– Но ты, ей богу, как уж на сковородке. Хватит увиливать от ответа и скажи честно, хочешь ли ты поехать со мной на юг, пока границы открыты?
– И застрять там? – хихикнула она, а я закатил глаза.
– Опять увиливаешь? Зубы мне заговариваешь?
– Со Славой это прокатывало.
– Ну, а я люблю прямолинейность. Так что скажи мне честно, хочешь отдохнуть вместе со мной?
И почему я должен спрашивать несколько раз, чтобы услышать чёткий ответ?
– Если тебе не кажется, что мы торопимся, то, думаю, нам обязательно нужно съездить и отдохнуть, – наконец, улыбнулась она застенчиво.
Поразительная девушка. Значит, переехать ко мне через месяц после начала отношений – это не рано. А на отдых съездить – рано! С другой стороны, Лиза сомневалась перед каждым важным шагом, и я прекрасно понимал её – сомневаться это нормально.
– Отлично, значит сейчас мы едем домой, смотрим туры, выбираем те, которые нам нравятся и согласовываем отпуска. Мы едем отдыхать!
И от того, что Лиза тоже улыбнулась, был готов пуститься в пляс и я. Вот оно – счастье.
Акт 26: Развод
79
Соловьёв
Дальнейшие несколько дней прошли в сборах и подготовке к поездке. Мы просмотрели несколько туров, остановились на Турции, перенесли отпуска, забронировали отели. И пусть мы ещё не будем официально мужем и женой, но это совершенно не важно, потому что любовь между нами всё есть. И она расцветает с каждым днём. Несмотря на расставание, расстояния и несколько лет вдали друг от друга, мы вместе.
И в этот раз навсегда.
Находился в приподнятом настроении даже несмотря на грядущий суд. Анатолий, наш адвокат и мой лучший друг, был готов биться за мою семью до конца.
Удивительно, в школе я был королём, но друзей после – у меня не осталось. Во взрослой жизни я был обычным человеком и нашёл единственного друга среди начальства. Как удивительна была жизнь.
Можно было присутствовать на заседании онлайн, но отчим настоял на личном присутствии.
Мы в полном составе стояли у зала суда. Кроме Светки – она осталась у сестры. Вздохнул: после развода ещё предстоит суд об опеки и прочая дичь, которую только придумает отчим. Денег у него много – мстить будет изящно.
Лиза была одета в обтягивающее чёрное платье, и при взгляде на неё у меня появлялись очень пошлые мысли. Мне хотелось сделать с ней нечто пошлое.
– По какому поводу оделась в траурную одежду? – осторожно поинтересовалась моя мама у моей невесты.
– Обычное деловое платье, – пожала плечами Лиза. – Ну, если хотите прямо траур, то я грущу, что у Вадима Соловьёва нет мозгов решить вопрос полюбовно.
Вздрогнул от дерзости девушки, но расслабился, когда услышал мамин смех.
– Ты это чётко подметила, дорогая. Он отвратительный человек. И где были мои глаза, когда я выходила за него замуж! – эмоционально ответила мама.
– Ты его любила. А когда мы любим – зачастую не замечаем, с каким козлом связываем жизнь, – ободряюще похлопал по спине матери.
Она не виновата, что попала под чары нарциссической личности. Это серьёзное психическое расстройство. Оно лечится, только если сам человек захочет меняться. А такое бывает редко, ведь они считают себя идеальными. Поэтому лучший совет, который можно дать человеку, который связал свою жизнь с нарцем – это бежать.
Из печальных мыслей вырвал до боли знакомый голос:
– Ну, что, собрались падальщики, чтобы разрушить мою жизнь? – повернулся и увидел Вадима Соловьёва лично.
Он стоял посреди коридора, а рядом с ним было два почти лучших адвоката Москвы. Но не самые. Потому что один из самых лучших представлял меня. И моя контора официально отказалась вести дело с этим… недоумком.
– О, и ты здесь, – презрительно фыркнул он, посмотрев на Лизу.
– А почему бы мне не быть здесь? – усмехнулась Лиза в ответ, положив руку на моё плечо.
– Ты же некогда была невестой моего подчинённого. Исаев, вроде бы зовут? – я прямо почувствовал, как он считает себя королём. Как готов унижать всех, кто встретится ему на пути. – Нашла более перспективный вариант?
Мне так и захотелось ударить его по носу за оскорбление моей невесты.
– Нет, – Лиза осталась совершенно спокойной. – Пришла рассказать, как вы Исаеву приказали на мне жениться. Если, конечно, это понадобится.
Вадим Соловьёв дёрнулся. Смерил её ядовитым взглядом, но ничего не сказал. Лишь переметнулся в мою сторону:
– А ты, я так понимаю, адвокатишка? Что, пригодилась тебе твоя работа? Будешь мстить мне за якобы испорченное детство? – яд так и капал с его языка.
Но мне было абсолютно плевать на его реакцию
– Ну, что ты, папа́. Совсем нет. Я тоже здесь всего лишь свидетель. Адвокат у нас совершенно другой, и мне очень жаль, что ты из-за своей самоуверенности не догадался проверить, – улыбнулся, словно уже победил и закончил дело.
В этот момент Анатолий появился в дверях. Отчим мгновенно узнал его и побледнел.
– О, Вадим Соловьёв. Рад вас видеть. Снова.
80
Иванова
Наблюдаю за самым мерзким мужчиной на Земле – отчимом моего любимого. И так мерзко становится на душе. Он отвратителен и ужасен. И сейчас он даже не пытается скрывать свою истинную натуру.
И почему нарциссическое расстройство назвали в честь такого милого и красивого цветка нарцисса? Он ведь безобидный. Красивый, белый, привлекающий внимание. Разве что не пахнет совсем… Может в этом причина? Снаружи красивый, а по факту пустой?
Мне же такие люди казались зачастую ядовитыми. Так что аконит, цветок, который выглядит куда симпатичнее нарцисса, подошёл бы больше. Ядовитое растение, которое раньше использовали для отравления стрел. Да и пчёлы, говорят, травятся, если набирают пыльцу с этого цветка.
Так, Лиза, соберись. Понимаю, ты впервые в зале суда.
Когда в коридоре появляется Анатолий, Вадим Соловьёв неожиданно замолкает. Как будто одно только появление значимого для него юриста, заставляет его нервничать. Ага. Значит, не чувствует себя правым.
– Дорогая, ну к чему этот фарс, – неожиданно обращается он к супруге, которая хочет стать бывшей. – Я всё осознал. Давай попробуем начать сначала?
Наблюдаю за будущей свекровью. Она сначала дёргается, словно почти поверила, но затем, тряхнув головой, отвечает:
– Дорогой, надо было раньше думать. Ты предложи лучше своим шалошовкам начать сначала. Возможно, одна из них согласится, – мужчина кривится, и на его лице появляется гримаса гнева. – То, что ты бесплоден, не позволяет тебе изменять направо и налево.
– Если это единственная проблема…
– Не единственная, – перебивает его женщина, а затем, когда открывается дверь, она смело заходит в зал суда.
– Ну и тварь, – бросает Соловьёв-старший.
– Я обязательно передам это маме, – смеётся Ярослав. – Как думаешь, ей понравится?
– Как смеешь ты, щенок, ко мне тыкать?! – рычит он, и я рискую вмешаться.
Утягиваю Ярослава следом, чтобы тот, чего доброго, не ввязался в драку. Потому что даже мне, девочке, которая никогда не была пацанкой, очень хочется ударить зазнавшегося мужика.
Повторяю, про себя, что это психическое расстройство на него так влияет, но мне совершенно не помогает: он раздражает, несмотря ни на что.
Следующие несколько часов проходят крайне утомительно. Наблюдаю за обеими сторонами. Радуюсь, что будущая свекровь (как же неловко её так называть!) побыв вдали от деспотичного мужа, расцвела и вновь стала собой. Сильной, волевой женщиной. Её не пугают угрозы скоро бывшего мужа. Взгляды и ужимки больше не действуют.
Вадим Соловьёв, похоже, никак не может определиться с ролью. Он то обиженный, униженный и оскорблённый, потому что бесплоден. То злой мужик, который не потерпит к себе такого отношения. Это ужасно. И даже я, без психологического образования, понимаю, что ему нужно лечиться.
Никогда не думала, что заседания настолько утомительны. Но, судя по Ярославу и по Анатолию, не для всех. Они оба энергичны, оба отвечают своевременно и готовы биться до конца. И я прекрасно понимаю почему – они знают, что правда на их стороне.
