— Он думает, что я не знаю его, но я его знаю, — продолжал дервиш после недолгой паузы. — Пока он наблюдал за мной в замочную скважину, я тоже наблюдал за ним.
Холодок пробежал у меня по спине, и волосы встали дыбом. Ни о чем не думая, я рванул дверь и вбежал в библиотеку. У отца от изумления глаза стали круглыми, но вскоре его изумление сменилось гневом.
— Аладдин, ты сошел с ума? Как ты осмелился побеспокоить нас? — крикнул отец.
Не отвечая на его вопросы, я показал пальцем на Шамса.
— Почему бы тебе не спросить его, как он смеет такое говорить обо мне? — воскликнул я.
Отец не произнес ни слова. Он смотрел на меня и тяжело дышал, словно мое присутствие было тяжким грузом у него на плечах.
— Пожалуйста, отец. Керра скучает по тебе. И твои ученики тоже. Почему ты отвернулся от тех, кто любит тебя, ради какого-то грязного дервиша?
Едва я произнес эти слова, как тотчас пожалел о них, но было слишком поздно. Отец глядел на меня, и в его глазах я читал разочарование. Никогда прежде мне не приходилось видеть его таким.
— Аладдин, будь любезен, покинь библиотеку сию же минуту, — сказал отец. — Пойди в какое-нибудь тихое место и подумай о том, что ты наделал. Не заговаривай со мной, пока не заглянешь внутрь себя и не поймешь свою ошибку.
— Но, отец..
— Уходи! — повторил отец и отвернулся от меня.
У меня сжалось сердце, и на подгибающихся ногах я вышел из библиотеки.
В эту минуту я понял, что наша жизнь изменилась и никогда больше не станет прежней. Во второй раз после смерти матери восемь лет назад меня бросил самый родной человек.
18 декабря 1244 года, Конья
«Батин Аллах — скрытое лицо Бога. Сними завесу с моего разума, чтобы я познал Истину».
Когда Шамс из Тебриза задал мне вопрос о пророке Мухаммеде и суфии Бистами, мне вдруг показалось, что мы с ним остались одни на всей земле. Перед нами простирались семь этапов Дороги Истины — семь магамат, этапов развития, которые «я» каждого человека должно преодолеть, чтобы достичь единения с Богом.
Первый этап Развращенного Ложного Я — самое примитивное и банальное состояние человека, когда его душа ищет земных путей. Большинство людей так и застревают на этом, страдая и угождая своему «я», и считают других виноватыми в своих несчастьях.
Когда — и если — человек начинает понимать униженное состояние своего «я», он принимается работать над собой и таким образом переходит на второй этап, который в некотором смысле противостоит первому. Вместо того чтобы постоянно винить других людей, этот человек винит себя. Тогда его эго становится Осуждающим Ложным Я, и он ступает на путь внутреннего очищения.
На третьем этапе человек мужает, и его эго — это уже Вдохновленное Ложное Я. Только тогда человек подступает к Долине Познания. Теперь у него уже есть запас терпения, стойкости, мудрости и смирения. Мир для него полон вдохновения. Поэтому-то многие, достигшие этого этапа, чувствуют потребность остановиться на нем, теряя желание или мужество идти дальше. Вот почему, как ни прекрасен этот этап, он является ловушкой для человека, который стремится идти дальше.
Те же, кто идет дальше, познают Безмятежное Ложное Я. Щедрость, благодарность и неколебимое чувство удовлетворения, не зависящее от жизненных невзгод, — вот главные черты человека, который достиг этого уровня. Это — Долина Единства. Здесь люди довольны всем, что им посылает Бог. Им безразличны земные радости и трудности, и их эго становится Удовлетворенным Ложным Я.
Следующий этап — Услужливое Ложное Я. Обладатель его становится источником света для людей, он распространяет свою энергию на всех, уча и просвещая, как настоящий Учитель. Куда бы он ни пришел, он кардинальным образом меняет жизнь людей. Что бы он ни делал и ни стремился сделать, всеми своими помыслами он хочет служить Богу посредством служения окружающим.
Наконец, когда человек достигает седьмого этапа, его эго становится Чистым Я, а сам он, согласно теории суфизма, — совершенным, то есть инсан-аль-камиль. Однако мало кому известно хоть что-нибудь об этом. Немногие, которые достигли его, молчат об этом.
Этапы на пути к Богу просто описать, но одолеть трудно. Путь от первого этапа до последнего тернист и запутан. Всегда существует опасность возвращения назад, иногда даже с самого высшего уровня на самый низший. На пути множество ловушек, и неудивительно, что очень немногие сумели достичь совершенства.
Когда Шамс задал свой вопрос, понятно, его интересовало не сравнение Учения Пророка и мыслей суфия. Он хотел, чтобы я задумался, как могу я усовершенствовать свою личность ради постижения Бога.
— Как насчет тебя, великий проповедник? — спрашивал Шамс Тебризи. — На каком этапе из семи ты находишься? Как ты думаешь, хватит ли у тебя сил последовать дальше, пройти весь путь до конца? Скажи мне, насколько велика твоя чаша?
18 декабря 1244 года, Конья
Бесполезно пенять на судьбу. Но все же я не могу не пожалеть, что слаба в вопросах богословия, истории и философии, — в том, о чем днями и ночами беседовали Руми и Шамс, уединившись в библиотеке. Временами мне хотелось взбунтоваться против того, что я рождена женщиной. Девочку обычно учат готовить и следить за порядком в доме, стирать грязную одежду и штопать прохудившиеся носки, сбивать масло, делать сыр и кормить младенцев. Некоторых женщин еще учат искусству любви, чтобы они умели привлекать мужчин. И все. Никто не даст женщине книгу, чтобы у нее открылись глаза.
В первый год своего замужества я пользовалась любой возможностью, чтобы проникнуть в библиотеку Руми. Я сидела там среди книг, которые он так любил, дышала пылью и плесенью и не могла понять, какую тайну они хранят в себе. Мне было известно, как Руми обожает свои книги, многие из которых достались ему от его покойного отца Бах аль-Дина.
Конечно же больше всего он любил «Ма’ариф»[20]. Много ночей он провел в библиотеке за этой книгой, хотя я подозреваю, что он знал ее наизусть.
— Даже если бы мне предложили за них кучу золота, я бы никому не отдал мои книги, — говорил Руми. — Каждая — бесценное наследие моих предков. Я получил их от отца и передам своим сыновьям.
В конце концов я поняла, как много значили для него его книги. Однажды, в первый год замужества, оставшись одна дома, я вдруг надумала вытереть пыль в библиотеке. Сняла все книги с полок и стала вытирать переплеты бархатной тряпкой, смоченной в розовой воде. В наших местах считают, что некий юный джинн по имени Кебикек получает извращенное удовольствия от порчи книг. Чтобы прогнать его, надо написать предостережение внутри каждой книги: «Не шевелись, Кебикек, держись подальше от этой книги!» Откуда мне было знать, что не только Кебикеку надо держаться подальше от книг моего мужа, но и мне тоже?
