дернулось.
— Ааа… Какой ты горячий, большой, очень твердый… — Маша уткнулась носом мне в скулу, двинулась к уху. — Ты меня хочешь?
— Безумно. Я едва держусь… Маш… Твои ласки хуже яда, я взорвусь…. Я, блин, сейчас в потолок выстрелю…
— Тшшш… — замедлилась.
Я чуть не взвыл, от истомы и неспешных чувственных ласк. меня так много еще не целовали, не изучали медленно. Блять… Обычно секс жесткий, требовательный с моей стороны. Много раз умело брали, но никогда с таким упоением и, черт подери, как хочется, хочется нравиться ей. Хочется слышать ее удовольствие, ее восторги…
— Мне так нравится с тобой целоваться, — выдохнула мне в рто, чувственно вызывая своим языком мой на сладкую битву. — Дааа… — простонала. — Очень нравится.
— Горячая девочка. От таких поцелуев и кончить можно, да?
— Да… Да…
— Посмотри на меня.
Ее затумаенный, полный истомы взгляд скользнул по моему лицу. Ох как плыла моя девочка, да… Это то, чего я ждал, то, чего хотел… Открытого кайфа, ждал, но даже не думал, что ей самой настолько понравится надо мной, возбужденным мужиком, издеваться пыткой ласками.
— Хочу тебя на член…
— Я кое-что тебе вчера обещала… — зашептала на ушко, медленно двинулась вниз, лизнув мою шею. — Вот так обещала. Внизу. В ротик…
— Ыыыы…
Пришлось тормознуть ловкие пальчики, возбуждение на конце висело, грозясь сорваться.
— Давай. Давай свой ротик. Я в него… Малая… Дай ротик… — прохрипел умоляюще, перебирая пряди, ставшие влажные у самых корней.
— Только если ты меня потом все равно целовать будешь. Будешь? — прошептала срывающимся шепотом.
— Буду. Буду… Буду… Делай, Малая… Делай…
Ох, черт, как она стекла по мне вниз.
Изящная, можно ослепнуть.
Еще несколько раз кулачком озорно дернула и накрыла головку, целуя губками. Потом распахнула и тронула языком чувствительное отверстие, теребя кончиком быстро-быстро, выпуская слюнки.
— Соси меня… Соси… — вырвалось из глубин моего тела едва членораздельно и…
Душа в рай улетела, просто рассыпалась фейерверком под причмокивающие звуки с которым Маша погрузила головку в рот, старательно обсасывая и пытаясь взять чуть больше.
— Ты большой… — выдохнула.
Я надавил ладонью на ее затылок, мыча, бедра пронзил тремор вал накатывающего удовольствия.
— Да. Да… Твой… Большой… Бери еще, — предложил щедро, подмахнув.
С ошизением запутал пальцы в ее волосах, немного оттягивая, заставляя себя быть нежнее, аккуратнее. От этой вынужденной деликатности возбуждение еще сильнее в член шарашило.
— Большой чупа-чупс… Рта не хватит, — пожаловалась и снова заскользила ниже.
Ниже…
Ааааа…
— Хватит… На все хватит. Может быть, не сразу, но привыкнешь. Малая, я сейчас… Сейчас все… Все тебе… Ууууфф… — выплеснулся.
Я не предупредил, чтобы она взяла и сглотнула, но едва ощутил движения ее языка, как толкнулся глубже, простанывая каждую секунду своего удовольствия, умирая и возрождаясь…
Потом пьяно смотрел, как она собирала остатки, балдел, думая, что на кончике ее язычка и помереть не страшно.
— Иди ко мне, обниму, — сболтнул расслабленно.
Таким растекшимся я еще ни разу не был, расплавленным.
— И поцелуешь.
— С удовольствием поцелую, иди… Ох да…
Несколько неспешных, но живительных поцелуев вернули меня в тонус. Руки уверенно заскользили по телу Маши, теперь она меня не останавливала, поддавалась на ласки, стонала глубоко.
Я поменял нас местами, оказался сзади, целуя пробежался до самой спины, обвел языком, губами каждый укус, зацеловывая, пальцы разминали мокрую щелочку, кажется уже кончившую не раз от предварительных ласк. Уууф, сколько в ней жидкого огня.
— Давай, выше приподними попку, опустись на локти. Хорошо сделаю…
Я сначала впился ртом в пульсирующую дырочку, натянул на язык и, добившись ее буйного оргазма, поднялся, войдя вновь окаменевшим членом.
Не дал ей ни секунды задуматься: только что она дрожала на моем языке, но уже сейчас судорожно стискивала стенками киски железную сталь напряженного болта.
— Тигран… — выдохнула потрясенно.
— Давай… Давай… Горячо натяну, нежно. Мы не спешим…. Тебе понравится, — пообещал я, толкаясь.
Мы не спешили, никуда не спешили, но уже через несколько минут Маша хныкала, умоляя:
— Скорее, Тигран. Я хочуууу… Хочу тебя…
После этого признания меня полноценно и мощно взорвало, затопило потоком обоюдного экстаза.
Тигран
После очередного томного поцелуя я едва оторвался от раскрасневшейся девчонки. Ее ротик смотрелся алым, как мак, губки распахнутые, дыхание влажное и тяжелое.
— Ух… — вырвалось едва слышное из этих прелестных губок. — Я могу попросить тебя кое о чем?
— Все, что угодно, красивая.
— Если мы расстанемся, никого больше так не целуй!
Я застыл, переваривая.
Не понимая.
Маша смутилась.
— Глупо? Да, извини…
Она потянулась в сторону, начала искать взглядом одежду или что-то во что можно было закутаться.
— Стой!
Я настойчиво притянул ее к себе.
— Ты чего такое говоришь, Малая? Расстанемся? У тебя давно попа зажила, чтобы такое говорить, а? — произнес с тихой угрозоой. — За такое и отшлепать можно. И нужно.
— Ты не понимаешь…
— Не понимаю. Я же сказал. Не отпущу. Ты — моя. Все. Какое расстанемся?
— Ты про соседей говорил…
— Потому что вид у тебя такой был… словно ты меня больше никогда видеть не хотела! Я предложил хотя бы такой вариант, понимаешь? Я думал, что все… конец. Конец всему.
— Чему? Я не очень понимаю, к чему это все. Преследование, брак фиктивный, дети… Слишком много всего, я не успеваю! И не знаю, что из этого настоящее, а что — надуманное.
— Ты — настоящая. Моя — настоящая… И будущая. Наш ребенок настоящий. И между нами полыхает… нереально. Тоже по-настоящему, — произнес. — Горишь же, Малая. Даже от поцелуев горишь.
— Да, — смущенно мазнула взглядом по моей груди и несмело подняла его до уровня подбородка. — А ты?
Ох, чертовка.
На признания меня раскручивала! Невинно и сладко… Умело, должен признать. Была в ней какая-то искренняя и неподдельная женская хитрость, но не хитрость от ума, скорее, натура такая — исконно женская, непостоянная, волнующая. Искренняя и во флирте, и в слезах, и в страсти.
Как я от нее горел.
— Я…
Снова на ее ротик посмотрел и прижался к губам, целуя глубоко и настойчиво, смешивая наши вкусы, наслаждаясь тем, как она отвечала, дрожала и утягивала за собой. Еще немного — и снова в бой. Даааа… На этот раз медленно и глубоко, усадив ее к себе на колени, наслаждаясь тем, как она опускалась и поднималась, постанывая мое имя, как кончала, тиская мой член, впитывая до капли.
— Обалденная, ротик твой съем… — еще один поцелуй. — Это только твое, обещаю. В этом ты у меня первая…
— В чем? Ты такой сексуальный, раскрепощенный, умелый. У тебя сотни девиц побывало…
— Я ни
