— О, Боже!
Они заметили какую-то аномалию на УЗИ? Я хватаюсь за живот. Слезы наворачиваются на глаза, и стекают вниз по щекам.
— Я люблю тебя. Мне плевать, даже если ты родишься инвалидом или еще каким-нибудь. Я здесь с тобой. Ты выбрал меня, и я выбрала тебя. Несмотря ни на что, ты придешь в этот гребанный мир.
И у меня на лице постепенно появляется улыбка.
— Ты войдешь в эту семью, мальчик, — отчаянно говорю я. Странно, каким громким и сильным стал у меня голос. — Ничто. Ничего не лишит тебя рождения. Я буду защищать тебя до последнего вздоха, — обещаю я.
Подхожу к зеркалу и вытираю глаза, улыбаясь своему отражению.
— Ты со мной? — спрашивает мелодичный голос Lost Frequencies.
— Да, я с тобой. Я твоя мать. Я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Давай, пойдем и скажем папе, что ты супер-особенный.
Я иду по коридору и останавливаюсь перед тренажерным залом, мысленно успокаиваюсь. Открываю дверь, Би Джей тут же оборачивается и смотрит на меня. Его лицо тотчас же становится обеспокоенным. Я никогда не прерывала его тренировок. Он ставит гири со стуком на пол.
— Что случилось?
Я иду к нему, он быстро двумя огромными шагами сокращает расстояние между нами, заключая меня в свои объятия.
— Что случилось? — хмурясь спрашивает он.
Я пытаюсь улыбнуться, но глядя на выражение его лица, не думаю, что у меня получается.
— Звонили из клиники… что-то не так с нашим…, — я делаю глубокий вдох и хотя стараюсь сдержать слезы, глаза все равно наполняются влагой, — малышом.
— Что? — он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, наполненными ужасом.
Я начинаю лепетать очень быстро.
— Все в порядке. Мне кажется, что с ним у меня внутри все в порядке. Он чувствует себя там, как дома. Мы будем его любить так сильно, как не смогут его любить никакие другие родители, правда ведь?
— О чем ты говоришь? — спрашивает он, видно, что он даже побелел под своим загаром, и смотрит на меня, словно видит впервые.
Слезы начинают свободно течь у меня по щекам.
— Что-то не так с нашим ребенком.
— Нет, — рычит он и обнимает меня с такой силой, что мне кажется готов задушить, я издаю писк. Он отпускает меня в ту же секунду. — Прости, я не хотел сделать тебе больно, — бормочет он.
— Нет.
Он смотрит на меня в недоумении.
— Может они ошиблись?
Вы даже не можете себе представить сколько надежды дает мне его безнадежный вопрос. Я крепко обхватываю его руками и прижимаюсь к нему.
— Я думаю то же самое.
Мы держим друг друга в объятиях, не знаю, довольно-таки долго. Мы оба боимся взглянуть в глаза друг другу и боимся перестать притворяться, что это огромная ошибка. В конце концов, я понимаю, что придется это сделать, поскольку во мне живет маленькая жизнь. Я отстраняюсь первой.
— Я посчитала, мы зачали нашего ребенка в нашу первую ночь. Правы они или нет, но у нас будет этот ребенок, правда? Он избрал нас в качестве родителей? тебе всхлипывая спрашиваю я.
Он притягивает меня ближе и со стоном говорит:
— Ох, Лейла. Конечно, будет. Он наш несмотря ни на что.
* * *
В полной тишине мы едем к врачу, пребывая в полном ужасе от того, что ожидает нас в клинике. Медсестра ведет нас к кабинету доктора Фридмана. Мы заходим, держась за руки. Доктор Фридман высокий и в очках. Он поднимает на нас глаза и натянуто улыбается, видно чувствуя себя неловко.
— Мистер и миссис Пилкингтон. Пожалуйста, присаживайтесь, — вежливо говорит он, указывая на синие кресла напротив него, скользнув взглядом по бумагам на столе.
Это сюрреалистичный момент. Я не чувствую страха, поскольку всем своим нутром знаю, чтобы ни случилось буду защищать своего не родившегося ребенка. Я прекрасно понимаю, что происходит, поскольку все чувства напряжены, наверное, поэтому так сильно ощущаю дискомфорт врача. Кроме того, отчетливо чувствую страх Би Джея, который словно сочится через его поры, как нечто живое и осязаемое. Я слышу слабые голоса людей, идущих по коридору. Для них это обычный ничем не отличающийся от других день. Но для меня он с привкусом дезинфекции, которую использует врач, после осмотра пациента.
Я смогу это сделать, усаживаясь, поворачиваю голову к Би Джею, который занимает место рядом со мной. Меня ударяет мысль, что сейчас важно не это, и эта мысль настолько отчетливая. Никто и ничто не сможет поколебать меня в принятом решении. Я обращаю свой взор на врача.
Глаза доктора уставшие. Видно, ему неоднократно приходилось сообщать не радужные новости, и сейчас для него не самая легкая задача. Я чувствую, что ему самому не нравится об этом говорить. Молча, он придвигает ко мне коробку с салфетками.
Я хмурюсь и смотрю на Би Джея, у него открывается и так же молча закрывается рот. Мы совершенно отчетливо понимаем, что что-то пошло не так. Ужасно неправильно. Все видимо намного хуже, гораздо хуже, чем я представляла. О нет.
НЕТ. НЕТ. НЕТ.
Дорогой мой Би Джей, всегда настолько сильный и несгибаемый, но в данный момент, он выглядит так, словно из него выкачали весь воздух. Я беру его за руку и улыбаюсь ему. Он не улыбается мне в ответ.
— Что произошло с моим ребенком? — спрашиваю я.
Доктор Фридман откашливается несколько раз. За его спиной я вижу, висящий плакат человеческого тела со всеми артериями, венами, мускулами и нервами.
— С вашим ребенком не случилось ничего плохого, — отвечает он. — Дело касается вас, — говорит он мягко и спокойно, но от его слов комната перед моими глазами начинает дико качаться.
Лейла— Не легко про это говорить, но УЗИ на 15-й неделе показало, что у вас либо рак эндометримии, либо гиперплазия, которая скорее всего будет быстро прогрессировать в рак. Мне жаль.
Я не ожидала услышать такого, поэтому даже не реагирую на его слова, чувствуя себя опустошенной и оцепеневшей. Проблема во мне? Во мне? Невозможно. Я родилась под счастливой звездой. Я была настолько избалована, так защищена, такой везучей. Это просто невозможно.
— Какого черта ты говоришь? Ты не мог бы выражаться по-английски? — агрессивно вскидывается Би Джей.
Доктор Фридман начинает ерзать в своем кресле. Очевидно, что он не привык к такой грубости, скорее из-за объемов Би Джея и сожаления, доктор не вызывает охрану.
— У вашей жены разрастается ткань в матке, которая окружает ребенка сверху и с боков. Быстрый рост ткани, которой не было заметен на предыдущих УЗИ, а только вчера, заставляет меня сделать вывод, что это злокачественное, быстро прогрессирующее образование. Я собирался вам вчера сообщить об этом, но мне нужно было проконсультироваться и сделать определенные тесты, прежде чем давать такой диагноз.
