переодеться в вечернее платье и выглядеть, откровенно говоря, по-идиотски среди других женщин компании.
Как и всех «девочек», меня мгновенно припрягли к нарезке салатов, которых никогда много не бывает. Как ни странно, совсем не травоядные мужчины под хороший шашлык и вино способны уговорить пару ящиков помидоров и огурцов, продолжая утверждать, что «трава» — это для женщин и детей.
«Девочки» потихоньку роптали, что они даже в праздник пластаются на кухне, когда их благоверные гуляют по дому и поедают еще полусырой шашлык.
— Ой, а мне тут больше нравится! — заявила одна из них, почти такая же нарядная, как я. — Они там сейчас напьются, приставать начнут! Лучше я спокойно покромсаю огурцы, это меня успокаивает.
Но когда она убежала достать своему мужу банную аммуницию, меня просветили:
— Ее Артем замуж не берет, вот она и старается изображать хозяюшку. А он пока на Юльчике официально женат, но его все устраивает.
— Юльчик?.. — попыталась вспомнить я.
— Ну та, с татушкой на спине! Она еще хвасталась, что готовить не умеет. Артем ее и поменял на более продвинутую модель! Теперь Ленка боится поварешку из рук выпустить.
Мне вручили бокал с розе, и под этим предлогом я сдала свой пост у доски с помидорами кому-нибудь не такому уставшему.
На телефоне к тому времени скопилось сотни три сообщений — не все нанятые на «Авито» в помощь волонтерам работники добрались до них, и я отошла позвонить.
Конечно, винили во всем меня, но я не была в обиде — посмотрев фотографии спасенных из сгоревшей квартиры животных, я поняла, почему все нервные.
— На, попробуй! — в разгар ругани с одним из сорвавшихся исполнителей, мне в рот сунули ложку с чем-то кисло-сладким и вынудили проглотить.
— Это мое новое блюдо! — похвасталась хозяйка дома. — Правда, вкусно?
Если б я еще понимала, десерт это, салат или закуска…
— Великолепно! — улыбнулась я во все тридцать два зуба.
— Отнеси тогда на стол! — мгновенно припрягли меня.
У накрытого стола практически никого не было, только носились вокруг две нарядные девочки, время от времени кидаясь друг в друга оливками и колбасой.
— Анечка! Катенька! Как вы себя ведете! — восклицала тогда сидящая в углу женщина лет пятидесяти. Я так понимаю, их няня. Девочки чинно опускали глазки, и она вновь задремывала в кресле.
— А где все? — спросила я, оглядываясь.
— Мужчины ушли в баню, — степенно кивнула она.
Точно, баня же!
Туда я не хотела, а вот в бассейн — очень! Может быть, занырнуть, пока его не оккупировали?
Но я не успела даже дойти до выделенной нам комнаты.
Телефон зазвонил, прорываясь через режим «Не беспокоить».
Я поставила только одно исключение — Зоя.
— Что случилось?
— Макар потерялся! — Зоя всхлипывала прямо в трубку, задыхаясь, и никак не могла набрать воздуха для того, чтобы рассказать, что произошло. — Мы в цирке… Пошли в антракте… На зверей посмотреть… А его… Его нигде нет!
Нашу няню я в том числе любила за хладнокровие. Двое мальчишек — это в три раза больше разбитых коленок, лбов и сломанных пальцев, чем у одного ребенка.
Сама я носилась с ними, как наседка, слишком хорошо помня, как тяжело они мне достались. Хотелось кого-то более уравновешенного — и Зоя никогда не подводила.
До сегодняшнего дня.
— Как давно? — невольно заводясь, спросила я. Рванула молнию сумки, которую мы привезли с собой, и «собачка» замка осталась у меня в пальцах.
— Уже полчаса идем! Всех на ноги подняли! Никитка ревет, говорит, он точно знает — что-то плохое с братом случилось!
— У Никиты слишком богатое воображение, мне психолог сказал, — попыталась успокоить ее я, но внутри похолодело и разом вспомнились все истории о таинственной связи близнецов.
Я бросила сумку на кровать и принялась ходить туда-сюда по комнате, кусая губы и слушая звуки, доносящиеся из динамика телефона. Там на заднем плане перекрикивались люди, ревели слоны, что-то звенело и шуршало.
«Матери сообщили?» спросил кто-то совсем близко, и Зоя забормотала неразборчивое.
Я остановилась у окна, слепо глядя на задний двор, где вздымались высоченные ели.
Паника внутри меня росла так неумолимо, что казалось — еще секунда, и я закричу.
— Зоя… Зой, — прохрипела я в трубку. — А Никита где сейчас?
— Никит! — позвала сына Зоя, и в следующем окрике я услышала отражение своей паники. — Никита! Куда ж он делся!
Ноги подкосились, и мне пришлось схватиться за край подоконника, чтобы просто медленно сползти на пол, а не рухнуть, как подкошенной. Почему именно сегодня?
Я ведь рассталась с Германом! Я же бросила его! За что меня наказывать — теперь?
Тогда. У волков
Я присела на кровать, снова вскочила — надо же найти Игоря!
На фоне висящего звонка Зои прорвалась по второй линии мама.
Начала, как обычно, с места в карьер:
— Слушай, мы тут без тебя уже начали разбирать кладовку и нашли там целую коробку…
Я не дослушала.
— Можно хоть раз! Хоть раз, мама! Сделать так, как мы договорились?! — Заорала я в трубку, выплескивая всю тревогу за детей и злость на себя, Зою, Игоря, Германа, чтоб его черти сожрали. — Никуда не денется твоя кладовка! Сто лет стояла и еще сто простоит! Положи все на место и закрой дверь!
— Я тебе попозже позвоню… — пробормотала мама.
Закрыв глаза, я медленно три раза вдохнула и выдохнула, а потом снова переключилась на Зою:
— Так, успокойся, — скомандовала я твердым голосом, хотя самой хотелось визжать от ужаса. — Что тебе последнее сказал Никита?
— Никита? — Удивилась она. — Что он… что он нас подождет!
— Где подождет? Помнишь? Он показал, может, куда?
— С пиратами подождет.
— Так… А у вас там были пираты-акробаты, я правильно помню? Где они сейчас?
— За кулисами, туда посторонних не пускают.
— Думаешь, Никита считает себя посторонним?
Зоя ойкнула, в трубке снова зашуршало.
