– Говорил, надо было в стриптиз-бар ехать, – держится за ребра и, как всегда, недовольно бурчит Феликс, на что я резонно спрашиваю.
– Думаешь, там менее травмоопасно?
А дальше я уже не слышу того, что мне пытается возразить товарищ, потому что входная дверь отделения травматологии широко распахивается и на пороге появляется девушка, на которой я должен завтра жениться. И я бы решил, что Кнопка примчалась сюда нас забрать, если бы не маячащая у нее за спиной блондинка с неаккуратно перемотанной бинтами головой.
Эпилог
Алена
Это немного неожиданно, но жизнь коротка,
и я буду краток. В общем... Я влюбился. И я женюсь.
(с) к/ф «Сверхъестественное».
– Земля вызывает Кнопку, Земля вызывает Кнопку!
Доносится до меня, как сквозь вату, пока я сижу на подоконнике, поджав под себя ноги, и рассеянно рассматриваю пышный подол своего свадебного платья.
– Нет, ну, ладно пожить пару недель у симпатичного соседа из квартиры напротив. Ну, хорошо, притвориться его невестой на это время, чтобы мама не допекала. Но как я на брак-то с ним согласилась?!
Беспричинное волнение комом подкатывает к горлу, пальцы сами сминают воздушное легкое кружево, а примостившаяся на стуле в углу подруга нагло ржет и никак не хочет проникаться серьезностью всей ситуации.
– Так же, как я вчера – на стриптиз, – отсмеявшись, ворчит Лилька и прикладывает к виску бутылку шампанского, которую она только что вытащила из ведерка со льдом.
А все потому, что мой девичник не мог пройти без происшествий. Скромница-Лина опустошила месячный запас алкоголя, после чего учила мальчишку-бармена, как правильно делать «Глубинную бомбу». Перепутавшая сайты Лола вместо шоу-балета вызвала самых настоящих полицейских и добрых полчаса объясняла, какие танцы она хочет увидеть в их исполнении. Ну, а апогеем всего вечера стала моя Лилька, забравшаяся на сцену и пытавшаяся там продемонстрировать чудеса гибкости и пластики.
Правда, шест с ее аргументами не согласился и специально уронил ее на пол. По крайней мере, так она объясняла дежурному врачу причину возникновения красующейся у нее на лбу шишки.
– Аленушка, вот ты где!
Дверь небольшого гостевого домика, сложенного из бревен, приоткрывается и внутрь влетает запыхавшаяся, но не теряющая лица Агата Павловна. Она одергивает полы стильного нежно-персикового пиджака, поправляет выбившуюся из прически и прилипшую к носу прядь и передает мне присмиревшего енота.
– Присмотри за Геной, пожалуйста, пока я буду вылавливать Лидию Станиславовну из озера.
Какое-то время я даже завидую самообладанию будущей свекрови, а потом, представив барахтающуюся в водоеме женщину, рекомендую оставить ее прямо там. До конца торжества. Потому что так всем будет спокойнее, и никто не будет искать для бедной заикающейся и постоянно краснеющей Катеньки мужа. В ответ на это Филатова-старшая незаметно сцеживает ироничный смешок в кулак и, пообещав рассмотреть все варианты, исчезает из нашего с Зориной убежища.
Ну, а я скатываюсь в очередной виток предсвадебной истерии и бочком протискиваюсь к черному входу, где мою паникующую тушку и ловит собственный отец. Сначала он внимательно изучает вцепившегося мне в шею обеими лапами Геннадия, потом перемещает взгляд на мою подрагивающую нижнюю губу и, сделав какие-то свои выводы, совершенно серьезно предлагает.
– Если ты передумала, мы тебе быстро эвакуацию устроим. Дочь, ты только скажи, я вертолет в момент организую.
Я отдаю животинку внимательно наблюдающей за спектаклем Зориной и протяжно всхлипываю от такой трогательной заботы родителя. Шмыгнув носом, я благодарно обнимаю папу за талию, прижимаюсь щекой к классической снежно-белой рубашке и начинаю сбивчиво бормотать.
– Это так важно, когда в мире есть человек, который примет любое твое сумасбродное решение и поддержит при любом раскладе…
– Даже если придется закапывать на заднем дворе труп жениха? – уточняет отец и широко улыбается, отчего сеточка морщин прорезается в уголках его глаз.
– Папа!
– Да, шучу я, шучу. Вертушку-то вызывать?
– Не надо.
Предсвадебный мандраж смывается, улетучивается в одно мгновение, стоит только Ивану появиться в конце извивающейся между деревьев тропинки и довольно мне помахать. И теперь я абсолютно точно не хочу становиться Джулией Робертс, сбежавшей от Ричарда Гира в одноименном фильме. Зато вполне готова примерить на себя роль Сандры Баллок, заарканившей красавчика Райана Рейнольдса.
Остатки сомнений разбиваются вдребезги, щемящая нежность растекается в груди и немного мешает дышать. Я осторожно смахиваю с ресниц влажные капли и, опираясь на предложенную отцом руку, выхожу к украшенному цветами проходу, где нас уже ждут притихшие гости.
– Все будет хорошо, малышка.
Чуть слышно подбадривает меня папа, и я окончательно отпускаю какие бы то ни было переживания. Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь разлившимся в воздухе ароматом жасмина, и делаю уверенный широкий шаг, ступая на мощенную плиткой дорожку. Не вижу ни утирающей украдкой слезы мамы, ни прижавшей ладонь к сердцу Агаты Павловны, ни ругающейся на Захара Лильки – никого, кроме ждущего меня у импровизированного алтаря Ивана. Одетого в темно-синюю шелковую рубашку и узкие черные брюки, обхватывающие узкие крепкие бедра. И мне нет никакого дела до того, почему мой будущий муж проигнорировал такую деталь костюма, как пиджак.
Я купаюсь в обжигающем огне его светло-карих глаз, чувствую, как плавится от жара кожа, и невольно сглатываю собравшуюся во рту слюну. Вот так правильно. Здесь и сейчас. С ним.
– Ты такая красивая, – он роняет сипло на выдохе, когда я преодолеваю разделяющее нас расстояние и останавливаюсь возле него, и небрежно-нежно ведет костяшками пальцев по скуле.
И я лечу в бездонную пропасть под названием «Филатов», из которой не могу и не хочу выбираться, потому что она делает меня самой счастливой девушкой на свете.
– Моя…
Эхом доносится до моего рассеянного сознания, и я не слышу больше ничего, кроме своего заполошно бьющегося сердца.
– В болезни и в здравии…
– Пока смерть не разлучит нас…
