Как не рехнуться в ожидании?
День прошёл как на иголках. То и дело посматривала на часы, не в силах сконцентрироваться на работе. Хорошо, хоть пациенты ко мне шли лёгкие и без особых проблем. Можно было работать на автомате.
Когда пробил час икс, практически на ватных ногах я пошла в смотровую, находившуюся рядом с кабинетом главного. Оно и понятно, Савельев на радостях, заполучив такого именитого гостя, и не только кабинет свой готов предоставить, но и душу дьяволу продать.
- Проходите, - встретил меня твёрдый мужской голос, от которого побежали мурашки по телу. - Лика Евгеньевна? - исподлобья он кинул на меня свой взгляд. Крупного телосложения с проседью в волосах. Ему можно было продолжать свою практику не один десяток лет, но отчего-то он решил по-иному.
- Дд-а, - пискнула я, на нервной почве не в силах сделать ещё один шаг вперёд. Ноги из-за страха и волнения словно приросли к полу и не слушались. А глаза видели только лицо Ворошилова, который хмурясь, изучал бумаги, перекладывая их из стороны в сторону.
- Не кусаюсь, - хмыкнул он, заметив моё состояние. - Но иногда подобное желание все же возникает. Признаться, не рассчитывал возвращаться в эту страну и не особо этому рад, - посмотрев снова на меня, улыбнулся одними губами. - Присядьте здесь, пока не закончу с вашими заключениями, - произнес он сухо, кивнув на кресло.
- Спасибо, - промямлила я, словно подкошенная плюхнулась на белый кожзам, рядом со столом.
Дрожь в теле была очень заметна, поэтому пришлось напрячь мышцы, чтобы не выглядеть нелепо.
Сколько раз была на подобных консилиумах и осмотрах, но вот так волновалась и тряслась впервые.
- В принципе, мне всё понятно, - произнес Алексей Петрович спустя какое-то время. - Смотреть вас не буду. Этого достаточно. Всё свежее. Оперируем завтра с утра. Задерживаться на более долгий срок не стану. Как медик о рекомендациях вы и без меня всё знаете. Более вас не задерживаю. Ступайте.
Что? Вот так? И даже без осмотра? Без беседы и разъяснений? Просто до завтра и всё?
- Простите…- не двигаясь с места, произнесла я. - Но вы же… ничего не знаете совсем. Вот… тут еще у меня выписки. Случай сложный… - дрожащей рукой протянула папку и положила перед ним.
- Я знаю обо всём. Проинформирован достаточно. Кое-кто очень постарался, - сняв очки, он пристально посмотрел на меня. - И заплатили за эту операцию весьма высокую цену…
- Заплатили? - смутилась я, не зная, как реагировать.
Для меня это стало пусть и не неожиданностью, но фактом не из приятных.
Это что ж получается, Лёвка отдал за мою операцию баснословные деньги?
Нет… я так не могу.
- Извините меня, - сглотнув волнение, сказала я. - Я не могу… У меня нет таких денег, чтобы вернуть долг.
- Даже так? - приподняв бровь, сказал Ворошилов.
Как же стыдно. Лёвка, ну зачем он все это затеял? Безумный! Даже если продам все свои органы, не смогу вернуть такую огромную сумму. То, что она была именно такой, даже не сомневалась. И в таком огромном долгу перед другом я остаться не смогу. Правильнее всего закончить весь этот цирк сейчас, пока не зашло всё слишком далеко. На обратный билет самолета я Ворошилову как-нибудь денег наскребу. Осталось ещё раз извиниться и уйти.
- Простите меня, - произнесла я, как можно ровнее. - Мне очень жаль, что вам пришлось потратить своё время, но… я не буду оперироваться, - набравшись храбрости, продолжила на одном дыхании.
- Мединская, идите, готовьтесь к завтрашнему вмешательству, - вздохнул он, и, качнув головой неожиданно ухмыльнулся. - Долг не в денежном эквиваленте и важен только для меня самого. Ни за какие деньги я бы не стал вас оперировать.
Теперь я вообще ничего не понимала. А спрашивать смысла не имело. По мужскому взгляду было видно, что вероятность того, что мне всё объяснят, была ничтожно мала.
- Можно задать только один вопрос? – проговорила я, желая услышать то, что для меня было важно.
Получив в ответ кивок, я продолжила:
- Это Лев Сладких? Его старания?
Ворошилов посмотрел на меня удивлённо, делая затяжную паузу, а потом все же произнес:
- Вы действительно не осведомлены? - хмыкнул он. - Невероятно… Впервые он меня удивил…
Больше мне слышать ничего не нужно. Всё, что я хотела, было произнесено и даже немного больше. Теперь я знала, что Лёвка был знаком с Ворошиловым уже давно.
Глава 34.
Первое, что я сделала, выйдя от Ворошилова, это стала рьяно набирать номер друга. Как бы я ни старалась, дозвониться у меня не выходило. Его телефон по-прежнему находился вне зоны доступа.
Где носило этого человека в то время, когда в моей жизни творилось невообразимое, было не понятно.
У меня был миллион вопросов, ответы на которые я могла получить только от него. Мозг едва не взрывался от мыслей и домыслов, что хотелось вопить в голос и биться головой о стену.
Сейчас у меня было всего два варианта развития событий. Первое - это отказаться от операции и забыть обо всем, как о страшном сне, а второй - выполнить обещание, данное Льву.
Ведь я, действительно, не задумываясь ни о чём, пообещала другу, что, если появится возможность, пойду на операцию. Только в тот момент я даже и подумать не могла, что Сладких найдёт этого профессора и заключит с ним какую-то сделку.
И что теперь?
Ради меня Лёвка сделал практически невозможное, разве я могла пойти на попятную?
Ответ очевиден - не могла…
Утром я снова была в клиникё. Но уже не в роли врача, а как пациент.
Мне, конечно же, стоило позвонить родителям и предупредить, что ложусь под нож, но я по-прежнему продолжала набирать совсем иной номер,
