– Что же она с тобой сделала? – спросил потрясенный Дом.
– Абсолютно ничего, – отрезал Люк.
– Putain. Иногда кажется, было бы лучше подмочить твою репутацию и привести всех ресторанных критиков к твоим дверям, чтобы они нашли хоть какие-нибудь недостатки.
Дом был прав, порой это так раздражало. Люк выдохся, разговаривая с ним, впился взглядом в свои чертовы счета, затем перезвонил Сильвану.
Я могу исправить тебя, soleil. Я могу сделать тебя… абсолютно… идеальной.
Опять шел дождь, такой сильный, будто пытался наверстать упущенное – перед этим весь день было совершенно сухо. Саммер спешила к лимузину, а швейцар держал над ней зонтик. Холодные брызги попадали на ее сексуальные ажурные чулки. Она вздрагивала и ежилась, пока садилась в машину. Отправляясь на ужин с Кейд и Джейми, надо было, наверное, надеть джинсы, ведь там будут только мужчины ее четвероюродных сестер. Саммер становилось плохо, когда она думала о такой компании. В столь великолепном обществе она просто не могла проявить ту единственную ценность, которую элегантный честолюбивый мир всегда признавал за ней: способность притягивать взгляды всех окружающих. Смотрите на меня, любуйтесь моим прекрасным платьем. Ну, разве я не мила?
Она вздохнула, закрыла глаза и наклонилась вперед, чтобы велеть водителю подождать, пока она сбегает переодеться в джинсы. Нет смысла отталкивать двух единственных в Париже женщин, которые согласны позволить ей находиться рядом с их мужчинами.
Саммер не успела сказать ни слова, как дверь автомобиля открылась и высокая стройная фигура с матовой кожей и черными волосами проскользнула мимо нее. Она почувствовала аромат мускатного ореха и… ванили? И еще чего-то освежающего. Кейд, со злостью подумала Саммер, когда Люк уселся в своем углу. Кейд Кори со своими играми времен школы-интерната. Автомобиль тронулся прежде, чем она могла выскочить из него на мокрую, в светлых и темных полосах дорогу. Вода стучала по крыше, и размытые фонари, похожие на бриллиантовое ожерелье, бежали вдоль Елисейских Полей.
– Мне все равно, что ты здесь, – сказал Люк. Его тело терялось на кожаном сиденье, темное на темном. Черное пальто, черные волосы, черные глаза.
Она сжала зубы так сильно, как никогда не делала, пока безмятежно жила на острове в Тихом океане.
– Ладно, я поняла.
– Не так, как кажется, – сказал он ей четко и с таким же безразличием, с каким глянцевая черная ночная Сена покрывалась рябью в пелене дождя.
Машина пересекла реку по мосту Александра III, освещенному уличными фонарями.
Светящиеся мосты, дрожащие в потоках дождевой воды, тянулись вереницей до собора Нотр-Дам, чьи контуры были размыты и едва различимы. Саммер уставилась в окно. Как сильно можно ненавидеть кого-то? Черт тебя побери, Кейд, у тебя и вправду были благие намерения? Или применила школьный прием, чтобы унизить испорченную сучку-блондинку?
– При более длительном знакомстве и, возможно, при других обстоятельствах и наших сложившихся отношениях, если это сексуально возбуждает… – Он состроил небольшую гримаску, развел руками и пожал элегантными плечами. – Я не обязательно был бы против.
– Против яхты? – сухо спросила Саммер.
Он выдержал ее взгляд. Его глаза были угольно-черными, цвета Сены. В них танцевали бриллиантовые отблески проезжающих автомобилей и уличных фонарей.
– Против стены, – сказал он нежно.
Она покраснела как свекла и отвела взгляд.
– Но я не оставляю женщин лежать на полу, – отметил он, когда их автомобиль замедлил ход на узких улицах шестого округа[83]. – Хотя мысль об этом может нарушить твое самоуважение. – Автомобиль замедлил ход и остановился. – А может быть, мое. – Люк щелкнул пальцами, будто избавляясь от неприятного ощущения, когда водитель открыл дверь, у которой сидела Саммер.
Она вылезла и встала под огромный зонт, который водитель держал над ней. Люк проскользнул через все сиденье, выпрямился позади Саммер, прижавшись к ней всем телом, и перехватил зонт.
– Мы позвоним в отель, когда будем готовы вернуться, – сказал он водителю, подталкивая Саммер так, чтобы и водитель вместе с ними оставался под зонтом, пока садился на свое место.
Как легко Люк управляет всем ее телом! И ей это очень нравится. Она сопротивлялась желанию положить голову на его плечо и отдать ему себя.
Дождь заключил их в интимный пузырь, дав ей повод быть ближе к Люку. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, – и ахнула. Одну руку прижала к своим губам, другая же взлетела и остановилась у самой его щеки, которую только сейчас стало видно в очерченном дождем круге света от старого уличного фонаря.
– Что случилось? С тобой все в порядке?
Длинный тонкий рубец на скуле и свежий серый фингал с отеком, обещавший вскоре стать пятнистым, затем синим и желтым, прежде чем пройдет.
Его брови поднялись.
– А ты не знаешь?
– Нет. Я… Несчастный случай? Почему никто мне не сказал?
– Хороший вопрос. – Люк повернул голову как раз настолько, чтобы прикоснуться щекой к кончикам ее пальцев, и что-то задрожало на его лице. Боль, вероятно. Она отдернула руку. – Merde, – тихо сказал он. – Ты ведь совсем изолирована здесь?
Она отпрянула от него. Зонтик следовал за нею. Люк не произнес ни звука, когда дождь начал заливать его спину. Саммер сжала кулачки и заставила себя опять приблизиться к нему.
– Никто не сплетничает со мной про тебя, никто, – пробормотала она. – Если тебя это беспокоит.
Он долго смотрел на нее сверху вниз, и она не могла понять, что у него на уме.
– Думаю, это на самом деле может поставить меня в невыгодное положение. – Призрачная улыбка неожиданно появилась на его лице. – А вот я не могу заставить их перестать говорить о тебе.
Да. Люк окружен людьми, которые знают и любят или по крайней мере уважают его. Им нужны его известность и мастерство. Конечно, чертов отель принадлежит ей, но это вообще ничего не значит. Да и почему должно что-то значить? Чтобы заслужить признание, она не сделала ничего.
Саммер и Люк направились по пешеходной улице. Тело Люка все время прикасалось к ней. Он повернул к подъезду многоквартирного жилого дома, в котором жил Сильван. Зеленая дверь стала почти черной, пропитавшись ночным дождем. Люк протянул руку мимо лица Саммер, чтобы ввести код.
Капли дождя падали с тихим красивым звуком, затемняя улицу, создавая отблески на стекле освещенной витрины. На секунду Саммер представила, что зима в Париже… прекрасна. Это был бы хороший повод проводить в уюте долгие часы, свернувшись калачиком кое с кем в небольшом мирке для двоих. Плохая погода – подарок влюбленным, которые ищут убежище друг в друге.
