— Здравствуй, — он, напротив, смотрел на неё пытливо, пытаясь поймать взгляд, — Как ты?
— Нормально, — она всё же посмотрела на него, — А ты?
— В порядке, — он кивнул на ряд скамеек вдоль стены, — Пойдём, присядем.
Присев рядом с ним, она как-то обречённо ждала его слов.
— Почему ты не сказала, что ты сейчас одна?
— С чего ты взял, что я одна? — она не ожидала такого вопроса и ответила машинально.
— Да я сразу догадался. На такси приехала, на такси уехала… Осталась ночевать…
— Ну, и что…
— Он тебе даже ни разу не позвонил, — Алексей смотрел на неё как-то укоризненно, чуть улыбаясь уголком губ.
— Ну, какая теперь разница? — Валя пожала плечами, — Ну, одна. Ну, и что…
— Где ты сейчас живёшь?
— В больнице…
— Возвращайся домой.
— У меня нет дома…
— Перестань. Дом у тебя есть.
— Ты что, уезжаешь?
— Да, наверное.
— Ты же говорил, что она приедет сюда…
— Кто?.. — он как будто не понял вопроса, но потом, спохватившись, исправился, — А, да… Не получается сюда. Подожди… — он вдруг уронил голову на руки и потёр ладонями лицо, — Подожди… Валя… Ну, что мы с тобой, как дети малые… И я тоже — дурак…
— О чём ты, Лёш?.. — она устало повернулась к нему.
— Да глупости это… Никого у меня нет… Понимаешь, никого! Наврал я всё тебе…
— Зачем? — она удивлённо приподняла брови.
— Да потому, что дурак… Дурак, что уехал тогда… сам толкнул тебя к нему. Я ведь давно видел, что с тобой творится… Это и слепой бы заметил… А я… — сцепив пальцы рук, он сидел, слегка раскачиваясь взад-вперёд и судорожно вздыхая, — Я, конечно, сделал большую глупость, что уехал… Понимал, что разговаривать с тобой бесполезно, только хуже делать… Хотел дать тебе время на размышление… Надеялся, что перегорит… Или у тебя, или у меня… или… у этого… Не скрою, пытался жизнь свою устроить… да разве впопыхах устроишь?.. Понял одно, что кроме тебя никто мне не нужен…
— Зачем же ты сказал, что у тебя женщина?.. — она задала этот вопрос, заранее зная, что он ей ответит.
— Хотел, чтобы ты на меня другими глазами посмотрела… Может, приревновала… Думал, скажу, а потом признаюсь, что выдумал… А ты, оказывается, уже к нему ушла.
— Что же я наделала Лёша… — она тоже уронила лицо в ладони.
— Валь… — он отрешённо смотрел куда-то вперёд, — Вернись ко мне… я тебя очень прошу…
— Что ты, Лёша… — каким-то глухим голосом произнесла Валентина, — разве такое прощают?..
— Когда любят — всё прощают.
— Это тебе только кажется, — она печально покачала головой, — Такое простить нельзя…
— Если ты о ребёнке, то даже не думай… Выращу, как своего. Он ни в чём не виноват.
— Я о другом…
— А в другом… в другом и моя вина есть. Не надо было мне уезжать… Надо было всё сделать, чтобы у вас с ним ничего не получилось… — он сжал губы, как будто боялся сказать что-то лишнее, — Хоть морду ему набить надо было… А я…
— А ты и так всё сделал. У нас ничего не получилось. Большего бы ты и сделать не смог…
— В каком смысле? — он медленно повернул к ней голову, — Что я сделал?
— Ребёнка… Это — твой ребёнок, Лёша.
Валя осторожно сошла с крыльца офиса — после тёплого летнего дождя оно было мокрым и скользким. Походка её заметно отяжелела, и она не торопясь проследовала к поджидающему её на стоянке автомобилю.
— Ну, что? — Алексей пытливо посмотрел на неё, когда она уселась на пассажирское сиденье.
— Всё, — отдышавшись, кивнула она мужу, — Уволилась, а расчётные на карту переведут.
— Ну, и хорошо, — вздохнув с облегчением, он заботливо помог ей застегнуть ремень безопасности, — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — бросив прощальный взгляд на здание офиса, в котором она проработала много лет, Валя едва заметно вздохнула, — Всё же я не знаю, правильно ли поступила… Всего-то месяц до декрета оставалось доработать…
— Валь, — Алексей взял в руку её ладонь, — Ну, что такое все эти декреты, больничные… Если ради них ты будешь подвергать риску и себя, и Андрюшку?
— Ну, всё-таки, деньги, стаж…
— Да что значат деньги?! Я заработаю тебе эти деньги. Успокойся, думай о себе и об Андрюхе. Мы его столько лет ждали… И что теперь, ради этих денег каждый день расстраиваться, ловить усмешки?.. Да пропади оно всё… — он махнул рукой и повернул в замке ключ зажигания, — Я тебе сказал — мне сейчас бухгалтер будет нужен… Считай, две фирмы теперь, и здесь, и на родине. Для тебя — самая подходящая работа, тем более, на дому.
— Ну, всё, всё, Лёш… — Валя улыбнулась мужу, изо всех сил борясь с навернувшимися слезами, — Всё…
Ей, и действительно, было нелегко каждый день встречаться с насмешливыми взглядами некоторых своих коллег — неудачного романа с Артуром ей так и не простили те, кого он в своё время обошёл вниманием. Сам же он, срочно взяв очередной отпуск, уехал куда-то с женой и сыном, к которым вернулся сразу после расставания с Валентиной. Валя была рада этому обстоятельству, но она с трудом могла себе представить, что будет с ней, когда он вернётся из отпуска… Несмотря на то, что она сознательно пошла на разрыв, ей всё ещё больно было видеть его… Она охотно согласилась с Алексеем, когда тот предложил ей уволиться — всего за месяц до декретного отпуска — в душе понимая, что он прав.
Вернувшись после больницы домой, она всё же не сразу смогла окончательно помириться с мужем — мешали и чувство вины перед ним, и чувство стыда, и всё ещё не утихшая боль от расставания с Артуром… Принимая и заботу, и ласку, и любовь, она мысленно содрогалась, вспоминая то, что пережил из-за неё Алексей.
«Господи… Да это я должна ему руки целовать, а не он мне», — думала Валя, глядя на него, когда он, вернувшись с работы, дотошно выспрашивал, как она себя чувствует, что показал очередной анализ крови, что сказал врач…
— Так, всё, хватит Ксюхе мешать, — ворчливо произнёс он однажды вечером, войдя в комнату дочери, где теперь спала Валентина, — У тебя своя комната есть.
Шутливо подталкивая, он привёл Валю в их спальню.
— А ты куда? — она растерянно посмотрела на него.
— Никуда, — он удивлённо пожал плечами, — Или ты хочешь, чтобы я ушёл?
— Нет… — не выдержав, она обняла его за плечи и прижалась к груди, — Прости меня… Лёшенька… прости…
— Ну, что ты… — ей показалось, что он украдкой провёл ладонью по своей щеке, — Тебе же нельзя плакать…
«Как же я раньше не замечала всего этого?.. — мучительно думала Валя ночью, уткнувшись лицом в его плечо, — Ведь это не он меня… Это я его совершенно не замечала…»
