Убедившись, что отдал девушку в надежные руки, уточнив, сколько времени это займет, напомнив про минимум отрезанных волос, скрылся из заведения.
– Стриглись когда-нибудь? – спросила низким красивым голосом мастерица парикмахерского искусства.
– Нет, – призналась как на духу Катерина.
– И не красили, – утвердила женщина.
– Нет, – вздохнула она своему неприобщению к женским штучкам.
Дама наклонилась поближе и шепнула на ухо:
– И слава богу! И не красьтесь никогда, у вас невероятный по красоте естественный цвет волос. Можно оттеночным шампунем, чтобы блестели ярче! И больше ничего!
Выпрямилась, взбила клиентке волосы, глядя на нее в зеркало, снова наклонилась и тем же шепотом добавила:
– И не стригитесь коротко! Никогда!
Тимофей, вернувшийся ее забирать, долго смотрел на результат, показал жестом, чтобы она покрутилась вокруг своей оси, рассматривая со всех сторон, и неожиданно шагнул к парикмахерше, ожидавшей вердикта, и чмокнул в щечку.
– Вы супер!
От удовольствия центнеровая мастерица зарделась! Нет, вы представляете?
Двигаясь стремительно и быстро, лавируя в толпе суетящихся последним предпраздничным рывком за покупками людей, Тимофей привел ее в ЦУМ, в отдел известной французской косметической фирмы, к креслу, за которым девушка консультант-визажист делала покупательницам пробный макияж. Усадив Катерину в кресло, включил одну из своих самых обаятельных улыбок.
– Девушка, сделайте моей сестре такой макияж, чтобы она понравилась не только мне, но и вам самой. Как для себя на лучший вечер в вашей жизни. Я отблагодарю.
– У нас консультации бесплатно, – выдала барышня ответной улыбкой аванс на любые предложения молодого человека, хоть Новый год вместе, только позови!
– У вас сегодня будет платная! – подчеркнул он, отсалютовав на призыв выражением обещания на лице: «Все может быть!»
Увидев себя в зеркале с прической и макияжем, Катька впала в состояние, близкое к шоку, да так и не выходила из него несколько часов. На нее смотрела из зеркала незнакомая, невероятно симпатичная девушка – длинные распущенные волосы завивались крупными естественными локонами, переливавшимися медно-золотисто-рыжеватыми прядками, глаза горели загадочным, глубоким сапфировым светом, и губы оказались красивой формы.
Это кто же такая-то?!
Пока она размышляла о скрытой в ней незнакомке, появившейся на свет при помощи неяркого макияжа, Тимофей, не дав времени опомниться и насладиться зрелищем, протащил ее еще через пару отделов, волшебным образом обходя все очереди в примерочную и к кассе. В результате этого Катерина и не заметила, как стала обладательницей очень-очень-очень красивого платья – простого вроде фасона, чуть выше колен, но…!!! И туфель к нему на не самом высоком, но первом в ее жизни каблуке.
– Тим, ты добрый или злой волшебник? Что, вся красота эта исчезнет в двенадцать часов ночи? – спросила потрясенная девушка, разглядывая себя в зеркало примерочной.
– Я – злой волшебник, – признался, улыбаясь довольно, он. – Ты же знаешь, очень, очень злой! Но на Новый год подрабатываю феем, награда уж очень хороша, не устоял!
И пробег на длинную дистанцию с промежуточными остановками продолжился.
Они пронеслись через кучу магазинов, сквозь толпы людей, все время что-то покупая – спиртное, продукты, какие-то мелочи, небольшие подарки. У Катьки голова шла кругом от впечатлений, она семенила сзади, увлекаемая вперед сильной рукой Тима сквозь прилавки, людей, улицы, магазины, метро, и мрачнела, думая:
«Откуда у него деньги на все это богатство? Он что, в своей разведшколе мастерство оттачивал по облегчению жизни граждан от денежных знаков? Или банк грабанул в виде дипломной работы?»
Спрашивать не имело смысла, да и нельзя. Это у нее не было ни одной темы, которой нельзя обсуждать, а вот у него… Невзирая на «страшную клятву на крови», данную друг другу в детстве, в его жизни имелось ой как много чего такого, что шло под грифом «Секретно».
Но он услышал все ее мысли без слов, что неудивительно.
– Подозрения, Кошка, вещь хорошая, но только тогда, когда ты их не демонстрируешь выражением лица! – И усмехнулся ее озабоченности: – Не дребезжи, Катюха, меня мужики всем гуртом собирали, те, кому не обломилось в отпуск уехать, отдали свои бабки сестру-сироту порадовать на праздник.
Она перевела дыхание. Ну слава богу!
Последней в бесконечной череде покупок, потрясших Катеринино воображение, стала елка и игрушки для ее украшения. Не самая пышная зеленая красавица и игрушки незамысловатые, купленные на лотке возле метро, да какая разница!
Елка!!
Они успели ее и установить в комнате, и нарядить, а еще по-быстренькому сварить супчик из колбасы с картошкой, поесть и поговорить за трапезой. Тимофей давал последние инструкции и наставления перед выходом в общежитский свет.
Праздник состоялся.
И прошел удачно и даже весьма. Катерина в новом обличии имела оглушительный успех у мужской части празднующих и, соответственно, признание женской половиной появления новой конкурентки в борьбе за этот успех и внимание.
Да ладно! Обошлось без тяжелых боев!
Зато приобрела новый опыт и удивившие новые знания.
Знания о том, каким убойным оружием на самом деле является женское обаяние, подкрепленное и умело приукрашенное женскими секретными штучками: макияжем, прической, одеждой, и какое потрясающее ощущение уверенности в себе дают все эти штучки.
А опыт! О! Опыт новый – это что такое настоящая крутая студенческая пьянка и как умудриться не выпадать из коллектива, старательно напивающегося, и при этом оставаться адекватно трезвой, при уме и памяти, умело обходя все очаги куражно-травматического разгуляева. Хороший такой опыт. Интересный и поучительный.
А еще один непонятный и напугавший момент произошел в эту небывалую праздничную ночь. Когда били куранты, держа в одной руке бокал пенящегося через край шампанского, другой рукой Тимофей притянул к себе Катерину за талию, прижал и, заглянув прямо в глаза, сказал:
– Я люблю тебя, Кошка!
– Я тоже тебя люблю, Тим! – смеясь, перекрикивала она шум поздравлений.
Он не отпустил, так и смотрел несколько минут в глаза, внимательно, напряженно, и что-то там такое, искристое, потухло в глубине его зрачков.
– Ну да, конечно, я знаю! – по-мальчишески улыбнулся, чокнулся с ее бокалом. – Выпьем!
Они выпили до дна, расцеловались легким поздравительным поцелуем в губы.
– С Новым годом, Катюха!
– С Новым годом, Тим!
А ночь, празднование, шум-крик, радость покатились дальше своим чередом.
