по кругу: я тебя не использовала! Параллельно с ней в голове взрывается тысяча панических импульсов, вынуждающих действовать. Сначала набираю номер Влада, но телефон, конечно же, выключен. Судя по времени, его самолет взлетел. Восемь с лишним часов пытки я не вытерплю, только ничего не поделаешь.
Все, что я могу сейчас — позвонить Миле. Это ведь какая-то ошибка, она не поступила бы так?
— Да, — подруга мгновенно отвечает.
— Мила, ты на самом деле сказала Владу, что я его использую? — не выдерживаю и суетливо начинаю ходить по кухне.
— Да, — совершенно спокойный ответ, без какого-либо намека на шутку, коробит. Если и оставалась малюсенькая надежда на то, что эта ситуация глупое недоразумение, то больше ее нет.
— Зачем ты это сделала?! — повышаю тон, не справившись с эмоциями.
— Потому что нашей Кристиночке все достается с легкостью: захотела хорошего богатого мальчика — пожалуйста. Ой, родители шпыняют невинную девочку, пожалейте меня! Да ты живешь и ни в чем себе не отказываешь, но вечно недовольна! А что в итоге? Вот и машинка снова при тебе, и мальчик. Не надоело ныть и прибедняться постоянно?
— Я… — не могу подобрать слов.
— Ты как собака на сене, он тебе не сильно то и нужен. Очередная ступенька вперед, поиграешь и выбросишь, — зато Милу не остановить. Желчь льется из динамика и разъедает пространство вокруг, будто кислота.
— Это ложь! Я… Я люблю его! — Какая ирония, уже бывшая подруга первая слышит мое признание. — Не ожидала от тебя такого.
— Конечно, все должны умиляться и без причины нянчиться с тобой, исполняя любые прихоти. Более чем уверена, что родители тоже нормально обращаются. Ну, может чуть строже, а ты сразу жалуешься. Надеюсь, Влад увидит тебя настоящую, ничего собой не представляющую, и бросит.
— За что ты так?
— Не только мне оставаться у разбитого корыта!
— Не понимаю.
— Подсунула Давида. Он попользовался, трахнул и выкинул.
— Что?! У вас же все было хорошо?
— Было да сплыло! — Рявкает на меня, ядовито добавив: — И его до кучи забирай.
Совсем не узнаю подругу. Где та Мила, с которой мы всегда ладили и поддерживали друг друга? Смеялись над одними и теми же приколами, висели по полночи на телефоне. Только ей и Ириночке Владимировне я безоговорочно доверяла. Щемящее чувство в груди не дает нормально дышать, урывками хватаю воздух. Силюсь сдержать слезы, но громкий всхлип вырывается против воли.
— Ой, только не надо рыданий! Противно слышать, пока.
Она сбрасывает звонок. У меня больше нет подруги.
На смену печали приходит злость и желание найти виновного. Не задумываясь, звоню Давиду.
— Ты использовал Милу: переспал и бросил!
— Во-первых, и тебе доброе утро, Кристина! Во-вторых, я не обещал с ней дружить, как с тобой. Сама полезла в мою постель, а потом чему-то удивляется. Я считаю, что достаточно за это заплатил поездками, ресторанами, дорогими магазинами, — он с ходу осекает меня.
— Но почему?
— Очнись, Крис! На ее смазливой мордашке крупными буквами написано: мечтаю богато жить любой ценой! Я сразу все понял, — припечатывает правдой, которую я не знала или не хотела замечать. — Мы хорошо провели время, что ее теперь не устраивает? Ладно, мне некогда, поговорим позже.
Земля горит под ногами. Кажется, будто я смертельно опаздываю. До вечера и возвращения Влада успеваю напиться валерьянки и накрутить себя тысячу раз. Даже любимая готовка не в силах отвлечь. Вымотанная нервным мандражом, с грустью гляжу на одинокую черную машину напротив и выезжаю из паркинга.
Когда он мелькает на выходе, сердце замирает от резкой смены его настроения. Спокойное выражение лица исчезает, уступая место разочарованию. Меньше всего на свете я хотела бы ранить близкого человека, которым он успел стать.
— Влад, я…
— Дома поговорим, — обрывает на полуслове, словно обдает холодом, но заметив это, чуть смягчается и добавляет: — Я очень устал.
Обратная дорога пролетает как в тумане. Не удивлюсь, если вскоре придут штрафы за проезд на красный или превышение скорости. Я ехала и боялась шелохнуться, чтобы случайно не вызвать его гнев. Уже как выработанный рефлекс после мамы. С ней такое часто случалось: она копила злость и взрывалась от любой мелочи.
В квартиру вползаю как на казнь. Единственным спасением видится кухня и возможность скрыться за кастрюлями. Влад молча бросает сумку в спальне и уходит в душ. Впервые мне становится здесь неуютно.
— Крис, сядь, пожалуйста.
Пугаюсь и оборачиваюсь от неожиданно прозвучавшей просьбы: проворонила его появление. Влад в свободной черной футболке и серых шортах усаживается на стул и тормошит влажные волосы, которые небрежно рассыпаются в разные стороны.
— Послушай, что мне скинула твоя подружка в ВК. С такой, как она, я бы не водил дружбу.
«— В свой план-то со свадьбой еще не посвящала?
— Я не собиралась Влада использовать, но раз так вышло, пусть события идут своим чередом. Кто знает, как сложится дальше. Возможно, дело до свадьбы даже и не дойдет, повстречаемся и разбежимся. Не хочу загадывать.
— Подвернулся удачный вариант, и свобода уже не важна? После что-то изменится, передумаешь и сбежишь. Не жалко парня?
— Мила, честно, я не знаю. Можно до бесконечности гадать, что будет завтра или через полгода. Может, он через несколько месяцев устанет от меня, моих проблем, которые приходится решать, и сбежит, вернее, попросит освободить квартиру. Проще плыть по течению и подстраиваться под обстоятельства».
— А потом она позвонила и в подробностях рассказала твои ближайшие намерения: что в универе хочешь выйти замуж, через год развестись и таким способом освободится от опеки родителей. Типа тебе все равно кто это будет. Я просто попался удачно, даже неосознанно облегчил и ускорил процесс, — хмыкает с досадой.
Его ледяной тон причиняет физическую боль.
— Однажды ты обвинила меня в том, что недостаточно открыт, как будто что-то скрываю, но я был предельно открыт! — неожиданный крик и хаотичные взмахи руками заставляют вздрогнуть. Ему не удается контролировать себя. — А тут выясняется, что это ты всегда воспринимала меня как запасной вариант, лишь проходной этап в жизни. Изначально не планировала со мной долго встречаться и не допускала мысли, что это навсегда?
— Нет, я так не думала, — опускаю голову.
— Твои слова на записи — правда?
— Да, — произношу еле
