивших слез.
«Нельзя, Князева! Держись. Тебе еще с малолетними Шерлоками разбираться», – мысленно подставила себе крепкое плечо.
– Маша, – не стеснялся рвать глотку Давыдов.
– Я почти тридцать лет Маша, – выдала, как только он прокричался.
– Это мои парни?
– Нет! – и сказала так уверенно, что даже сама почти поверила.
После моего ответа Иван надолго замолк, я уже подумала, что ушел, но надежды не оправдались.
– Открой, Маша.
– Уходи, Ваня, – вторила ему таким же тяжелым вздохом.
– И не надейся. Я не уйду, – раздраженно ответил он. – Если надо будет, и заночую на коврике, но откровенного разговора добьюсь!
Ну кто бы сомневался… Я закатила глаза. Давыдов всегда отличался завидным упрямством, оно-то его и вывело в чемпионы, вот уверена.
– Не уйдешь? Прекрасно. Я вызываю полицию, – откровенно блефовала я, но, похоже, как в воду глядела. Кто-то подсуетился до меня, потому как за дверью уже был слышен голос нашего участкового.
Степан Андреевич быстро взял Давыдова в оборот как нарушителя общественного спокойствия и заставил того выйти на улицу. Их короткую беседу за дверью я слушала с замирающим сердцем, но не вмешивалась. Не знаю, увез полицейский Ивана в участок или отпустил, пригрозив, но оперативно успокоиться после их ухода я не смогла.
Меня хорошенько потряхивало, вместо крови будто студень залили…
Предусмотрительно отключив телефон, на случай, если Давыдов попытается продолжить атаку по сотовой связи, я отправилась к мальчишкам.
Те молчаливо сидели на кровати, даже ноуты не включили, что на них совсем было не похоже.
– К врачу едем?
– Чемпион уже свозил, говорю же, зря грузишься, – поднял на меня глаза Тимур.
– Зря? – вспыхнула я. – Ты с бандажом, а я, значит, зря?
Мальчишки ничего не ответили. Имелась за ними такая гаденькая привычка – игнорировать, если что-то шло не так, как они себе нарисовали.
– Ну? – уперла руки в бока я. – Ничего не хотите мне сказать?
– А тебе не кажется, что это ты должна была нам сказать, кто наш отец? – зыркнул на меня исподлобья Тимур. – Причем давно.
– Не пришлось бы самим раскапывать инфу, – поддержал его Артур.
Я застопорилась, сердце забилось в бешеном ритме. В чем-то сыновья были правы, но признать это – словно признать собственное поражение.
Большего всего меня испугали не серьезные мордашки сыновей, а то, что они перестали трещать на своем птичьем.
– Есть темы, которые с детьми до совершеннолетия не обсуждают, – постаралась удержать лицо я, на что мальчишки лишь фыркнули. Я присела с ними рядышком. Усталость накатила – прямо к полу гнуло… – Как вы узнали? Лампа рассказала?
– Ты совсем нас за отсталых держишь? – обиделся Артур. – Фотку твою увидели.
– Какую фотку? – нахмурилась я.
Сыну пришлось принести из гостиной альбом и показать, что он имел в виду.
