угадала, по какой причине он, Бродяга, вцепился в этот вялотекущий проект с заводом, перерабатывающим щебень. До их появления уже полгода с этим заводом работали, пытаясь влезть и поиметь с него хоть что-то, но только Бродяга нашел возможность бескровно его обанкротить и перекупить. Чем сейчас и занимался, как раз в тот момент, когда позвонил ему Хазар и озадачил Тамарой Пересветовой и ее сыном.
И Бродяга именно потому и возился с заводом, что хотел разойтись с Хазаром краями и отдать долг. Хотя бы частично. Как это все смогла просечь Ляля, Бродяга не понимал. И это откровенно напрягало.
— Я просто посмотрела… Прости… — шептала Ляля, щекоча теплым дыханием шею Броядги и прижимаясь к нему все теснее, — я очень хочу, чтоб это все уже, наконец, закончилось… Я так боюсь, что он меня найдет…
— Не найдет, котенок, — прохрипел Бродяга, решив отбросить пока что все вопросы о том, каким образом Ляля залезла в запароленный ноут. Пароль сменит, и все. В конце концов, она ничего никому не скажет, никакой опасности…
— Я боюсь… Боюсь… — всхлипывала Ляля, — мы во всем зависим от Хазара… Понимаешь? Я боюсь, что он…
— Хазар — мой брат, котенок, не думай о нем плохо. За эти полгода он ни разу не дал повод усомниться…
— Да, да… Я понимаю, но, Бродяга… А что дальше? Что будет дальше?
— Дальше… Решим с заводом. И уедем. Обещаю. Правда.
— Да? Обещаешь? — Ляля оторвалась от его груди, села ровнее, посмотрела серьезно, — обещаешь мне?
— Да, котенок. Обещаю.
— После того, как решишь с заводом?
— Да.
— Тогда, знаешь… Я посмотрела чуть-чуть там… Прости, прости, прости! Я одним глазком! — Ляля торопливо, пока Бродяга в шоковом состоянии смотрел на нее, развернулась, сидя прямо на его коленях, вместе с креслом к ноуту, свернула фотку Ваньки с экрана и в пару кликов вывела из запароленной папки информацию по заводу, — смотри, ты же хочешь сначала номинальный совет акционеров? А если одновременно запустить вот это?.. Я такое читала про одну уральскую компанию, прямо похожая схема…
Бродяга посмотрел в экран, затем перевел взгляд на увлеченно щелкающую клавишами Лялю:
— Откуда ты это все?..
Она оторвалась от экрана, улыбнулась светло и наивно:
— Я же в десятом хотела на экономический… И даже подавала документы, а там был конкурс… Короче говоря, это долго. Я увлекалась… А потом, в одиннадцатом, уже переключилась на дизайнерский, потому что… Ну, я тебе говорила же… Не помнишь?
Она сморщила носик, забавно и весело, и Бродяга только мотнул головой.
— Ну во-о-от… — протянула Ляля разочарованно, — а чего я тебе тогда рассказывала, если ты ничего не помнишь?
— Ты мне еще раз расскажешь… — пробормотал Бродяга, вставая с кресла прямо с Лялей на руках, — потом…
Он прижал ее к себе сильнее и двинулся к дивану в гостиной зоне.
Ляля, верно отследив направление движения, густо покраснела, словно он в первый раз так делал, и словно этот широченный диван уже не был многократно осквернен ими:
— Ты что? А информация? И я еще хотела…
— Потом, — постановил Бродяга, уже ощущая, как сладкий дурман привычно закручивается спиралью в голове и предвкушая шикарное, долгое, томное снятие стресса при помощи этой неугомонной, полной сюрпризов кошечки.
Надо же, полгода живут вместе, а она — словно шкатулка с секретами! Вроде, простая, как пять копеек, а копнешь глубже…
Значит, надо еще глубже. И еще…
Бродяга задумался, вспоминая, как пытался раскрыть свою шкатулочку с двойным дном совсем недавно, улыбнулся и пропустил момент, когда Ванька, как и любой ребенок, умеющий правильно выбрать время для шалости, уронил свою няньку в воду.
Впрочем, девка не успела испугаться, потому что Хазар черной тенью нырнул следом и вытащил дрожащую жертву детского произвола обратно на бортик.
Нянька кашляла и пыталась дышать, Ванька плакал и раскаивался, Каз и Хазар пялились на острые соски небольшой, но очень даже красивой груди под мокрой футболкой, а Бродяга думал, что женщины, наверно, все вот такие шкатулочки с сюрпризами. Ну кто мог знать, что мокрая нянька настолько крышесносная? И что у нее под футболкой такое вот прячется?
Хазару, судя по бешеному взгляду и желанию доминировать больше, чем обычно, крышу снесло сильно.
Каз в этот раз понял бессловесную коммуникацию Бродяги правильно и утащил Ваньку на стрельбище, чтоб не мешал отцу спасать няньку.
Хазар воспользовался ситуацией и на руках унес свою ошалевшую добычу в дом, где сто процентов имелась подходящая комната с подходящей для спасения кроватью, а Бродяга, проводив из взглядом, накинул полотенце на плечи и подхватил телефон, чтоб позвонить своей шкатулочке с секретом.
Маленькой, нежной, но вообще заморочистой.
Хотя, с другой стороны, когда простота удовлетворяла?
Знаете, как бывает: все хорошо, все просто замечательно, особенно на контрасте с тем, что было раньше, а все равно внутри какое-то мерзкое ощущение ненатуральности. Верней, даже не ненатуральности, а… временности. Да, вот именно так. Ощущение, что твое счастье — временное, конечное. И вот-вот все рухнет, оставив после себя только горечь сожаления. Что это было, а ты не смогла удержать.
Именно из-за этого гадкого чувства у меня не получалось полностью погрузиться в настоящее, которое, на самом деле, было чудесным.
Полным света и счастья.
Я это понимала. Я знала, с чем сравнивать.
Мы с Бродягой, моим Бродягой, самым лучшим на свете мужчиной, жили вместе уже полгода. В роскошном, чистом, современном доме. У нас не было никаких материальных проблем ( если они и имелись, я была не в курсе). Дом, из безликого и холодного, уже давно превратился в наш, теплый и родной, центром которого была кухня с отличной, самой навороченной бытовой техникой. Там я с наслаждением готовила разную вкусноту, неизменно одобряемую моим Бродягой.
Мы вели спокойную, очень размеренную жизнь. Супружескую прямо. И я этому радовалась каждый день.
Кто-то назовет такое времяпрепровождение скучным и однообразным, но мне до такой степени хватило встряски из прошлой жизни, что сейчас не могла нарадоваться происходящему. И нашему тихому, такому сладкому счастью.
Бродяга, конечно, был сильно занят, ведь, как он объяснил мне, с его
