— Лучше сразу нефтедобычу, — легко ответила Тамара, поглощенная процессом выключения компьютера. — Чего мелочиться-то? Или, например, обработку алмазов. Говорят, тоже неплохой доход можно получить.
— Сомневаюсь. — Голос у него был очень серьезный, и она с удивлением подняла глаза. — В алмазах тебе долго разбираться придется. А здесь ты уже специалист.
— Стоп, — растерянно сказала Тамара и шлепнулась в свое кресло. — Ты это к чему говоришь? Зачем мне свое дело? Я же у тебя работаю! Или ты чем-то недоволен? Юрий Семенович, если что-то не так… Но ты же сам говоришь: специалист!
— Ну да, — спокойно ответил он и опять посмотрел на часы. — Специалист такого уровня, что вполне сможешь самостоятельно вести собственное дело. И очень успешно. Пойдем уже, чего ты окаменела? Я тебя домой подвезу, по дороге и поговорим.
Всей дороги было — семь минут, и за эти минуты он изложил свои соображения, план действий, всю ее дальнейшую жизнь так, будто все было давно обговорено, подписано и печатью прихлопнуто. Как всегда.
— Я все равно с этой недвижимостью сворачиваться хотел, — спокойно объяснил Юрий Семенович уже возле ее дома. — Слишком много времени отнимает, да и неинтересно мне уже. Я сейчас хочу одно новое дело раскрутить. Ты не сомневайся, никакой опасности нет, в опасном деле я бы тебя не оставил.
— Я не сомневаюсь, — начала было она.
— Ну вот и хорошо, — перебил он энергично. — Вот и умница. Значит, все решено. Завтра обговорим подробности. Сегодня мне некогда, сегодня ко мне люди должны прийти. Ну, иди. Спокойной ночи.
Она вышла из машины и долго стояла у подъезда, глядя в ту сторону, где давно скрылись габаритные огни автомобиля. Такое странное чувство: это уже было когда-то, за нее уже решали ее судьбу. Кажется, она тогда пыталась трепыхаться и делать вид, что право выбора за ней. Потому что была растеряна и встревожена. Сейчас она тоже растерянна — все-таки она так и не смогла до конца привыкнуть к его внезапным и категоричным заявкам, — но сейчас тревоги не было… Почти не было. Все решения Юрия Семеновича были правильными, значит, и это тоже правильное. Она специалист и к тому же молодец, он сам так сказал. Она справится. Дело знакомое, люди знакомые, все знакомое.
Только у нее не будет больше такого начальника. Он будет начальником у кого-то другого. У тех, кто будет раскручивать вместе с ним какое-то его новое дело. Почему он не пригласил ее? Грустно.
Натуська заметила ее грусть и растерянность, прицепилась, как репей: что случилось? Тамара сказала, что случилось, и Натуська кинулась звонить Анне и тете Лене, и все мигом собрались, и насыпались на Тамару с какими-то вопросами не по существу, восторженно орали, испуганно ахали и завидовали — все одновременно. И только Николай не поддался общей истерике, сидел, молча слушал, потом сказал:
— Это большой риск. И деньги большие.
Все сразу замолчали, переглянулись, и в тишине Ленка неловко кашлянула:
— Том, если что… У меня две тысячи есть.
— Мам. — Анна задумчиво смотрела в потолок. — Мы с Олегом поженимся скоро. У него деньги есть, он на квартиру собирал, мы хотели большую и новую… Ничего, успеется еще. Можешь рассчитывать на нас.
— А я вообще могу на работу устроиться! — с энтузиазмом заявила Наташка. — Подумаешь — школа! Последний год можно и в вечерней закончить!
— Да вы ж мои хорошие, — почти до слез умилилась Тамара. — И что ж вы такие глупые все, а? У одной — две тысячи, другая — замуж, третья вообще на радостях школу бросать собралась! Зарплату в дело вкладывать! Как же я вас люблю, дурочки мои… Да там такие деньги, что… Но это как раз решаемая проблема. В любом случае я семью никогда на хлеб и воду не посажу. Я о другом думаю. Я о том думаю, что сейчас-то я… и все наши, да… все мы за спиной Юрия Семеновича, как за каменной стеной. А то все за моей спиной будут, понимаете? Страшно же. Какая из меня каменная стена?
— Ой, вот уж об этом не волнуйся, — с облегчением сказала Ленка. — Уж кто и стена, так это ты. Абсолютно каменная.
— Твердокаменная, — успокаивающим тоном заговорила Натуська, гладя мать по плечу. — Цельнокаменная… Как это? Ну, когда не из отдельных камней, а из одного…
— Монолит, — подсказала Анна, улыбаясь.
— Болтуны. Трепачи, — благодарно пробормотала Тамара и почему-то оглянулась на Николая.
Он поймал ее взгляд, молча кивнул, а она не поняла, с чем он согласился: то ли с их заявлением, что она каменная стена, то ли с ее заявлением, что они трепачи.
До начала собственной фирмы было еще очень и очень далеко. Юрий Семенович вовсе не собирался немедленно сворачивать свое дело, продавать его или просто передать все под ее полную ответственность. По его плану Тамара должна была сначала вникнуть во все тонкости, изучить все до последней мелочи, познакомиться со всеми людьми, от которых хоть как-то мог зависеть их бизнес, подружиться как можно с большим числом, как он говорил, «власть передержавших», стать своим человеком на солидных презентациях и в приличных тусовках — и еще много подобного, трудоемкого и утомительного. Став его компаньоном, она должна будет принимать самостоятельные решения и сама же за них отвечать. По поводу того, каким образом фирма станет ее, Юрий Семенович говорил небрежно и как-то не очень конкретно: мол, придет время — и она постепенно выкупит у него дело или, если захочет, найдет себе подходящего компаньона, которому Юрий Семенович и продаст свою долю. В общем, все это пустяки, так что пока нечего всем этим голову забивать. Ей это пустяком не казалось. Ей это казалось сказочным подарком. Неслыханным, невиданным, невозможным подарком, к тому же она совершенно не понимала, почему этот подарок — именно ей…
Она не знала, как заговорить с ним на эту тему, маялась, придумывая и тут же отвергая формулировки, и однажды, когда он подвозил ее на своей машине домой, не выдержала и прямо спросила:
— А почему именно мне?
И замолчала, сообразив, что весь приготовленный монолог она произнесла в уме, а вслух задала только главный вопрос, который Юрий Семенович, конечно, не поймет. Но он понял, быстро глянул на нее грустными глазами, слегка усмехнулся насмешливым ртом:
— Потому что у тебя получится. Ты хозяйка.
— Я не об этом. — Она все-таки решилась расставить все по местам. — Юрий Семенович, ты ведь и сам понимаешь, что это подарок. Почему именно мне?
— Мадам, не думайте своей головой всяких глупостей, — с густым одесским акцентом сказал он. — Какой подарок? Томочка, не надо так наивно мечтать. Я с тебя все долги слуплю, до последнего грошика, а потом еще проценты, и останусь в очень хорошем плюсе. Как всегда.
