Я много ошибок совершал. И, наверно, заслужил то, что произошло. Не слышал женщину, которую люблю больше жизни, вот и потерял. А другой подсуетился и нашел. Но все всегда можно исправить, Наира. Все, кроме смерти. Если бы ты знала, сколько раз я молился Всевышнему, чтоб ты была жива… И ты жива. А значит, все исправимо.
— Я… не знаю, что сказать…
Я и в самом деле не знаю. Он впервые говорит со мной так искренне, так спокойно. И ему хочется верить.
Я знаю, Азат очень вспыльчивый и, каким бы он ни был в этот момент собранным и цивилизованным, ему ничего не стоит разозлиться и начать крушить все вокруг…
Но он никогда не причинял мне вреда. Никогда не делал больно. Кроме того случая, когда я услышала его слова, не предназначенные для моих ушей. И сейчас мне ужасно, до ломоты во всем теле, хочется ему все рассказать. Всю правду.
Но… Страшно. Что, если он опять тут же превратится в того дикого Зверя? Захочет меня наказать? Совсем мало времени прошло… Я не могу рисковать Адамом… И своей свободой.
— Просто давай попробуем, Наира, — он произносит это трудно, словно не хочет давать мне выбор, не хочет говорить этих слов и делает над собой громадное усилие, — я клянусь, все будет по-другому. Мы даже не поедем на родину… Тем более, что у меня здесь теперь работы очень много…
— А как же быть с Адамом?
— А что с Адамом? — удивляется Азат, — он будет моим сыном.
— А то, что у него есть отец?
— Значит, решим… Но он будет жить с нами.
В этом весь Азат. Уже распланировал нашу дальнейшую совместную жизнь… И сына моего принял. И даже согласен на компромисс: присутствие в моей жизни другого мужчины, отца моего ребенка…
Всевышний… Если он обманет…
— Я не обижу тебя, Наира, — ловит он мои мысли, — не обижу. Поверь мне.
Я хочу ему верить.
Очень.
— Нэй! — голос Ани раздается внезапно, я вздрагиваю, ощущая себя пойманной на преступлении, поспешно отшатываюсь от уже склонившегося ко мне Азата, с ужасом осознавая, что мы, оказывается, сидим на лавочке в обнимку, и он вполне однозначно собирается меня поцеловать! Как он это сделал? Когда успел? Дэв проклятый, с ума меня свел совсем!
Аня стоит над нами, смотрит на Азата таким неожиданным для нее, жестким взглядом, потом на меня:
— Нэй, я прошу прощения, что помешала… — она делает паузу, и я поспешно встаю, — сиди, бога ради! Я увидела знакомую коляску, ее с начала аллеи заметно, и подошла… Это же твой муж бывший, да? Нас не представили в прошлый раз, — она смотрит на Азата, без улыбки, взгляд тяжелый, напряженный, — меня зовут Анна. Анна Никлас.
— Никлас… — кивает удивленно Азат, — знакомая фамилия…
— Да, здесь она популярна, — кивает Аня, — много людей ее носит. И среди них именно тот, о ком вы, скорее всего, думаете…
— То есть, Бьорн Никлас — ваш…
— Старший сын. А Арвид Никлас — младший.
— Достойные… люди.
— Да, — кивает Анна, — и очень заинтересованы в полном соблюдении законодательства в области семейного права… Я им немного рассказала про ситуацию Нэй. Они обещали понаблюдать…
— Вот как? — усмешка Азата становится откровенно хищной, вызывающей, — что ж… Я не против наблюдения. И не собираюсь ничего совершать… Противоправного.
— Конечно, нет, — кивает с достоинством Анна, — но лучше прояснить ситуацию на берегу, не так ли?
— Да, согласен…
— Ну вот и отлично, хорошего отдыха вам! Нэй, я тебе потом позвоню обязательно. И не давай Адаму много спать, а то потом на дневной сон не ляжет.
— Да, конечно, Аня… Спасибо… — в полной растерянности прощаюсь со своей няней, поворачиваюсь к Азату.
Он задумчиво смотрит вслед Ане, потом переводит взгляд на меня:
— Откуда ты ее взяла?
— Она… Из центра, волонтер…
— Надо же…
— Ты знаешь ее сыновей?
— Не то, чтобы прямо знаком… И , пожалуй, не особенно хотел бы…
— А кто они?
— Старший — член Риксдага, шведского сейма, сейчас вице-спикер. А младший — Министр внутренних дел…
— Всевышний…
— Интересные у тебя какие знакомства, сладкая…
— Я и не знала… Она… Она совершенно простая. И русская, к тому же…
— Так бывает…
Я оцениваю ситуацию со стороны и неожиданно для себя фыркаю:
— Напрягся? Испугался?
— А мне нечего бояться, сладкая, — тут же отвечает мне Азат, — я не собираюсь ничего больше делать против твоей воли. Хватит. Моя вспыльчивость ни к чему хорошему не привела… Я умею учиться на своих ошибках, хоть это и трудно. Но это не значит, что я откажусь от своей цели, понимаешь?
— Да… — шепчу я, облизываю губы, решив внезапно, что мой ангел хранитель, Аня, не просто так тут появилась и укрыла меня своими крыльями… Она дала мне силу. И смелость. Азат со мной искренен, и не похоже, чтоб испугался или в самом деле сильно напрягся.
Моя очередь ответить ему той же монетой.
Вот только с чего начать? Страшно…
Пока я раздумываю, в ситуацию опять вмешиваются высшие силы.
Из кроватки доносится кряхтение проснувшегося Адама.
Словно сомнамбула, встаю и откидываю простынку.
Адам видит меня, улыбается своей очаровательной, так похожей на отцовскую, улыбкой.
Ну что, мой хороший? Попробуем быть смелыми?
Беру его на руки, поворачиваюсь к сидящему на скамейке Азату.
Он спокойно смотрит на меня, потом переводит взгляд на Адама. Взволнованно, чуть сильнее, чем стоит, сжимаю ребенка, Адам хмурится и ерзает в моих руках.
Азат опять смотрит на меня, открывает рот, чтоб что-то сказать, но потом неожиданно опять поворачивается к Адаму.
Сын, улыбчивый и не боящийся чужих людей, охотно улыбается ему, демонстрируя маленькие передние зубки. И взгляд Азата прикипает к его лицу.
А затем… Затем бледнеет так сильно, что черная борода смотрится еще чернее на контрасте…
