Как долго это будет продолжаться? Оставит ли он меня с разбитым сердцем, вынужденную вернуться к отцу? Я не хочу думать об этом.
Не обращая внимания на мою неуверенность и легкое недомогание, благодаря этой таблетке, это были хорошие выходные. В понедельник врач Крида придет домой, странствующий врач, я полагаю? Он принесет таблетки, чтобы дать мне, вместе с рецептом, который я могла бы пополнять где-нибудь в другом месте, но опять же, я понятия не имела, как это работает.
Я так нервничала весь день в понедельник, что даже Бет поняла что-то не так. Я сказала ей, что помогу ей во вторник или среду, что сегодня я занята, но не сказал ей почему. Я сильно сомневалась, что нормальные девушки были бы так взволнованы и встревожены переходом на противозачаточные средства.
Было чуть больше половины третьего. Я заканчивала свое последнее занятие на сегодня, готовая пойти домой и встретиться с этим доктором. Собрав свою сумку, я последовала за толпой студентов, выходящих из лекционного зала, и вышла на улицу. Сразу за зданием было установлено несколько бетонных скамеек, а также стойка для велосипедов и мусорный бак. Там всегда околачивались люди, и сегодняшний день ничем не отличался. Я не обращала внимание на людей, задержавшихся у дверей здания, и продолжала идти. Я отошла футов на двадцать от здания, когда сильная рука обхватила меня за предплечье и оттащила в сторону, с тротуара на короткий травянистый участок рядом с велосипедной стойкой.
У меня даже не было времени стряхнуть с себя руку и потребовать объяснить, какого черта происходит, потому что, когда я повернула голову, чтобы увидеть владельца руки, я увидела лицо, которое, как я думала, никогда больше не увижу. По крайней мере, какое-то время. На меня уставилось изможденное, морщинистое лицо с сердитым выражением. Его волосы были сальными, как будто он не мылся несколько дней. Он медленно отпускал мою руку и не сказал ни единого слова, просто пристально глядя на меня.
— Папа? — Я едва смогла вымолвить это слово. Мир закружился вокруг меня, он был абсолютно последним человеком, которого я думала увидеть, особенно здесь, в кампусе. — Что ты здесь делаешь? — Я сглотнула, задав этот вопрос, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не дотянуться до своей шеи. Сейчас он не душил меня, но воспоминание вспыхнуло у меня в голове живо и красочно, интенсивно, как будто это произошло только вчера.
— Искал тебя, — сказал он мне, как будто это было очевидно, и я предположила, что так оно и было, потому что ради кого, черт возьми, еще он мог быть здесь?
Все, что я смогла сказать, было:
— Зачем?
— Пора возвращаться домой, Тейлор, — сказал папа тем же тоном, каким он всегда говорил мне, что делать. В прошлом я всегда опускала голову и делала все, что он хотел, просто чтобы он не сердился. А если он был пьян, что ж... в девяти случаях из десяти он выходил из себя.
Я не… Я не знала, что ему сказать, но я определенно не собиралась идти с ним домой.
— Папа, я…
— Послушай, я знаю, что сделал кое-что, чего не должен был делать, может быть, сказал кое-что, чего не должен был говорить, но это не значит, что ты можешь просто уйти. Я твой отец, Тейлор, и то, что я говорю, остается в силе. Ты забыла, что это я плачу за это место?
Я была в нескольких секундах от того, чтобы поправить его, напомнить ему, что я брала ссуды, чтобы оплатить свое обучение, следовательно, это были деньги не из его кармана, это были деньги из моего будущего кармана, но я этого не сделала. Это было бы только пропущено мимо ушей.
Вместо этого я сказала:
— У меня все хорошо, папа. Это все, что должно иметь значение.
— Ну, а у меня нет, — прошипел он, уродливо нахмурившись. — И ты сейчас же пойдешь со мной домой. — Он потянулся ко мне, чтобы схватить за запястье и, вероятно, потащить за собой, чтобы вернуть меня домой, где я застряла бы с ним навсегда, но я отскочила в сторону, увернувшись от его протянутой руки.
— Нет! — Я поняла, что немного повысила голос, поэтому постаралась понизить его, когда продолжила: — это не так. Я нашла другое место для ночлега, папа, и я остаюсь там. Мне жаль, но я не поеду с тобой домой.
На самом деле он хотел, чтобы я вернулась домой только для того, чтобы у него был кто-то, кто позаботился бы о нем и о доме. Готовить, убирать, стирать белье, следить за тем, чтобы все счета были оплачены вовремя, это то, о чем ему следовало бы беспокоиться, а не мне. Я была его дочерью, и все же я так долго вела себя как взрослая в доме. И не только это, но и то, что я терпела его оскорбления и иногда избиения, потому что мне больше некуда было идти.
Что ж, теперь у меня было другое место, и я не собираюсь оглядываться назад.
Его лицо исказилось в усмешке, и я ничего не могла с собой поделать, я бросила взгляд через плечо на других студентов, проходящих мимо по тротуару, проверяя, заметили ли они происходящую сцену. Несколько человек бросили мимолетные взгляды в нашу сторону, но не остановились. Большинство делало вид, что ничего не замечает.
— Чушь собачья, — выплюнул отец. — Где, черт возьми, ты остановилась, а? У тебя есть друзья, о которых я не знаю? — Тон, который он произнес, был одновременно яростным и презрительным, как будто он не мог поверить, что у меня могут быть друзья, не говоря уже о друге, который позволил бы мне остаться с ними на неопределенный срок.
Мне не понравился взгляд, которым он меня одарил, и не понравился намек на то, что я слишком странная, чтобы иметь друзей, поэтому я сказала то, о чем, вероятно, пожалею:
— К твоему сведению, я остановилась у Крида, и он сказал, что я могу оставаться с ним столько, сколько захочу, так что нет, я не думаю, что поеду с тобой домой.
В тот момент, когда я произнесла имя Крида, выражение лица моего отца изменилось. Это чувство перешло от раздражения и ярости к шоку, но этот шок длился недолго.
— Значит, ты отдаешься своему бывшему сводному брату? — Усмехнулся он. — Ты думаешь, он позволит тебе остаться навсегда, Тейлор? Ты предаешься разврату. У меня для тебя новость: ты всем надоедаешь и раздражаешь, даже меня. Я единственный, кто готов мириться с тобой.
Надоедаю, раздражаю? Услышав это, наблюдая, как он произносит это с невозмутимым лицом, как будто это действительно то, что он думает обо мне, я почувствовала темную, опасную ярость, которую, как мне казалось, я никогда раньше не испытывала.
— Крид лучший человек, чем ты, — прорычала я, глядя на него прищуренными глазами. Мой голос звучал низко и ровно, почти угрожающе: — он сильнее тебя. Ничто из того, что ты здесь скажешь или сделаешь, не имеет значения, потому что я никогда не вернусь с тобой домой. Я двигаюсь дальше, и я предлагаю тебе сделать то же самое.
Я не дала ему времени возразить, развернулась на каблуках и быстрым шагом пошла прочь. Я слышала, как он пытался, заикаясь, выдавить из себя ответ, но я не остановилась, я продолжала идти, высоко держа голову. То, что происходит между мной и Кридом, то, о чем мой отец никак не мог знать, не сводилось к тому, что я предавалась разврату. Это было… это было нечто большее. Это было не просто жаркое утро секса или серия страстных поцелуев. Это было нечто гораздо большее.
Крид был в моей душе. Он овладел мной в тот момент, когда я увидела его в том баре. Он так глубоко пустил корни во мне, что я никогда больше не смогу освободиться от него, да я и не хотела этого. Я не хотела прожить без него ни одного дня, не хотела поворачиваться к нему спиной и провести следующие десять лет, снова мечтая о нем.
Нет. Это было намного больше, чем мой отец мог когда-либо себе представить.
Но он об этом не узнает. Мой отец никогда не узнает, что мы с Кридом были вот так вместе. Он был злобным, мстительным человеком, то, что он пришел в колледж и загнал меня в угол после одного из моих занятий, доказывало это. Кто знал, на что он готов пойти, чтобы сделать мою жизнь и, соответственно, жизнь Крида несчастной?
